Мать Сумерек

* * *

Проспавшись с утра, Бану велела подать завтрак в комнату Гистаспа и снова пошла к нему ждать вердикта лекарей. Иттая, бледная и изнуренная, была тут же и вздрогнула спросонья на звук открывшейся двери.

— Тише, — успокоила Бансабира, позволяя кузине спать дальше. Бедная девочка переживает всерьез. Когда Иттая открыла глаза в следующий раз, Бану попыталась командным тоном отослать кузину спать у себя в комнате, но та отказалась наотрез, и Бану не стала давить.

К полудню явились мастера над ранами, убеждали женщин уйти. Иттая подчинилась, а вот Бану отказалась безапелляционно: что она такого не видела в мужчинах, что не может знать из первых рук правды о состоянии своего генерала?! Не спорили. Гистаспа весь день пользовали бальзамами, отварами, настойками, припарками, притираниями. Вокруг него суетились, хоть он и стал регулярно просыпаться от манипуляций врачей и галдежа вокруг.

И всегда натыкался краем глаза на таншу где-нибудь в комнате.

К вечеру Бансабире, наконец, сообщили, что опасность миновала. И если сейчас обеспечить генералу должный уход и покой, не заваливать работой, он непременно вскоре встанет на ноги. Обе свои здоровые крепкие ноги, уточнили лекари.

Бансабира перевела дух и вернулась к себе в кабинет. Вот теперь можно приниматься за дела.