Моя больная любовь

Часть 2

Кирилл

Вечером накрапывал дождь, поэтому в его комнате было пасмурно и тускло. Дверь распахнулась неожиданно. В комнату зашёл отец, сверкая гневным взглядом. Кирилл отрешённо отвернул голову в другую сторону, лёжа на кровати.

– Ты когда уже угомонишься?! – сходу начал родственник, – как же ты достал уже меня своими выходками! До каких пор всё это будет продолжаться? А? До каких, я спрашиваю тебя, пор?!

Молодой человек повернул голову обратно, снисходительно отправив отцу взгляд. Что бы сейчас сын не сказал, отец вряд ли его станет слушать, поэтому он просто наблюдал, иногда глубоко вздыхая, нацепив на себя маску отчуждения.

В комнату зашла мачеха, так сказать – довольно молодая, коротко стриженая особа. Девушка была всего на семь лет старше отпрыска отца, а потому, её ум был всё ещё молод и быстр.

– Дорогой, ну что ты докопался до Киры? Пойдём, – мягким голосом баюкала она супруга.

«Самой нежности» удалось вывести отца из комнаты, однако шатенка на прощание сверкнула на молодого человека гневным взглядом, мол, до чего довёл (!).

Кир даже не шелохнулся с кровати, не сделал попытки догнать отца и прояснить ситуацию, ведь Болонский сам напросился. Парень не совершил в сторону отца ни малейшего телодвижения. Отец никогда не относился к сыну внимательно. Мужчину вообще сколько себя помнил парень, не интересовали: ни его жена, она же мать Кирилла, ни он – его собственный ребёнок. У Молодого человека даже воспоминаний общих было с ладошку младенца. И одно из них, как отец повёл его на первое сентября в школу. Во время линейки. Отец крепко держал сына за руку, что давало надежду последнему в исправлении их взаимоотношений, но…, все учителя ринулись со своими классами вперёд, вместе с родителями, а отец, скинув его руку, напутствовал: «Иди, я тебя догоню».

И не догнал...

И так было всегда...

Каждый раз..., пока Кириллу не исполнилось восемнадцать, и он не захотел волеизъявиться, показать, наконец, что он тоже ЕСТЬ, что жив, что имеет право теперь поступать так же как он – «ослепнуть к персоне отца».Сильно подкосили Плетнёва произошедшие события за два года до этого, когда ему было шестнадцать... Предательство Сергея Болонского, который, увёл его, тогда девушку и первую незабываемую любовь, прямо из-под носа. Когда уже стали дружить и ходить с нею за ручку, так называемый друг, подстроил сцену с поцелуем, как потом уже выяснилось, и «гудбай» оба на все четыре стороны. Плетнёв не умел прощать...

Как и его отец.

Последний, не простил измены матери Кирилла и выкинул, их вместе с сыном на улицу, когда мальчику было одиннадцать. Изменения в его жизни произошли вновь, когда мать, наконец, вышла повторно замуж, а Кир оказался ненужным и там. Отец, вновь, по каким-то соображениям, объявился, в их с матерью жизни, и забрал сына к себе обратно, только ещё более ожесточившись по отношению к нему. Мать, на удивление ребёнка, не сопротивлялась этому, а даже обрадовалась такому исходу, уже в пороге произнеся, как заклятие: «Ему нужна сильная отцовская рука», – понятно на что намекая. Уже тогда были первые предпосылки на ломкость характера сына – мать посчитала на тот момент, что справиться, они с сожителем, в этом вопросе не смогут и не нашла ничего лучшего, чем сплавить трудного подростка, подальше от их семейной новоявленной идиллии.А сейчас Плетнёву было двадцать. И он не нуждался абсолютно ни в чьей щенячьей любви. И не нужны ему были розовые сопли преданности, материнской и отцовской «крышевидной» опеки. Он был сам по себе.

И этим гордился.

Именно этим жил....

Лена

На следующий же день, после проливного дождя, с утра пораньше выглянуло солнце, сразу преобразив городские кварталы. Девушка, недолго понежившись в постели, с бодростью в теле и голове, соскочила на ноги. День предстоял быть сложным, но насыщенным. Уже к полудню, лёжа на том самом раскладном диванчике, Лена обводила ручкой объявления в газете. В начале октября, трудоустройство по профессии выглядело чем-то заоблачным. Кому нужны были педагоги по химии и биологии, да ещё и молодые? Тяжело вздохнув, она переключилась на другие рубрики, в ожидании хоть там, найти, что-то подходящее, как услышала тихий писк на телефоне, оповещение с одного из сервисов с вакансиями, на котором зарегистрировалась ещё утром.

«В медицинский колледж, на полный рабочий день, требуется педагог по химии и биологии с окладом, согласно штатного расписания. Опыт приветствуется, но не обязателен. Главное требование: самоорганизация и коммуникабельность».Лена присела по-турецки, не веря своему счастью, а уже через сорок минут, она была в том самом колледже и общалась с премилым завучем, которая ей объясняла, принципы работы здесь и психологию взрослых детей.

– Я всё это знаю, – с мягкой уверенностью, заявила Екатерине Николаевне, в недавнем прошлом студентка, широко улыбаясь.

Однако, понимание, что женщина, что-то недоговаривает, всё же у Лены сложилось.

– Вот что, премилое моё дитя, – начала, после минутной паузы завуч, немного спуская на переносице очки, – если я Вам скажу, что предстоит работать, скажем так, с не самыми спокойными детьми, Вы согласитесь на такой шаг?

Лена улыбнулась ещё шире, такой поворот их разговора, практически, ей сообщал о том, что её готовы взять сюда с руками и ногами.

– Я люблю детей! – с готовностью заявила она, – и, по-моему, они любят меня. Во всяком случае, конфликтов с детьми у меня на практиках ни разу не возникало.

Девушка говорила искренне, вспоминая весь её недолгий опыт общения с подростками и малышами: что по площадке во дворе; что у знакомых, с их младшими братишками и сестричками; что в школе ребята девятых классов, где Лена и проходила свою последнюю практику... Абсолютно каждый, отвечал ей хорошей привязанностью и искренними чувствами благодарности, за время, что она им уделяла. Окончила педагогическое заведение девушка с красным дипломом, а с таким цветом, как говорилось, хоть куда открыты были дороги и ничего, кроме, прекрасной карьеры это не сулило.

– Вы уверены? – сквасив как-то странно своё лицо, Екатерина Николаевна, посмотрела с жалостью на новенькую.

– В чём? – не поняла девушка, захлопав часто глазами.

– В том, что Вы хотите у нас работать..., – завуч придерживала очки, чтобы они совсем не скатились с носа.

Лена пожала плечами, больше слушая внутренний победный горн, который всё более громко зазвучал, чем сомнения в голосе женщины.

– Уверена! Я справлюсь! – не имея возможности подавить в себе улыбку, запальчиво ответила она.

Екатерина Николаевна, от чего-то, в голос вздохнула, водрузив очки ближе к телу и переключившись на бумажные кипы перед носом, произнесла:

– Ну, что же... Завтра, тогда приходите, с документами в отдел кадров к девяти утра. Будем принимать Вас на работу.