Пепел и пыль

— Слава? В чём дело?

Марк удивлённо таращится на меня. На нём одни только пижамные штаны синего цвета и полотенце, накинутое на плечи.

— Я… — как ни стараюсь, экстренно придумать хороший предлог улизнуть у меня не получается. — … совсем не умею врать. Подруга написала, хочет встретиться. Мне же можно выйти на улицу? Или у вас тут как в тюрьме, прогулки только по расписанию?

Марк поджимает губы.

— И куда ты? Надолго?

— Буквально до сквера и обратно. Это очень важно, Марк, правда.

Марк тянет за край полотенца. Накручивает его на кулак. Пользуясь моментом, я быстро оглядываю парня. У него тонкая, бледная кожа, и рёбра, наверное, можно пересчитать, коснувшись пальцами. Для миротворцев явно не важна идеальная физическая форма.

— Капитан разозлится, если я разрешу тебе уйти одной в такой поздний час, — наконец произносит Марк. — Поэтому встречаемся возле входа через минуту, — добавляет он более тихим голосом.

Моей благодарности нет предела. Я хочу хлопнуть Марка по плечу, но меня останавливает отсутствие на нём верхней одежды.

Так мы и расходимся: Марк исчезает в своей комнате, я спускаюсь вниз. Стараюсь делать это максимально тихо, но ступеньки предательски скрипят, словно только и ждут, чтобы выдать меня с потрохами.

Наконец я на первом этаже. Коридор у входа ночью явно освещается лучше других помещений в штабе. Если раньше я не обращала внимания на обстановку, то теперь вижу и старинные часы с кукушкой, и растения в здоровенных горшках, и даже оленьи рога на стене. Ещё тут висят фотографии: в больших и маленьких, в круглых и прямоугольных рамках. В ожидании Марка, решаю разглядеть некоторые.

Начинаю с чёрно-белых. В основном на них большие компании, но кое-где есть и портреты. Все фотографии объединяет одно — несмотря на абсолютную внешнюю непохожесть, люди на них явно чувствуют себя родными друг другу.

Я нахожу фотографии и с уже знакомыми лицами: Беном, Марком и Ниной, Виолой и её братом Рэмом, с которым я познакомилась, когда он принёс нам с Ваней ужин из столовой, с Полиной и Леной.

Слышу приглушённые шаги за спиной и оборачиваюсь. Марк. Подойдя ближе, он протягивает мне какой-то свёрток.

— На улице прохладно.

Расправляя его, вижу, что это толстовка с капюшоном. Зелёная. На Марке такая же, только красная.

— Это не Бенова, случаем? — спрашиваю я, натягивая толстовку поверх джинсового пиджака.

— Ага. Он убьёт меня, если узнает, что я дал её тебе.

Мы выходим на улицу, и я тут же понимаю, насколько Марк был прав: действительно холодно, и даже толстовка едва спасает.

— Надеюсь, никому больше не приспичит попить водички или перекусить на ночь глядя, как мне, — говорит Марк, когда мы проходим мимо автобусной остановки. — Например, капитану. Наша пропажа его обеспокоит.

— Он опекает всех, как папочка? — смеюсь я.

Марк вжимает голову в плечи, когда очередной порыв ветра пытается вернуть нас обратно в штаб.

— Капитан хороший человек. — Мы останавливаемся перед пешеходным переходом, пропуская одинокий мотоцикл, мчащийся по дороге с бешеной скоростью. — Многим в штабе он заменяет родителей по той или иной причине. Особенно это касается Вани.

Переходим на другую сторону. Там сворачиваем с главной улицы в один из переулков. Назначенное Лией место, — сквер имени Виктора Морозова, — уже виднеется вдалеке. Я могу разглядеть вывеску и металлический забор с позолоченными острыми колышками.

— Почему ты выделил Ваню? — спрашиваю я.

— Ну, — вместо ответа протягивает он. Похоже, Марк и так уже слишком много мне рассказал. — Ваня — приёмный сын капитана.

Новость немного выбивает из колеи. Если то, что сказал Марк — правда, то у Вани должна быть фамилия капитана.

Но у Вани моя фамилия.

От множества догадок на эту тему меня спасает то, что я замечаю Лию. Она стоит в свете самого дальнего фонаря, и, кажется, сильно замёрзла: сжимает ладони в кулаки, а их трёт друг о друга.

— Эй! — зову я. Машу рукой. — Лия!

Девушка отмирает, завидев меня. Она срывается с места, разрывая пустынную улицу цоканьем каблуков. Когда мы доходим друг до друга, она врезается в меня своими объятьями.

— Слава! Боже, я так переживала! — восклицает Лия. — Твоя мама несёт какую-то чушь про научную выставку в другом городе. В смысле, ты и научная выставка? Я что, совсем дура, что ли? Почему ты не отвечала на мои звонки? И почему наврала маме? Что происходит?

Мне приходится изловчиться, чтобы выбраться из объятий подруги, продолжающей засыпать меня разными вопросами с одинаковым — «Какого чёрта?» — содержанием. Краем глаза наблюдаю за Марком. Как только Лия подошла ко мне, он чуть отдалился, и сейчас стоит в паре шагов от нас, скрытый в тени.

— Что я должна была думать? — тараторит Лия. — Почему ты мне ничего не рассказала? Мне казалось, у нас с тобой нет проблем по части доверия!

— Тот же вопрос, — отвечаю я. — Мы дружим три года, а у тебя не нашлось даже секунды, чтобы признаться в том, что ты ведьма?

Лия выглядит так, словно своими словами я зарядила ей по лицу. Мгновение она таращится на меня, выпучив глаза, а затем пятится назад, пока не врезается спиной в фонарный столб.

Мне об этом рассказал Ваня. Точнее, помог дойти до вывода самой. После подробного описания каждого из ковенов, мне стало предельно понятно, что подруга моя совсем не тот человек, за которого выдавала себя всё это время. А карты, старинные вещи в её квартире и тот странный парень Ал, который, на самом деле, Альбус Трокс — сын нынешней верховной ковена «Белой розы», только расставили всё по полочкам.

— О чём ты говоришь? — Лия ещё худший лжец, чем я. Её наигранный драматический голос срывается на писк.

— Сюрприз, — произношу я.

— О Господи, Слава…

— Ты же, вроде, тоже в него не веришь?

Лия трясёт головой. Я вижу страх в её глазах, но не могу понять, чем он вызван: она боится за свою раскрытую тайну или за меня?

— Теперь я знаю не только об этом, — продолжаю я. — Ал ведьмак. И вы с ним из одного ковена.

Лия кивает.

— Откуда? — тихо спрашивает она. Скользит взглядом в сторону, где стоит Марк.

— Я сейчас со стражами, — говорю я. — Первый день.

По глазам Лии, блестящим от слёз и широко распахнутым, понимаю — перед ней сейчас разворачивается настоящий конец света.

— Даня знает?

— Нет. Ни мама, ни Даня — никто. Тебе бы тоже не стоило… До поры, до времени.

Мгновение мне кажется, что я смотрю на чужого человека. Она ведьма. Она в любой момент могла провернуть на мне свою магию, а я бы даже никогда об этом не узнала. Она могла проклясть меня, если бы я дала ей на это повод. А, зная мой временами непростой характер, поводов уже было предостаточно.

— Теперь ты меня боишься? — спрашивает Лия. Она виновато клонит голову вниз. — Мои родители ненавидят стражей, — добавляет она грустно. Принимается теребить шарф на шее. — Они считают, что те только и делают, что лезут не в своё дело.

— И всё же они отпустили тебя в Старый мост — часть человеческого мира, которую эти самые стражи охраняют, — говорю я, потирая окоченевшие ладони.

— Нам пришлось бежать из-за гражданской войны в Северных землях, — Лия дёргает плечом. — Мои родители сейчас помогают маме Ала, Эрафине — нашей верховной, найти ковену новый дом, куда все семьи могли бы вернуться, снова объединившись.

Я понимающе киваю. Держу спокойствие на лице, хотя внутри чувствую себя паршивее некуда. Лия всё ещё моя подруга. Мы буквально поклялись друг другу о том, что всегда будем вместе, несмотря ни на что.

А ещё я хорошо помню, что та клятва была её идеей.

Возможно, Лия знала, что, рано или поздно, её тайна станет явью.

— Я не могла сказать тебе, — виновато произносит Лия. — Очень хотела, но не могла.

— Я понимаю.

Быстро оборачиваюсь на Марка. Его лицо скрыто тенью.

— И что будет дальше? — спрашивает Лия, привлекая моё внимание. — Конец?

— Мы давали клятву, — напоминаю я. — Лучшие друзья навсегда. Или ты забыла? Я — нет.

Лия улыбается. Она подаётся вперёд и снова обнимает меня, но теперь это что-то больше, чем просто проявление дружбы. Это благодарность. Она, наверное, думала, что я уйду, когда правда всплывёт. И я уже никогда не узнаю, как бы поступила несколько дней назад, когда ещё не была в курсе всех подробностей.

Хочется верить, что даже тогда дружба была бы для меня на первом месте.

Теперь я вдвойне рада тому, что Марк напросился пойти со мной. Возможно потом, если у него поинтересуются, действительно ли я, по его мнению, заслуживаю стать стражем, он расскажет, что однажды я повела себя разумно и достойно, когда осталась верна не ведьме, но своей подруге.

— А это кто? — спрашивает Лия, отстраняясь.

Секунда — и вот её голос уже сух, как шелест листьев.

— Меня зовут Марк, — и он наконец выходит на свет. Улыбается. — Миротворец.

Марк снимает капюшон, ерошит свои кудри. А Лия, получив ответ на свой вопрос, снова переводит взгляд на меня.

— Нужно поговорить наедине.

— Не думаю, что Марку это понравится.

— Он твой начальник? — Лия искоса глядит на Марка. — Я, конечно, слышала, что стражи достаточно молоды, но должен же кто-то взрослый приглядывать за этим детсадом?

— Марк не мой начальник, — я едва сдерживаю смешок.

— Но сейчас я отвечаю за Славу головой, — встревает Марк. — Если нужно поговорить — делайте это тут. И прошу, пожалуйста, быстрее. — Он высовывает ладони из карманов толстовки. — У меня сейчас пальцы отвалятся от холода.

Лия недовольно цокает языком и лезет в карманы пальто. Я напрягаюсь. В голову сразу приходит мысль о том, что она захочет применить магию, но, вопреки моим ожиданиям, Лия достаёт наружу бархатные перчатки.

— Держи, — она кидает их Марку в грудь.

И пока тот ловит перчатки и затем надевает, Лия хватает меня за локоть и тянет в сторону.

— В чём дело? — спрашиваю я.

— Помнишь, у меня дома Ал предложил тебе погадать на картах? — Я киваю. — Они… Точнее, одна из них оказалась картой смерти. Я не сказала тебе, потому что знала, что ты не поверишь. Но тут ты не берёшь трубку, и ещё эта ерунда про научную выставку… Что я должна была подумать?

— Например, что я действительно уехала на выставку?

— Ага, — Лия касается своей переносицы. — В первую неделю учебного года. К тому же, Слав, с твоими оценками…

Я приподнимаю брови. Лия замолкает.

— Извини, — бормочет она. — В общем, я очень испугалась. Это же не противозаконно?

— Спроси у Марка, — смеюсь я. — Я пока не очень хороша во всём этом.

А сама чувствую, как меня охватывает новый приступ тревоги. Карты показали смерть, и если ещё несколько дней назад я бы, как и сказала Лия, не поверила в подобную чушь, то теперь, если я стану стражем, то мне придётся погрузиться в мир, где смерть держит каждого на коротком поводке.

— Обещай мне, что будешь осторожна, — говорит Лия.

— Буду стараться, — отвечаю я, напрягаясь.

Лия кивает, но по сдвинутым к переносице бровям я понимаю, что мой ответ её не удовлетворил.

— Ты, — Лия обращается к Марку. Тот отрывает свой взгляд от пальцев в перчатках девушки. — Я тебя не знаю, но ты кажешься нормальным парнем. Береги мою подругу, иначе я превращу тебя во что-нибудь противное, и плевать, если потом придётся поплатиться за это собственной шкурой.