Деспот

Глава 13. Маленькая шалунья

К концу рабочего дня Мирон Львович не вернулся, и не стоило его ждать. Он продолжает надо мной издеваться. Я без телефона, денег и ключей. Окей, если я смогу занять, допустим, у Марии Ивановны на метро, то с запертой квартирой ситуация непростая: надо вызванивать через соседку хозяйку, чтобы она вызвала слесаря, который вскроет дверь. Однако что помешает Мирону Львовичу опять явиться ко мне на пятый этаж, и что-то мне подсказывает: соседи мне не помогут.

Рассортировав документы и изучив заметки о звонках, которые я получила за рабочий день, я еще около часа сижу в пустой приемной. Сухонькая уборщица восхищается моими шикарными туфлями, отвешивает комплимент костюму и скрывается в кабинете Мирона Львовича.

Подскакиваю с кресла, когда раздается телефонный звонок. Отвечаю не сразу, потому что рабочий день закончен, и я имею право проигнорировать позднего просителя.

— Софушка? Ждешь? — бархатный голос Мирона Львовича стягивает шею шелковым шарфом. — Подумала над своим поведением?

Я ему что маленькая девочка, которую он вознамерился воспитать? Игнорирую его вопрос и с хладнокровием спрашиваю:

— Вы вернете мне ключи?

— Да, поэтому и звоню, — скучающе отзывается он. — Придется тебе ко мне приехать за ключами. Виталий ждет внизу.

— Но он же мог их привезти…

— Не мог, — сердито прерывает меня. — Так, Софушка, не пререкаемся и внимательно слушаем. Советую, подарок все же примерить. Как принято?

— Никак, — закрываю ноутбук и морщу нос.

— Как тебе такой вариант. Я приезжаю, разоблачаю тебя, а затем надеваю подарочек, что я тебе прикупил, и связываю? — спокойно и серьезно говорит Мирон Львович, а у меня коленки дрожат от его голоса с хрипотцой. — Ты будешь вырываться, кусаться, но я сильнее. И меня очень заводят такие игры.

— Перестаньте, — и подпираю лоб кулаком.

— Или ты, маленькая шалунья, на это и надеешься? Хорошо, я приеду.

— Нет! — глухо рявкаю я. — Не надо!

— Вот и умница. Не тяни время и не заставляй Виталия подниматься.

Сбрасывает звонок, и нервно кусаю губы, поглядывая на черный пакет. Я могу взбрыкнуть, но чем окончится мое неповиновение? Игрой в шибари? Со вселенской тоской вздыхаю и вместе с пакетом скрываюсь в уборной. Мирон Львович глух к моим протестам.

Кружево приятное, тонкое и изысканное. Никакой синтетики, неровных швов и торчащих ниточек. Такие вычурные трусики носят богатые модницы или аристократки. Мысленно оправдываюсь, что глупо отказываться от удовольствия примерить дорогое и красивое белье. С минуту стою голая и мрачно смотрю на влажную ластовицу трусов в вязких разводах смазки. Я опять не заметила, как Мирон Львович взбудоражил меня.

— Софья, — раздается голос Виталия. — Неужто сбежала, дурная?

— Я в уборной, — поправляю тонкие бретельки бюстгальтера на плечах. — Дайте мне минуту.

Осматриваю отражение в зеркале. Как много все-таки значит для женщины белье. Кружева облагородили, добавили с мой облик нежности и игривости. Для пущей сексуальности встряхиваю волосами и томно закусываю губу. Смущаюсь от своей развратности и торопливо облачаюсь в костюм, которая вновь превращает меня в строгую и элегантную леди.

— Софья, — Виталий сидит в кресле за моим столом.

Напрягаюсь от его строгого и официального голоса. Возмутится, что ему пришлось зайти за мной?

— Да? — приглаживаю волосы и натянуто улыбаюсь

— Не подскажите, где купили ту пижаму? — встает и шагает к двери. — У меня дочка-подросток любит все розовое. Не поверите, Софья, даже подоконники в ее комнате покрасили в розовый.

Теряюсь от вопроса и отвечаю, что заказала через интернет, и могу скинуть ссылку на магазин. Виталий печально жалуется, что со всемирной сетью совершенно не дружит.

— Я могу заказать, — следую за ним. — А размер какой?.

— Уточню у жены. Благодарю, Софья, а то я с Милой мало времени провожу из-за работы, и она очень обижается. Возраст сейчас у нее непростой.

Слышу в голосе Виталия сожаление, и я хочу его приободрить:

— Думаю, она понимает, что вы стараетесь.

— Надеюсь.

Печально вздыхает, и мы заходим в лифт. Чувствую вину. Виталий сейчас мог быть с семьей, а он вынужден возиться с игрушкой босса. Стоит ли мне перед ним извиниться? Хотя если кому и стоит это сделать, то Мирону Львовичу.

— Если я вас попрошу отвезти меня домой, то вы мне откажете, да? — идем через пустой вестибюль.

Каблуки стучат по мраморному полу, и я запахиваю пиджак. Я уже готова просить временного ночлега у вредной старухи-соседки, если мне не удастся вызвать слесаря.

— Нет. Мирон Львович дал мне четкий приказ привезти вас к нему, — Виталий открывает дверь и пропускает меня вперед в сумерки. — И я его выполню, Софья. Без обид.

— Да какие уж тут обиды, — уныло отзываюсь я. — Встряла я по самое не хочу.

— Важно мыслить позитивно, — философски говорит Виталий. — И не кукситься. Мирон Львович вас не обидит.

— Он уже обидел.

— О, вы не знаете, как он может обидеть, — загадочно хмыкает Виталий.

— Например, пойти на шантаж? — едко уточняю я.

— К каждому свой подход, — распахивает дверцу машины и улыбается, — своя стратегия. Мирон Львович хотел уладить все цивилизованно, но некоторые товарищи, как Иван, зазнаются. И логично, что рано или поздно они получают щелчок по носу. Или виски в лицо.

Краснею и спешно ныряю в салон. Я только забыла о домогательствах жирного хряка, как мне об этом напомнили. Сама виновата. Иногда лучше промолчать, чем глупо съехидничать.