Цена мести

Эпилог

Здание психиатрической частной клиники в весёлых жёлтых тонах возвышается аж на пять этажей. Ника поправляет одеяло на Жене. Весной всё ещё холодно, солнце уже греет, а ветер коварен, пятимесячному ребёнку легко простыть. Он улыбается, тянет к ней свои ручки, глядит отцовскими тёмными глазами в обрамлении светлых ресниц. Сын унаследовал от него черты лица, от неё же достался только цвет волос.

– Мам, а когда Женя вырастет? – спрашивает дочь, заглядывая в коляску.

– Ты оглянуться не успеешь, – говорит она, вспоминая, что ещё совсем недавно Светка сама была вот таким вот маленьким человечком.

– А как скоро папа вернётся? – помнится, Ден очень удивился, впервые услышав «папа» звонким голосом. Его вытянувшееся лицо ей запомнится, наверное, на всю жизнь.

Она вздыхает: не прошло и двадцати минут, как он скрылся за дверьми клиники, а ребёнок заскучал. Никольский всегда находил выход её не иссякающей энергии: то в игры зазывал, то книжки вслух зачитывал. У неё до сих пор не выходило надолго занимать старшую.

Прошло уже пять с половиной лет с того вечера в деревенской избе. Ден долго её успокаивал, потом они разбудили Светку и поехали в город, домой. Никакого развода не случилось, хотя она до последнего ожидала решения не в свою пользу. Как же он разозлился, услышав вопрос. Кольцо осталось на её пальце, многим позже она забеременела.

Её поразило, насколько трепетным и нежным может быть мужчина, ожидающий рождения сына. Едва ли пылинки с неё не сдувал, везде отправлял с водителем и никогда в одиночку.

Дела фирмы пришлось брать в руки, хотел он того или нет. Разбирался с ними долго, на всё ушло около года. Что говорить про исцеление всех заражённых, кого смогли отыскать. Конечно, и ныне вампиры оставались на улицах, те, кто прятался, скрывая сущность. Их ловили до сих пор. Однако фирма лелеяла надежду рано или поздно покончить с этой заразой. Деньги же, заработанные на «Кормушке», её муж с лёгкой руки пустил на благотворительность. Ксюшу, причастную к нападению на неё, родители лишили наследства, узнав о её махинациях со счетами. Подумать только, воровать у семьи… Конечно, Ден мог поступить с ней жёстче, но, поддавшись уговорам Ники, обошёлся сливом информации матери с отцом.

– Простите, пришлось договариваться о продлении ухода за ним, – Ден прокашливается, почёсывает шею. – Заскучали?

С самого начала они решили: Максу место в больнице, ведь он позабыл абсолютно всё. Неспособный чувствовать, узнать кого-либо из присутствующих… печальная участь. Порой у него случались моменты просветления, но они были слишком коротки. Как постановил суд: недееспособный. Сиделки своё дело знали, а им он в доме ни к чему. Нику при одной мысли выворачивало. Она его не навещала, её потряхивало всякий раз в его присутствии.

Можно заявлять что-угодно о прощении, но есть вещи, которые простить невозможно.

– Всё нормально, – улыбается она, встречая взгляд Дена.

– А вот и нет! – фыркает Светка на отцовский манер. – Вы обещали поехать в парк.

– Не капризничай, – усмехается он, привычно трепля её по волосам.

Дочь хмурится, сбрасывая его руку.

– Мама мне волосы уложила.

– Причёску тебе уже растрепал ветер, – бессовестно замечает он, дёргая её за каштановую прядь. Прав, конечно, хотя мог бы и промолчать.

Светка поджимает губы.

– Ничего не растрепал. Ма, дай расчёску.

Ника жмёт плечами, роется в сумке.

– Держи.

Толку от этого всё равно никакого, через минут пять воздушные порывы вновь картину испортят. Светка вошла в подростковый период, с каждым годом её характер становился всё вреднее. Ден же не упускал возможности её подначить. Единственным человеком с железным терпением оказалась её мама. У той всегда хватало сил и времени, не говоря уже о способности закончить спор ещё до его начала, умело сменив тему. С операции мама, в принципе, стала гораздо активнее, в том месяце вообще записалась на фитнес.

– Как Женька? – интересуется он, смотря на укутанного малыша.

Сын, узнав отца, издаёт смешной звук.

– Хорошо, – говорит Ника. – Боже, да тебя не было всего ничего. Что могло случиться? – она закатывает глаза, толкает коляску к машине.

– Что угодно, – серьёзно отвечает он, сдвинув брови.

И так из раза в раз. Её уже пугает чрезмерная опека. Может, прошлое так сказалось, потому что она не замечала за ним подобного в прошлом.

– Брось! Ты сведёшь меня с ума.

– Мы едем или как? – кричит Светка, быстрее всех занявшая место на заднем сидении их внедорожника.

Ника фыркает, толкая Дена локтем в бок. Берёт на руки Женьку, набирающего вес с поразительной скоростью.

– В парк?

– Ага. Зайдём там перекусить. Свете очень понравилось тематическое кафе.

Он кривится, припоминая место. Конечно, посещать заведения с детским оформлением не то чтобы ему нравилось. Ден среди стен, разукрашенных мультяшными персонажами, смотрелся нелепо, надет на нём костюм или же свитер с джинсами.

– Не делай из этого трагедию, – смеётся она.

– Когда она перерастёт фанатизм по героям мультиков?

– Пап, я всё слышу! – возмущается Светка из открытого окна.

Он цокает языком, складывает коляску, загружает в багажник.

Автомобиль трогается с места, оставляя жёлтые больничные стены позади, как когда-то они оставили пережитое.

Грехи не покинут их, как и монстры, несмотря на то, что оба теперь обыкновенные люди. Грехи – часть души, их нужно перекрывать хорошими поступками, но забывать – никогда.

Ника смотрит на его профиль, прижимает сына к груди, за спиной шуршит Светка пачкой чипсов.

Она счастлива простым человеческим счастьем. И никто у неё не сможет это отобрать.