Люби ее или потеряй ее

— Такая мокрая девочка, не так ли? Промокла насквозь, дразня меня своими красивыми раздвинутыми ножками, не так ли? — Нижняя часть его позвоночника скрутилась, и он застонал, зная, что конец приближается быстро. Сейчас. — Продолжай играть со своим клитором. Сделай это.

— Да, — захныкала она, двумя пальцами потирая эту пуговицу плоти.

Его язык так сильно хотел поиграть с ней, что у него потекли слюнки, но это нарушило бы правила, не так ли? Он не имел ни малейшего понятия. Просто знал, что умрет, если не получит облегчения.

— Я кончаю, Доминик. Пожалуйста. Да.

Доминик крепко обхватил себя руками, чувствуя, как расслабляются его яйца, как открывается люк, в который он может провалиться. Он приблизил свой рот к уху жены и проговорил сквозь стиснутые зубы:

— Слушай внимательно. Если я мог играть в "только кончик" с твоей девственной киской в течение гребаного года, я могу играть в долгую игру, чтобы вернуть свою жену. Я верну тебя обратно. Не думай ни на секунду, что я не убью, чтобы снова все исправить. — Он проглотил подступающие к горлу эмоции и позволил оргазму захлестнуть его. — Я люблю тебя.

Было мучительно произносить эти слова, зная, что он не получит их обратно. Это разорвало что-то в его груди, и он упал на единственный якорь, который когда-либо знал, целуя ее шею, в то время как его тело освобождалось от давления. Рози сделала то же самое, дрожа под ним, ее бедра и пятки беспокойно двигались по полу, ища поддержки.

На этот раз что-то было по-другому. Что-то изменилось.

Он не радовался доказательству того, что удовлетворил ее. Может быть, в легкой степени — в конце концов, он был мужчиной. Ее мысли сейчас не были полной загадкой, и ему это нравилось. Он посмотрел ей в глаза, этот контакт продолжался, и в этот момент между ними не было ни единой тайны. Просто честность. Они были в этой борьбе вместе.

Честность.

Дом. Ему нужно было рассказать ей о доме.

Доминик поцеловал Рози в лоб и помог ей сесть, не в силах остановить свою руку, пробежавшую по изгибу ее плеча, вверх по шее, чтобы обхватить ее щеку.

— Эй. Скажи мне, что ты не жалеешь об этом. — Он прочистил горло. — Пожалуйста?

Рози покачала головой.

— Я не жалею об этом…

Казалось, она хотела сказать что-то еще, но не могла. Слишком многое все еще сдерживало ее.

На кончике его языка вертелось желание рассказать ей о доме, который он им купил, но нерешительность с ее стороны заставила его проглотить это откровение.

Свет в ее глазах немного потускнел из-за его собственной нерешительности.

Таймер на плите сработал.

Когда Рози встала, чтобы вынуть эмпанадас из духовки, Доминик с проклятием наклонил голову вперед. Он не мог отделаться от ощущения, что пропустил момент. Она была прямо перед ним, такой уязвимой, какой он ее давно не видел, и он упустил еще один шанс проникнуть глубоко в ее разум. Чтобы ухватиться за их связь и сжать ее в кулак, укреплять ее до тех пор, пока у них не останется другого выбора, кроме как снова быть вместе. К тому времени, как он поднял голову, она уже поставила эмпанадас на охлаждающую подставку и начала одеваться сама.

— Так что, как только они остынут, ты сможешь…

— Я должен тебе свидание, — сказал он, не желая слышать неловкость в ее тоне. Желая вернуть тот заговорщический тон, который был у нее раньше, когда они танцевали. — Я хочу пригласить тебя на свидание, Рози.

Она провела руками по передней части своей футболки.

— Когда?

— Завтра вечером. Доминик встал и натянул спортивные штаны, не отрывая от нее своего внимания. — Я заеду за тобой в шесть.

— Я могу это сделать. — Ее руки встретились на талии, пальцы переплелись. Наконец, она бросила их и направилась к двери. — Тогда увидимся.

— Подожди. — Доминик задержал ее руку на ручке и подождал, пока она не встретилась с ним взглядом. — Спасибо тебе за все это. Грузовик, ужин…

— Не за что. — Она оглянулась на кухню. — Это было похоже на возвращение в прошлое.

Ее голос упал до шепота, когда она приподнялась на цыпочки и нежно поцеловала его в губы.

— Я скучала по тебе. Я скучала по тому, какими мы были. Просто… останься со мной, хорошо?

Он обнял ее за затылок и крепко поцеловал.

— Я никуда денусь.

Доминик еще долго стоял у двери после того, как она ушла, жалея, что не был честен с ней о доме. Жаль, что она не осталась. Однако сначала он должен был быть честен с самим собой. И он знал эти желания держать свои чувства и неуверенность при себе, эти убеждения в том, что обеспечение их маленькой семьи должно осуществляться в тишине… Это не сработало. Пришло время показать Рози, что каждый божий день его жизни был посвящен тому, чтобы подарить ей мечту, которую он считал самой важной для нее. Для них.

Правильно это или нет, но завтра вечером он приведет ее в дом.

Завтра он поставит на карту все!