Сожженная земля

* * *

Лорд Боркан отбыл со свитой на следующее утро. Лаэтана долго и слезно прощалась с подругами. Когда она вдоволь нарыдалась и напрощалась, ее усадили в отдельную повозку с Тилой, и кортеж кромского лорда покинул Обитель.

В дороге магичка попыталась завязать с подопечной светскую беседу. Девушка сообразила, что может сыграть на этом. Вначале она отвечала невразумительно, сквозь зубы, чтобы сохранить видимость обиды. Затем сделала вид, что беседа против воли увлекла ее. К обеду они с Тилой уже болтали как заправские подружки.

Лаэтана ежегодно возвращалась на каникулы в столичную резиденцию отца — князя-наместника провинции Арвиг. И всегда держала ушки востро. Она была в курсе придворных интриг и сплетен на высочайшем уровне дворцовой иерархии. Пусть сплетни не самые свежие, пусть половину их персонажей смело Сожжением или Потопом, но простолюдинке Тиле и того хватило за глаза. И уже не Тила вела диалог, но Лаэтана, а магичка слушала подопечную с раскрытым ртом. И тогда у Лаэтаны окончательно созрел план…

На ночлег они остановились в гостинице захолустного провинциального городка. Трактирщик ошалел от свалившейся на него прибыли. Кроме лорда Боркана, у него в этот вечер не было ни одного постояльца.

На удачу Лаэтаны у трактирщика водилось кошачье семейство. Лаэтана с порога продемонстрировала бурное умиление, набросилась на кошек и котят, принялась их тискать и подкармливать. Лорд Боркан снисходительно посмеивался. Кажется, перемена в суженой приятно удивила его, хотя перспектива укрощения строптивой успела порядком возбудить. Трактирщик с порога взялся нахваливать ларгийское пиво, и Лаэтана намотала на ус еще одну деталь плана.

Девушка с Тилой поднялись в свою комнату, привести себя в порядок и переодеться. Последние пару часов дороги разговор, с подачи Лаэтаны, шел исключительно о моде, драгоценностях и парфюмерии. Разбирая вещи, Лаэтана как бы невзначай наткнулась на флакончик леди Жа'нол.

— Ой, дорогая, хотите попробовать мои духи? Их открыли при дворе в прошлом сезоне… за полгода до Сожжения. Наверно, они даже не успели выйти из моды…

Тила вздохнула.

— Да, теперь государыне и ее двору не до моды… Как и всем нам.

— Но это не мешает вам попробовать великолепный парфюм, не так ли?

Лаэтана улыбнулась обольстительной улыбкой змия-совратителя и протянула магичке пузырек. Та аккуратно открыла его и вдохнула запах.

— О Создатель! У меня голова закружилась!

— Так специально задумано… Чтобы у мужчин кружилась голова, когда они приближаются к вам! — Лаэтана подмигнула и еще раз ослепительно улыбнулась.

Тила капнула духи на запястье, растерла, помазала шею.

— О, дорогая, они восхитительны!

— Конечно! Моя матушка специально заказала их придворному парфюмеру… земля будь ей пухом…

По щекам Лаэтаны скатилась непритворная слеза. Она отвернулась от Тилы, принялась копошиться в узелке, словно бы для того, чтобы скрыть слезы. Сама же потихоньку сунула в складки платья мешочек с истолченными травами.

— Дорогая, не плачьте, прошу вас! Не нужно тосковать об ушедших… Они ныне пребывают в кущах Создателевых… У них началась новая, лучшая жизнь. Вас тоже ожидает новая жизнь, новая семья с вашим супругом…

Лаэтана мысленно пожелала Тиле самой оказаться в кущах Создателевых, да поскорее. Или замужем за Борканом. Неизвестно, что хуже.

— Я пройдусь, подышу свежим воздухом.

Утирая слезы рукавом, она выскочила из комнаты. Тила со вздохом проводила ее взглядом. Она не была черствой женщиной и от всего сердца сочувствовала несчастной сиротке. Но работа есть работа. Ее нанял лорд Боркан следить за княжной, а не княжна — жалеть и сочувствовать.

Лаэтана спустилась в холл. Свежим воздухом она вдоволь надышалась в дороге. У нее были совсем другие планы. С кухни доносились дразнящие ароматы. Она направилась туда. Жена трактирщика, заправлявшая готовкой вместе со старшей дочерью, присела в реверансе.

— Доброго вечера, монны. Я не нашла серенького котеночка. Наверно, он забежал сюда — здесь так вкусно пахнет! Я прямо влюбилась в него! Может, я куплю его у вас, если мой будущий муж разрешит.

Женщины угодливо принялись искать котенка, заглядывать под столы и шкафы. Пока они ползали по полу, Лаэтана проворно высыпала содержимое мешочков в котлы с едой и пивом. Затем сама стала шарить под столами.

— Нет, милая леди, его здесь нет… или он запрятался от нас совсем уж хитро… Давайте поищем его во дворе!

— Я сама, дорогая монна! Не стоит отвлекать вас. Мой жених и его люди сильно проголодались в дороге. Они ждут хорошего ужина, и как можно скорее!

— Мы накормим их от пуза, миледи, не сомневайтесь!

«Да уж не сомневаюсь», — прыснула про себя Лаэтана. Она вышла в холл, внутренне ликуя. Серый котенок носился в центре холла, играя с дохлой мышью. Лаэтана даже не посмотрела на него. Она любила животных. Но ей предстоял долгий опасный путь. Котенку лучше остаться здесь, под кровом, в большой семье…

Через час лорд Боркан спустился в холл. Лаэтана успела принять ванну и морально подготовиться к предстоящему мероприятию. За столом она вела себя сдержанно, но не угрюмо. Хихикала и краснела пошлостям лорда Боркана, сама много не говорила. После веселящего ларгийского хмеля свита Боркана, да и сам хозяин, громко хохотали, вовсю жестикулировали. Лаэтана жалела, что не сможет полюбоваться ими утром. Она возлагала большие надежды на травяные сборы сестры Орделии. Ох, сестра, куда же вы сгинули?..

Лаэтана и Рози сохранили все припасы, когда травница покинула обитель. Девушка подсыпала в ужин два сбора — успокаивающий и очистительный. Сестра Орделия всегда требовала с учениц знания дозировки. Чуть-чуть перестараешься — и вместо здорового очищения от шлаков ожидает жестокое расстройство кишечника. А вместо успокоения — долгий беспробудный сон с головной болью поутру. Как раз то, что нужно Лаэтане. Точнее, не Лаэтане, а ее страстному женишку, чтобы не смочь отрядить погоню наутро, когда обнаружит, что она исчезла…

В пиво девушка подмешала успокоительный сбор, а в котел с едой — очищающий. Еда переваривается дольше, и очистительный сбор подействует позже. Ее стражи будут крепко спать и не пробудятся, даже если их постель окажется в дерьме. А именно это и произойдет, когда травы проникнут в кровь… Обдристанные, с головной болью, хозяин со слугами не смогут преследовать беглянку.

Сама Лаэтана сделала вид, что слегка пригубила пиво, поморщилась и предложила Тиле:

— Сделайте одолжение, монна! Никогда не любила пиво.

Тила охотно осушила ее кружку. Пиво было отменным. Когда подали ужин, Лаэтана схватила свою тарелку и с громким «Кис-кис-кис!» помчалась к котам.

— Серенький, серенький! Где ты, мой сладкий! Идем, нянечка покормит тебя!

— Да вон же серенький! — ткнул лорд Боркан в котенка, бегавшего под стулом Тилы.

— Это не тот серенький! — Сереньких и в самом деле было трое. Лаэтана не могла отличить одного от другого, но кинулась во двор искать «того» серенького.

Во дворе она выплеснула тарелку в выгребную яму. Нарвала незрелых, недавно завязавшихся яблок, раскромсала их вилкой и вернулась за стол, на ходу смачно уплетая яблочные ошметки за обе щеки. Никто не приглядывался, чего доедает забавная монастырская воспитанница. Так, разыграв целое ярмарочное представление, Лаэтана благополучно избежала отравления, заготовленного ею для спутников.

— А пивко у вас недурственное, мэтр! — похвалил Боркан трактирщика. — Хоть и в сон клонит, а ломоты в костях как не бывало!

«Погоди, будет тебе ломота, и не только!» — мысленно заверила суженого Лаэтана.

Несмотря на бурное веселье, спать гости отправились рано. К полуночи Тила храпела аки пьяный фермер. Лаэтана вылезла из постели, оделась, собрала узелок. Напоследок она обрызгала одежду Тилы и все ее вещи чудодейственными духами Жа'нол. Магичка не скоро разберется, в чем причина ее беспомощности. Она будет считать, что это еще одно последствие отравления.

Оглянувшись в последний раз на Тилу, Лаэтана выскользнула за дверь. В мыслях она пожелала магичке удачи. Та была не таким уж плохим человеком, пусть даже связалась со свиньей Борканом.

Лаэтана не ушла сразу. Она вошла в спальню Боркана. Храп стоял такой, что девушка пожелала себе ушные затычки. Рискуя оглохнуть, она методично перерыла вещи «суженого». Мешочки с золотом оказались на дне огромного саквояжа. После расчета с трактирщиком хмельный Боркан забыл замкнуть саквояж защитным заклятьем. Лаэтана выгребла все до единой монеты. Она не испытывала ни малейших угрызений совести. Собственное золото у нее отобрали при поимке. А деньги ей ой как пригодятся…

Можно было бы обчистить и слуг, но этого Лаэтана не стала делать. Во-первых, они дружно ринулись бы за ней в погоню, чтобы отнять свое и отомстить. Вот если они останутся при своем, им будет плевать на нее. А узнав, что хозяин остался без золота, будут исполнять его приказы с гораздо меньшим рвением. Если вообще не разбегутся. Лорд Боркан не тот человек, чтобы вызывать у людей бескорыстную преданность.

Лаэтана только забрала ливрею у самого младшего слуги — мальчишки, ее ровесника, примерно ее роста и веса. А у его соседа выгребла из кармана горсть медяков, чтобы не вызывать подозрений на первых порах, пока не выдастся оказия разменять золото.

Закончив грязные делишки, Лаэтана спустилась на кухню. Там она перехватила лепешку и холодец — она ведь осталась без ужина! Еще несколько лепешек она взяла в дорогу, да вяленого мяса из кладовки. Напоследок она прихватила самый длинный и острый нож. Глупо отправляться беззащитной в дальнюю дорогу. Так, снарядившись всем необходимым, Лаэтана покинула гостеприимный кров. Лишь кошки провожали ее, отираясь о юбку и урча.

Из трактира девушка направилась в конюшню. Она прошла мимо породистого скакуна лорда Боркана, даже не взглянув. Такая великолепная лошадь привлечет внимание. Она выбрала самую обыкновенную упряжную кобылку. Прямо в конюшне она переоделась в ливрею паренька-слуги. Ссыпала в карман медяки, достала нож. Без малейшей жалости она отсекла толстую золотистую косу. Завернула ее в платье и убрала на дно узелка. Затем взглянула на себя в зеркальце. Очень красивый лакей знатного лорда. Посыльный.

Лаэтана приторочила узелок к седлу, затем начала отвязывать и выводить за ворота трактира всех лошадей кроме тех, что принадлежали трактирщику. Если коняжки разбредутся, это еще дольше задержит Боркана.

Последней девушка вывела невзрачную кобылку, на которую положила глаз. За воротами Лаэтана вскочила в седло и направила лошадь на северный тракт. Туда, где лежала, обращенная в пепел и прах, ее родина, ее вотчина. Сожженная земля.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ