Пип-шоу

Глава 16

Майлз

Незнакомый (прил.) — неизвестный или неузнаваемый.

Она была странным зрелищем в моей квартире, и вживую женщина выглядела совсем не так, как я ее себе представлял.

Всегда было очевидно, что доктор Хелен — привлекательная женщина, но, увидев ее воочию, я понял, насколько она сногсшибательна. Она была очень высокой, но это не мешало ей носить каблуки, и ее ноги были обуты в черные лакированные туфли с красной подошвой и тонким, как карандаш, ошеломляюще высоким каблуком. Доктор Хелен была блондинкой, ее волосы, каким-то образом превратились в гриву медово-светлых волос, ниспадающих легкими волнами на плечи. На ней было много косметики, в основном, она подчеркивала ее небесно-голубые глаза. Она была потрясающей женщиной, вероятно, лет пятидесяти или пятидесяти пяти. Я едва мог оторвать от нее взгляд, но не потому, что она меня привлекала.

Я был обеспокоен. Она только что видела, как я забрался в свою квартиру через окно. Насколько знала доктор Хелен, я был искалечен страхом перед внешним миром. Я никогда не выходил из своей квартиры. Что бы она теперь подумала? И что я ей скажу? Правду или еще более тонко завуалированную ложь, чтобы заткнуть ей рот?

Она вздохнула, придвинувшись ближе ко мне. Ее тело было стройным, грудь выпирала из декольте блузки цвета слоновой кости. Юбка была облегающей. Действительно, очень привлекательно.

— Я беспокоилась о вас, мистер Рейли, — сказала она мне. — Вот почему должна была прийти и проверить вас. Что-то не сходилось, и я знала, что что-то происходит.

Мои пальцы вцепились в дверную раму, когда она приблизилась. В ее поведении было что-то такое, что не говорило об отношениях между врачом и пациентом. Она находила меня привлекательным. Ее глаза танцевали по моим разрисованным мышцам, останавливались на моем рте, впитывая мое тяжелое тело.

— Доктор Хелен, — повторил я. — Как вы сюда попали?

Она улыбнулась мне, наклонив голову.

— Ну, мимо швейцара, очевидно. Хотя, думаю, ты не так входишь и выходишь.

Женщина была так близко, и я отошел от двери, отстранился от нее и подошел к бару.

— Хотите выпить? — спросил я хрипло, и она кивнула, положив руку на дверь. У нее были длинные красные ногти в форме аккуратных закругленных кончиков. — Какие у вас предпочтения?

— Что бы ты ни налил, — сказала она, махнув рукой, как будто это не имело значения. — Знаешь, мне было интересно, сколько времени должно было пройти, чтобы мы двое, наконец, встретились.

Я бросил на нее косой взгляд. Может быть, она и смогла дозвониться до нашего швейцара, но меня она не обманывала. Была еще одна причина, по которой она здесь, и пока не готова мне ее сказать. Но я собирался выведать это у нее так или иначе.

Я налил нам обоим виски со льдом.

— Что Вы на самом деле здесь делаете? — спросил ее, когда мы подняли бокалы и каждый сделал по глотку янтарной жидкости. — Вы меня не обманете, доктор Хелен.

— Агнета, — сказала женщина с улыбкой. — Ты можешь называть меня Агнета. У меня сейчас нет рабочего времени.

— Агнета, — подтвердил я, морщась.

Я не хотел называть ее чертовой Агнетой. Я хотел называть ее доктор Хелен, и желал, чтобы она вернулась по ту сторону экрана, где я буду в безопасности от ее ядовитого, бл*дь, прикосновения.

— Пожалуйста, объясните, что заставило вас прийти сюда сегодня вечером.

— Предупреждающие знаки, — сказала она, подошла к дивану и села. Когда она скрестила ноги, я мельком увидел ее чулки, и мой член дернулся от этого зрелища. — Мы общаемся в Интернете уже несколько лет, Майлз. Я знаю все твои привычки. Также знаю, когда ты пытаешься что-то скрыть от меня.

— Я ничего не скрываю, — настаивал я, и она издала короткий смешок.

— Избавь меня от лжи, Майлз, — сказала она просто. — Я здесь, потому что волновалась за тебя. Я была уверена, что ты что-то задумал. Год назад ты довольно часто говорил о том, чтобы покончить с жизнью. Майлз, ты помнишь это?

Я отвернулся, не в силах выдержать давление ее взгляда.

— Можешь не отвечать, — мягко сказала Хелен, и я подошел к окну, засунув одну руку в карман, а другой прижавшись к холодному стеклу. Мне нужно было покурить, как никогда в жизни, хотя я не курил уже много лет. Но мои мысли все время возвращались к спрятанной пачке сигарет в глубине шкафа. Я бы с отчаянием принял яд одной из них в свои легкие, как только избавился бы от доктора Хелен.

— Но, похоже, мне вовсе не стоило беспокоиться, — наконец задумчиво сказал доктор Хелен. — На самом деле, Майлз, ты выглядишь лучше, чем когда-либо.

Я поднял взгляд на ее глаза, и она нежно улыбнулась мне.

Притяжение между нами накалило обстановку в комнате, но я никогда бы не сделал шаг.

Ни сейчас, никогда-либо еще. Очевидной причиной была Бебе, но я скорее умру, чем признаюсь себе в этом.

— Как ее зовут? — тихо спросила доктор, нарушив напряженный момент, как будто разбила окно. — Ну же, Майлз. По крайней мере, скажи мне что-нибудь, чтобы я могла спокойно уйти отсюда.

— Она девушка, — сказал я. — Просто… девушка.

— Просто девушка? — надавила она.

— Нет, — рявкнул я в ответ. — Она… я не знаю. Она — это все. Она — все, о чем я могу думать. Единственное, о чем я думаю. Беспокоюсь, что становлюсь зависимым, знаешь, как от сигарет.

Я не упомянул о своем желании покурить, но, похоже, она знала. На самом деле, казалось, что она знает все. И вдруг мы снова стали пациентом и терапевтом, когда она встала с дивана и взяла пальто и перчатки.

— Я рада, что с тобой все в порядке, Майлз, — сказала она просто. — Признаюсь, я пришла сюда, потому что волновалась не только профессионально.

Мое сердце сжалось от боли, когда она продолжила.

— У тебя есть люди, которые заботятся о тебе, — ее голос был мягким, но я не мог даже взглянуть на нее. — Я знаю, что ты не хочешь и не нуждаешься в них, Майлз. Но ты не одинок. Помни об этом.

В любое другое время я бы разорвал ее одежду в клочья, душил бы ее, пока трахал до беспамятства. Но не в этот раз.

Она лишь мимолетно сжала мое запястье, а потом исчезла в облаке духов «Шанель» и дорогих туфель, стучащих по моему деревянному полу. Дверь закрылась за ней.

Я вдруг почувствовал себя перегретым, перегруженным и перенапряженным.

Рванул на себе одежду. Футболка оказалась на полу, брюки последовали моему примеру, и мое тело оказалось обнаженным. Уставился на свое отражение в окне, желая, чтобы Бебе была там со мной. Я не хотел доктора Хелен. Не хотел никого, кого встречал. Я хотел ее, и только ее, и теперь знал, что не остановлюсь, пока не почувствую ее вкус.

Отбеливатель. Мне нужен был антисептик.

Интенсивное чувство ненависти к себе, смешанное с переполняющими эмоциями, захватило мое тело. Я схватил нетронутую белую бутылку из своего тайника в кладовке, а также пачку раковых палочек и помчался в ванную. Моя великолепная, сделанная на заказ ванна, ждала меня, предлагая комфорт, который могла принести только она. Я вылил в ее недра слишком много антисептика, наливая и наливая, даже когда знал, что это слишком много.

Потом я остановился и подумал о ней. О Бебе.

Мои пальцы дрожали, когда я поворачивал слив и наблюдал, как большая часть антисептика вытекает. Я оставил только немного.

Залез в ледяную ванну, антисептик обжигал, покалывал, зудел. В правой дрожащей руке я держал пачку грехов. Пальцы задрожали сильнее, когда я зажег одну, запрокинул голову назад и уставился в потолок над собой, впуская дым в свое тело.

В голове проплывали мысли о ней, сексуальной, милой маленькой Бебе, которой я никогда не насыщусь. Гребаное дерьмо, она путалась у меня в голове. Я никогда не был таким, и тем более из-за девушки, которая, как предполагалось, ничего не значила. Но я продолжал вспоминать самые основные детали. Как пахли ее простыни. Как ее лифчик прижимается к моему носу. Ее волосы, рассыпавшиеся веером по шелковым подушкам.

Я отмокал в ванне, казалось, часами, пока не стало так холодно, что зубы стучали, несмотря на жжение в плоти. Наконец, я вылез и вытер свою поврежденную кожу.

Теперь я чувствовал себя лучше. Еще не расслабился, но, по крайней мере, немного лучше контролировала себя, чем, когда нашел доктора Хелен в своей гостиной.

Обернув полотенце вокруг талии, я прошел в гостиную, где в темноте мигал мой телефон.

Взяв его в руки, я выпучил глаза. У меня было семнадцать сообщений, все с одного номера, который очень хорошо знал.

Я перешел к фотографиям, пялясь и пялясь, а потом пялился еще, черт возьми.

Они начали приходить три часа назад, вероятно, примерно в то время, когда я рыскал в квартире Бебе.

И, бл*дь, какие же они были горячие. Такие, бл*дь, горячие.

Я не сразу узнал другую девушку. Мои глаза были сосредоточены на Бебе, ее сексуальном маленьком теле в этом греховном платье, ее глазах, так отчаянно смотрящих в камеру. Она действительно хотела меня, но я знал, что это только потому, что она еще не узнала ужасную правду, которая скрывалась за моей внешностью.

И тут меня осенило. Другой девушкой была Лана, моя недавняя победа. Она была все такой же красивой и милой, но немного менее растрепанной, чем тогда, когда я забрызгал ее лицо спермой. И теперь она, бл*дь, работала вместе с Бебе, чтобы доставить мне удовольствие.

Никогда еще я так не ненавидел свою агорафобию. Каждая клеточка моего тела требовала, чтобы я пошел прямо туда, поставил Бебе на колени перед всеми ее дерьмовыми друзьями и отшлепал эту маленькую тугую попку, пока они все смотрят. Боже, я хотел этого. Желал, чтобы она навсегда запомнила, что получают плохие девочки, когда плохо себя ведут.

Вместо этого я остался с торчащим полотенцем и думал, почему я не был достаточно охуенным мужчиной, чтобы просто преодолеть свой чертов иррациональный страх. Но я не мог пошевелиться, не мог сделать ни шагу к входной двери. Я был приклеен к месту, был обречен. Я никогда не смогу заполучить такую девушку, как Бебе.

Девушку, которой нужны друзья, вечеринки, люди. Девушку, которая жила ради острых ощущений.

Кто я такой, чтобы даже пытаться удовлетворить ее? Я был куском дерьма, который использовал девушек с проблемами папочки, чтобы решить свои собственные проблемы. Я не был достоин. Никогда, бл*дь, не заслужил бы ее.

В разгар моей вечеринки жалости мой телефон начал пронзительно звонить от входящего незнакомого номера. Я нахмурил брови и поднес телефон к уху, отвечая на звонок.

— Алло?

— Привет, я просто не знала, кому звонить, — сказал безумный женский голос.

— Лана? — спросил я хрипловато, после чего последовала небольшая пауза.

— Что? — спросила она. — Нет, кто это?

Я уже собирался ответить, когда она снова прервала меня.

— Ты, ты в телефоне Бебе, ты во всех ее сообщениях, — сказала она умоляющим голосом. — Если она тебе не безразлична — кем бы ты ни был — ты придешь на помощь.

— Кто это? — рявкнул я в трубку.

— Арден, — сказала она, ее голос был полон слез. — Я Арден.

— Что случилось, Арден?

— Это Бебе, — всхлипнула Арден. — Она… она не дышит.