Мой (не) брат

Глава 32. Стас

С утра отправился на экзамен. Голова гудела, словно ее засунули в большой котел и хорошенько шандарахнули по котлу лопатой. Вчерашние откровения все еще волновали мою душу и сердце. Стрельцов в нетерпении остался ждать назначенного часа в лаборатории. Сегодня многое выяснится. Дай бог, чтобы последствия были благоприятными!

Честно говоря, к экзамену подготовиться не получилось. Слишком много было треволнений. Однако генетические знания, видимо, помогли. Ни разу не открыв учебник и конспекты, смог сдать экзамен на пятерку. Правда, с натяжкой. Профессор Веретенников так и сказал: «Только из уважения к вашей династии». Я, наверное, был бы согласен и на четверку, но кто я такой, чтобы разубеждать профессора?

Короче, остался последний экзамен через три дня. А потом — каникулы. Последние. Потому что после летней сессии и диплома уже нужно устраиваться на работу. Конечно, у меня уже есть эта работа, нет проблемы с трудоустройством. Но последние каникулы я не собирался тратить на работу. Нужно успеть насладиться беззаботной порой студенчества.

Пашу встретил, уже собираясь ехать домой. Он приехал одним из последних на экзамен. Спешить было некуда, поэтому решил его дождаться.

По традиции, зашли в кафе. Паша был хмур. Почему-то подумал, что дело в Кате. Может быть, ему тоже поспешили сообщить, что она променяла его на сибирского пижона?

— Не расстраивайся, братан, может быть, она просто не поняла, что натворила. А может, он ее опоил и заставил, — сказал я другу, чувствуя и свою вину, ведь это я их вместе свел с Катей.

— Да она на дух алкоголь не переносит, чтобы пить вместе с ним! — отмахнулся Паша. — Тем более, должна была бы подумать, сколько ей лет, прежде чем решаться на такое!

— Да в ее возрасте другие вообще об этом не думают, — захотелось защитить девчонку.

— Вот именно! — взорвался друг. — Как она собирается рожать? В ее годы?

— Почему сразу рожать-то? — не выдержал я тоже. — Ты что, знаешь, что она не предохранялась?

— Так она уже собралась, Стас, она сама мне об этом сказала! — схватился за голову парень.

— Но ведь она не может быть в этом уверена, — растерялся я. — Сколько прошло-то всего? Пара дней?

— Какие пара дней?! — вскочил с места Паша, чуть не опрокинув стул. — Третий месяц!

— Подожди! — я почувствовал, что у меня закружилась голова и я схватился руками за столешницу. — Как третий месяц?!

— Вот так вот! И она уперлась рогом и ни в какую не хочет избавляться от ребенка!

— Третий месяц… Но ведь тогда он не может быть отцом ее ребенка?

— Ну, а чей же он тогда? Конечно, его! Моя мама не какая-то гулящая женщина!

— Да при чем тут твоя мама! — отмахнулся я.

— Как это «при чем»? — возмутился Паша. — Это же она собралась рожать от этого алкоголика!

— Постой, от какого алкоголика? — я запутался окончательно.

— Да от отца, конечно! А ведь ей уже сорок два! И ты знаешь, какой он родитель! Как можно было не подумать об этом?!

Паша разорялся, возмущаясь своей матерью, которая вдруг надумала рожать в третий раз от безответственного мужа, увлекающегося выпивкой, а я наконец-то понял, что мы говорим о совершенно разных женщинах и невольно рассмеялся — сперва тихонько, а потом все громче и громче.

— Ты чего? — вылупился на меня друг. — Что тут смешного? Это же опасно — рожать после сорока!

— Прости, Паш, я не над ней, — не мог я остановиться. — Над собой!

Парень смотрел на меня пристально, видимо, начиная сомневаться в моей адекватности. Наконец, отсмеявшись, я выдохнул и постарался взять себя в руки. Нужно поддержать друга, успокоить его.

— Понимаешь, Паш, это дело твоей матери и твоего отца. Ты не имеешь права запрещать ей. Ведь наверняка они обсудили этот вопрос между собой. Может быть, этот ребенок поможет твоему отцу взяться за ум, укрепит их отношения. И тем более, делать аборт на таком большом сроке, мне кажется, тоже опасно. Подумай о тех, кто очень хочет иметь детей, но не может даже забеременеть. Или не может выносить ребенка. А ведь аборт — это то же самое убийство.

— Еще не факт, что у нее будет легкая беременность, — проворчал друг, понемногу успокаиваясь.

— Пусть будет так, как будет. Главное — не обижай ее, лучше поддержи. Это же чудо — скоро у тебя появится еще один братик или сестренка! Ты же любишь Мишку, неужели и его не будешь любить?

— Буду, конечно, куда я денусь! — улыбнулся Паша.

Немного помолчали, каждый о своем. Но вдруг Паша встрепенулся и спросил:

— Подожди, если ты говорил не о моей маме, то о ком тогда?

— Забудь, — решил, что раз он пока не знает, то и я не буду его огорчать.

— Ну нет, сказал «а», говори и «б»! — настаивал он. — Ты ведь знаешь, я все равно с тебя не слезу, пока не скажешь!

Действительно, упорства и упрямства ему было не занимать. Пришлось признаться:

— Катя переспала с Жорой.

— Кто это тебе сказал? — опешил друг.

— Жора. А потом Кристина.

— И ты им поверил? — хмыкнул парень.

— Катя тоже не опровергла, — буркнул я.

— Что, прям так и спросил у нее: «Переспала ли ты, Катя, с Жорой?» — ехидно усмехнулся он.

— Нет, конечно! — возмутился я и пересказал ему все, что произошло вчера.

— Ну и дурак же ты, бро! — подвел итог Паша. — Во-первых, Катя, мне кажется, даже не поняла, о чем ты у нее спрашивал. Во-вторых, я сам тебе могу с уверенностью сказать, что эти двое просто попытались тебе отомстить. Потому что я сам был в том месте, откуда Жора действительно хотел утащить Катю в свой номер. И я авторитетно заявляю, что ничего подобного не случилось. И уж тем более Катя по своей воле не пошла бы с ним! Она звала на помощь так громко, что даже я услышал, стоя за три сотни метров.

Я слушал Пашу и наполнялся удивительным чувством легкости и эйфории. Моя Катя — не такая! Она не способна на такое! А Жора и Кристина пусть катятся лесом!

— Ты самый настоящий друг, Паш! — воскликнул я, крепко обняв его, и, схватив куртку, выскочил на улицу.

Мне не терпелось поскорее увидеть ее, посмотреть в ее глаза и признаться, наконец, в своих чувствах. В тех самых, о которых я с удивлением узнал лишь вчера, испугавшись, что потеряю ее, что она влюбится в кого-нибудь другого и забудет про меня. А я не мог этого допустить! Слишком долго я ее искал и ждал! И если бы даже все, о чем я боялся вчера думать, было бы правдой, я бы все равно поборолся за нее! Даже с Пашей, хоть он мне и друг.

Первым делом поехал на квартиру. Хотелось первым узнать результаты теста у Михаила Юрьевича. Мне казалось, что этот добрый человек все-таки достоин хорошего наследника. И если Артем не оправдал его надежд, то уж Катей-то он может гордиться в полной мере!

Стрельцова застал в ванной. Он брился, приводил себя в порядок. Сразу видно, что настроение хорошее.

— Ну? — мы научились за эти сутки понимать друг друга и без слов.

— Да! — улыбка сверкала не только на губах мужчины, его глаза тоже лучились светом радости. — Она на самом деле моя дочь, Стас! Какое же это счастье, вдруг оказаться отцом ребенка от той женщины, которую ты любил всем сердцем!

— А Артем? — спросил я.

— Сирена меня не обманула, — сухо ответил он. — И мне нет никакого дела до того, чей он сын.

— Вы же ей пока не сообщили? — спросил я с замиранием сердца.

— Вот как раз хотел к ней поехать, — ответил Михаил Юрьевич. — Как я выгляжу?

— Просто великолепно! — поднял я вверх два больших пальца. — А давайте я вас отвезу?

— Был бы очень благодарен, — сказал он.

Мы сели в машину и поехали к бабе Любе. По дороге мужчина взглядывал на меня, словно хотел о чем-то спросить. Я улыбнулся ему, это, видимо, придало ему смелости.

— Стас, можно у тебя спросить кое-что?

— Конечно, Михаил Юрьевич, — дал я добро.

— Я помню, при знакомстве ты говорил, что Катя — твоя троюродная сестра. Но ведь это не так, да?

— Нет, — просто признался я. — И слава богу.

— Почему? — удивился ее отец.

— Потому что я люблю вашу дочь, Михаил Юрьевич, и не хотел бы быть ее братом. Я предпочел бы когда-нибудь стать вашим зятем.

Мужчина с интересом посмотрел на меня.

— Ты не шутишь, Стас? — спросил он.

— Какие уж тут шутки, Михаил Юрьевич, — признался я и в общих чертах рассказал обо всем, что произошло в нашей семье.

— Говоришь, Виолетта по ней скучает? — задумчиво протянул он.

— Безумно, — коротко ответил я.

— А Слава?

— Отец тоже ее успел полюбить, хоть и не признается никогда в этом.

— Да уж, Слава у нас — кремень, — невесело усмехнулся его друг.

Помолчав немного, он добавил:

— А знаешь, Стас, я рад, что все таким образом сошлось. И то, что Слава меня выгнал из фирмы, тоже оказалось к лучшему. Я ведь так и не смог бы изменить свою жизнь, если бы не получил пинка в одно место. И до старости был бы у Сирены с ее сыном на побегушках. А сейчас я свободный человек. Пусть и не такой богатый, как раньше. Но по миру я не пойду. У меня ведь есть акции, удачно вложенные в нашу, ну, теперь уже в вашу, фирму. Да и квартиру новую купить можно, денег на это хватит. И Катю я смогу обеспечить. Одно только жаль — не успел о Наде позаботиться…

Мужчина тяжело вздохнул, но постарался быстрее взять себя в руки, потому что мы въехали во двор дома, где жила очень нужная и важная для нас девочка.