Пип-шоу

Глава 7

Бебе

Зависть (сущ.) — желание обладать чем-то, принадлежащим кому-то другому.

Я была чертовски взбешена. Так чертовски зла, что часть меня испытывала искушение закрыть шторы раз и навсегда, но другая, более отчаянная часть меня, не позволила мне этого сделать.

Я смотрела, как он трахает девушку, как его член растягивает ее задницу, пока отголоски ее криков не стали терзать мой разум, хотя я даже не могла ее слышать. Она была в отчаянии, ее бедный парень был беспомощен перед ураганом, которым был Майлз. И тот телефонный звонок… После того, как он прервал разговор, я почувствовала, как слезы разочарования навернулись мне на глаза, угрожая пролиться в любую секунду.

Но я проглотила свою гордость. Прошла в гостиную и через секунду открыла французские двери, ведущие на балкон.

До сих пор все игры, в которые мы играли, проходили в безопасности моего собственного дома. Но здесь, за черной железной оградой, державшей меня в плену, свежий воздух казался таким же ледяным, как и улица подо мной, а также осознание того, что любой может посмотреть наверх и увидеть мою обнаженную фигуру, отчаянно играющую с самой собой.

Но Майлз даже не взглянул на меня. Отсюда вид был еще лучше, их тела были так близко, что я практически чувствовала запах пота на их коже.

Я прислонилась спиной к стеклянной двери, ладони покоились на окне, а задница касалась холодной поверхности.

И я просто смотрела, потому что хоть раз в жизни я хотела следовать всем правилам. Что угодно, все, только ради шанса, чтобы он прикоснулся ко мне, трахнул меня.

Оба мужчины опустились на плачущую девушку на полу. Когда она поняла, что происходит, ее колени подкосились, и она упала на задницу, заложив руки за спину, неловко пытаясь отстраниться от них и терпя неудачу.

Я видела, как они открывают рты, и мой разум заполнился диалогом, который я не слышала.

Они приказали ей сидеть спокойно. Майлз лаял приказы, заставляя девушку расстегивать джинсы своего парня трясущимися пальцами. Она ни разу не взглянула в лицо любимого мужчины, — смотрела только на Майлза. Она всегда искала его одобрения, хотела увидеть, как его темные черты расплываются в улыбке, отчаянно желая услышать слова «хорошая девочка» в его угрожающем, глубоком голосе.

Член парня вырвался на свободу, и я задохнулась, когда Майлз сказал ей отсосать ему. Она наклонилась ближе, ее маленький узкий ротик обхватил кончик, а ее глаза все еще были устремлены на Майлза. Она хотела еще. Она плакала, крупные, жирные соленые слезы стекали по ее щекам, но даже с того места, где я стояла, могла сказать, как чертовски сильно ей это нужно.

Майлз стоял позади нее, пока она отсасывала парню, его пальцы нежно обвивали ее волосы и перебирали длинные светлые пряди. Он гладил ее, а она смотрела на него с полным обожанием в глазах. А потом он начал накручивать ее волосы на кулак, все грубее и грубее. Я видела, как она запаниковала, когда он наклонился к ней, нежно поглаживая ее челюсть, его пальцы были так близко к члену парня у нее во рту, что я задрожал, а потом он указал на окно. На меня.

Она взглянула прямо на меня, внимательно слушая каждое слово Майлза, не отрывая рта от члена своего парня.

Девушка смотрела на меня, и меня пугало, насколько уязвимой она выглядела. Не потому, что она чувствовала себя слабой, а потому, что обладала бóльшей властью во всей этой ситуации, чем я когда-либо. Я все еще была просто девушкой по ту сторону стекла. Я ревновала. Мучительно, чертовски ужасно завидовала хорошенькой блондинке, чей испорченный макияж свободно стекал по ее щекам.

Майлз потянулся к ней, грубо вытирая ее лицо и еще больше размазывая макияж.

— Пожалуйста, — пробормотала я себе под нос, краснея, когда слова слетели с моих губ.

Майлз взял горло девушки в свои грубые, большие пальцы и прошептал ей на ухо, пока она принимала член своего парня. Она продолжала смотреть на меня большими и грустными глазами. Я не могла ее пожалеть. Все, что чувствовала — это горячую, ослепляющую ярость, потому что она получила то, что было моим, то, что я заслужила, то, ради чего я работала.

Майлз был моим. И в тот момент, когда морозный воздух целовал мое дрожащее тело, мне казалось, что у меня никогда не будет его. И тогда я решила сделать все, что в моих силах, чтобы Майлз стал моим.

Во мне всегда был силен дух соперничества. Но увидев, как он трахает эту девушку, как ее ставит на колени его гребаный член, я стала решительнее, чем когда-либо. Майлз был моим.

Теперь его пальцы обхватили волосы девушки крепче, чем когда-либо. Он дернул ее вверх, и я почувствовал, что задыхаюсь, когда член парня выпал из ее рта. Он больно скрутил ей руки за спиной и потащил прочь. Парень покорно шел позади, его член был огромным и яростно-красным, тело было чертовски греховным. Но мне было плевать на все это. Все мое внимание было приковано к Майлзу, к играм, в которые он играл со мной, просто чтобы поддразнить меня.

Майлз потащил ее к дивану в гостиной, где на полу валялась ее сброшенная одежда. Он заставил ее встать на диван на колени, повернув задницу к окну, чувствуя себя так невозможно близко и в то же время недосягаемо. Майлз что-то сказал ее парню и ушел. Мои глаза отчаянно следили за ним, но в квартире было слишком темно, чтобы я могла что-то разглядеть.

На моих глазах парень начал кормить свою девушку набухшим членом, и я видела, как она отбивается от него, как ее маленькие кулачки бьют по его бедрам, пока он трахает ее рот. Парень каждый раз отбрасывал ее руки, как будто они ничего не значили. Как будто ее сопротивление было всего лишь вспышкой на его радаре, ничего такого, от чего он не мог бы избавиться с помощью шлепка и сладкого слова, прошептанного ей на ухо.

Парень был горяч, в этом не было никаких сомнений. Он был ниже Майлза, его плечи были широкими, а тело подтянутым и мускулистым. Лицо красиво, но постоянно выражало беспокойство, а в глазах отражались две разные эмоции. Одна — безошибочная любовь, которую он испытывал к стоящей на коленях девушке, а другая — дикая потребность уничтожить ее за то, что она заставляла его делать.

Воздух на балконе был таким холодным, что я чувствовала, как стучат мои зубы, но мне было уже наплевать. Я была готова снова прикоснуться к себе, что мои пальцы задрожали, когда телефон зазвонил в моей руке.

— При-привет? — дрожащим голосом ответила я.

— Привет, сладкая, — сказал Майлз с мрачной усмешкой. — Послушай, мне кажется, что я был слишком строг с тобой. Я собираюсь послать тебе подарок, только для тебя и для меня, чтобы ты могла насладиться. Хочешь?

Моя кровь закипела, и мне пришлось прикусить язык, прежде чем я набросилась на него.

— Вернись, — наконец прошептала я.

— Вернуться? — Невинно повторил Майлз. — Но я просто выбираю кое-что для тебя, сладкая. Ты не хочешь свой подарок?

— Пожалуйста, Майлз, позволь мне посмотреть на тебя, — умоляла я, чувствуя, как все притворное упрямство вытекает из моего тела. — Пожалуйста, я хочу смотреть.

— Я не расслышал, Бебе, — поддразнил он меня. — Теперь ты хочешь, бл*дь, посмотреть, как я с ней?

— На вас обоих, — прошептала я. — Вы оба с ней.

В комнате слева от пары зажегся свет, и Майлз появился рядом с окном. Он выглядел как гребаный монстр, покрытый чернилами и темными, злыми намерениями, и моя киска покалывала, соски так болезненно напряглись в холодном воздухе.

У меня вырвался стон. Я никогда никого не хотела так сильно.

— Хочешь посмотреть, сладкая? — спросил Майлз мягко, его свободная рука легла на промежность и поглаживала ее. Но я не могла видеть, окно было недостаточно низко.

— Да, — закричала я. — Дай мне посмотреть, дай мне посмотреть, как ты трахаешь ее.

— Умоляй, — легко ответил Майлз, ухмыляясь мне.

А потом он застонал, и мне, бл*дь, пришел конец. Это была моя самая любимая вещь в мире: мужчина, бл*дь, отказывается от слов только для того, чтобы заполнить напряженную тишину животными, нуждающимися звуками.

— Пожалуйста, Майлз, — прошептала я. — Пожалуйста, позволь мне посмотреть, как ты трахаешь ее…

— Ты передумала? — прорычал он. — Скажи мне, что ты передумала, милая.

— Я передумала, — жалобно сказала я. — Пожалуйста, позволь мне посмотреть, я хочу увидеть тебя в ней.

— Ты хочешь, чтобы я трахнул ее? — Спросил Майлз, его рука так яростно надрачивала член, что его лицо исказилось от потребности. — Тебе нужно посмотреть? Скажи мне, что делать, Бебе. Скажи мне, что именно тебе нужно, и если ты будешь хорошей девочкой для меня, то получишь это, получишь все…

— Да, — прохрипела я. — Просто трахни ее, заставь меня смотреть, я хочу, чтобы вы оба трахали ее, причиняли ей боль. Трахай ее, как будто она — это я, Майлз. Трахай ее, как будто она шлюха. Заставь меня почувствовать это, я хочу почувствовать это в моей гребаной п*зде.

Майлз выскочил из комнаты, не обращая внимания на мои отчаянные мольбы, когда пробирался обратно в гостиную. Он передал телефон девушке, и она дрожащими руками поднесла его к уху. Ее парень вышел из нее, и двое обнаженных мужчин смотрели на нее, пока она шептала в трубку.

— Алло, — сказала она. — Меня зовут Лана…

— Пожалуйста, — умоляла я ее. — Пусть они тебя трахнут.

Лана посмотрела на меня через плечо. Я увидела в ее взгляде то же отчаяние, которое наполняло мои собственные глаза.

— Хорошо, — прошептала девушка, опуская руку.

— Нет! — закричала я. — Оставайся на телефоне, черт возьми, оставайся, дай мне послушать…

Лана снова подняла руку, и маленькая сучка улыбнулась.

— Хорошо, — промурлыкала она.

Парни приблизились к ней, — два больших, устрашающих тела, — держа руки на своих членах и думая о ее дырочках.

Я слышала их, и девушка включила громкую связь, положила телефон и усмехнулась мне через плечо, прежде чем повернуться к ним. Они подошли к ней из-за дивана, два огромных члена внезапно оказались у ее лица, и она попыталась проглотить их оба.

Звук был чертовски божественным, и моя рука блуждала между бедер, робко очерчивая форму моей киски, пока я смотрела и слушала, как трахают ее лицо.

Она была хорошей девочкой, но она не была так хороша, как я. У нее был рвотный рефлекс, который заставлял ее кашлять и хрипеть, от чего я избавилась много лет назад. Но она была в отчаянии, и Лана работала над их членами с такой потребностью, с таким желанием полностью подчиниться, что комната наполнилась их совместным ворчанием, когда она взяла их обоих в рот.

Я никогда так чертовски сильно не хотела быть кем-то другим. Хотела чувствовать то, что чувствовала эта девушка, вместо постоянной, болезненной боли между ног, напоминающей мне, что я еще не почувствовала член Майлза внутри себя.

— Бебе, — рявкнул он через динамик. — Посмотри на меня, маленькая шлюшка.

Мои затуманенные глаза устремились на него, и он схватил Лану за рот, впиваясь в нее с невероятной силой и выталкивая ее парня. Он уставился на меня, когда девушка давилась и задыхалась, а я неудержимо дрожала, едва сопротивляясь желанию погрузить пальцы в мокрую п*зду. Боже, это было невыносимо горячо, и я хотела, чтобы они сделали гораздо больше.