Солги обо мне

Глава двадцать вторая: Юпитер

Глава двадцать вторая: Юпитер

Сто лет не выходил в свет. Не в тот свет, вроде всяких благотворительных мероприятий, куда иногда стремятся попасть ради обсуждения потенциальных контрактов или пытаясь завести полезные знакомства. От этих сборищ хотя бы какая-то польза есть. И не в тот свет, когда в тесных компаниях (а иногда и совсем не тесных) собираются так называемая богема, всяческие кино и музыкальные дивы, политики, воротилы крупного бизнеса, банкиры и алчущие горы грязных трусов журнашлюхи. Собираются потусоваться и похвастаться друг перед другом новой тачкой, новой телкой, новым папиком, брюликом и еще хер знает чем, список можно продолжать бесконечно.

Я, разумеется, время от времени бываю и на тех, и на других сборищах. Последнее время бываю редко и исключительно с целью еще раз убедиться, насколько же все эти напыщенные суки и кабели лицемерны и двуличны. Все эти бесконечные улыбки и лобызания на людях и на камеры, а стоит отвернуться – и в тебя уже летит тонна говна.

В мою сторону говно почти никогда не прилетало, по крайней мере, я об этом не в курсе. Но вот со стороны насмотрелся на многое и разное.

Но сегодня день особенный даже для меня. Я иду на балет.

Последний раз был на балете… эм, в детстве, когда мать пыталась привить мне чувство вкуса. Получилось плохо, потому что на постановке я банально уснул, чем вызывал у нее приступ недовольства и праведного гнева. Впрочем, как и всегда, ничего нового. Бедняжка, ей достался ребенок-разочарование, на котором природа не просто отдохнула, а вышла покурить, когда родители самоотверженно меня заделывали.

Но как там говорится? Ваши ожидания – это ваши проблемы.

К сегодняшнему выходу в свет я подготовился основательно. По всем правилам. И плевать, что администраторы лондонского симфонического милостиво позволили зрителям прийти на постановку даже в джинсах, типа, главное, чтобы приходили в принципе. Логично в наш век прогресса, свобод и всяких «левых» повесточек. Посмотрим, к чему подобные послабления приведут лондонские театры, а я выбираю классику. Единственное, без удавки-галстука.

Я люблю строгие костюмы, они мне идут. Но вот галстук лишний раз себе на шею на наброшу. Куда лучше белоснежная рубашка, расстёгнутая на пару верхних пуговиц.

А вот дорогие запонки – это обязательно. И обувь такая, что в ней можно увидеть свое отражение.

К театру подъезжаю заранее. Я вообще не сторонник спешки и беготни с выпученными глазами, когда у тебя перед носом отъезжает последний вагон поезда твоей мечты. Образно, разумеется. Но никогда не понимал людей, которые до последнего тянут кота за яйца, а потом плачут, что попали в пробку, в метель, гололед, под град и в торнадо. Причем разом. Люди, которые подобные вещи практикуют на постоянке, со мной работают очень недолго.

У меня в машине два букета. Один забираю сразу, второй оставляю на заднем сидении. Оба заказал на дом с доставкой, потому что не хотел оставлять выбор на волю случая, если бы в цветочном салоне вдруг не оказалось подходящего. Что может быть проще – выбрал на сайте, оплатил, получил ровно то, что ожидал.

Народ уже собирается, но никто никуда не торопится, потихоньку ползут по каменным ступеням, переговариваются. Обгоняю пожилую пару и невольно слышу обрывок их разговора о том, что в сегодняшней постановке следует ожидать дебют второго плана. Похоже, это они о моей Дюймовочке.

Хм, похоже, это ее стремление важно не только для нее самой, но и для таких вот знатоков. Наверняка сейчас жутко волнуется, перебирает в голове все свои непонятные па, а до кучи посматривает на заклятых конкуренток, проверяет собственный костюм, пуанты, чтобы добрая соседка не насыпала в них битого стекла. Это, конечно, не La Scala, но и не какая-то подвальная мини-студия.

Внутри все дорого и богато – красные ковровые дорожки, позолоченные люстры, мрамор, тяжелая лепнина и росписи на потолке. Так же имеется нечто вроде картинной галереи, посвященной, так сказать, боевому пути труппы. Возможно, моя девочка там тоже где-то есть. Но рассмотреть фотки я еще успею, на это будет антракт. А пока иду через весь зал, мимо оркестровой ямы, где во всю настраивают инструменты. Хрен знает, как они это делают во всей этой безумной какофонии.

Вообще, если бы действовать по уму, мне бы надо было зайти со служебного хода, как бы деликатно это ни звучало. Но так даже эффектнее. Девочки же любят такие вот показушные фейерверки?

Легко запрыгиваю на сцену и иду за кулисы.

— Эй, сюда нельзя, - тут же натыкаюсь на быковатого вида охранника.

— Спокойно, я к невесте, - миролюбиво развожу руки с букетом в стороны.

— К какой невесте?

— К своей невесте. У нее сегодня премьера второй партии. Ника. Может, знаешь? Маленькая такая, вся в веснушках.

— Может и знаю, только…

— Послушай, друг, - осматриваюсь по сторонам и понижаю голос, - она всю неделю дерганная, что не подойти. А я ей предложение сделать хочу. Вот решил – сегодня, как только закончится постановка. А сейчас просто цветы ей занесу – и все, сразу свалю. Пять минут, войди в положение, я на всех других глаза закрою, даже если голые там будут.

— Да какое голые, - бурчит охранник, но явно поддается на мою импровизацию.

— От меня никаких проблем не будет: подарю цветы, в нос чмокну и обратно. А тебе прибавка к зарплате.

Сую ему в нагрудный карман несколько сложенных крупных банкнот.

Охранник шарит глазами мне за спину, потом оборачивается.

— Ладно, только быстро. Если что, я тебя так отделаю, что никакая невеста не узнает.

— Спасибо, друг! Пять минут.

— Прямо, до лестницы, потом налево и по коридору, до двери…

Последние его слова уже не слышу. Сам разберусь.

Собственно, разобраться совсем несложно. Нужную дверь вижу издалека – возле нее стоят две балерины и о чем-то самозабвенно спорят. На мои быстрые приближающиеся шаги реагируют, как испуганные курицы – так и разлетаются в разные стороны. Разве что не кудахчут.

Заглядываю в комнату.

Боги, да тут филиал женского ада. Все куда-то бегут, что-то кричат, машут руками. Спокойствие и сосредоточенность на постановке? Их и близко нет.

Свою Дюймовочку замечаю сразу и иду к ней. Десятки удивленных взглядов мне в спину. Я их почти не вижу, скорее, чувствую.

Замечает меня и Ника. Поворачивает голову на шум, да так и остается сидеть с раскрытым ртом. Хотя нет – все же поднимается, медленно и неуверенно, но сказать все равно ничего не может. Сейчас, в своей юбке, которая не прикрывает вообще ничего, и в облегающем трико, она выглядит намного аппетитнее, чем в обычной жизни. И грудь у нее хорошая, в отличии от тех плоскодонок, которые как-то разом затихли и жмутся по стенам. Я скашиваю взгляд в сторону той, которая как раз тянется за телефоном. Она замечает, задерживает руку «в полете». Делаю отрицательный жест головой - и все, плоскодонка тут же одергивает ладонь. Вот так, Олег Викторович, и погибают непризнанные гении тик-тока.

— Прости, не смог удержаться и не пожелать тебе удачи до представления, - подхожу к Нике и медленно, чтобы оценили абсолютно все присутствующие, опускаюсь на одно колено.

За спиной охи-вздохи, не удивлюсь, если кто-то грохнется в обморок.

— У тебя все получится. Ты лучшая, - протягиваю ей цветы – и Дюймовочка обхватывает их обеими руками, но скорее на автомате, чем осознавая, что делает.

— Ну-ка встань, - шипит на меня, кладет узкую ладонь мне на плечо и как будто даже пытается потянуть вверх. - Ты что творишь?

Щеки у нее все-таки краснеют- откровенно и очень забавно. Даже если моя девочка и хотела бы менее пафосное представление - сейчас она все равно абсолютно довольна и наслаждается мизансценой.

— Обещаешь порвать всех этих куриц? – шепчу в ответ.

— Как ты тут вообще оказался?! Вставай, тебе говорят.

Ей очень идет этот неброский лаконичный макияж.

Совсем девчонка, но в то же время с отличной грудью и ногами.

— Повторяй за мной: «Обещаю порвать всех». - Хочу, чтобы она делала именно то, что мне нужно. В дальнейшем эта привычка избавит ее - и нас в общем - от многих проблем и недопониманий.

— Обещаю порвать всех, - слегка корча обреченность, повторяет вслед за мной Ника.

Она все-таки умница.

Особенно когда наружу проклевывается ее покладистый характер.

Поднимаюсь на ноги, наклоняюсь и легко, почти не касаясь губами, чмокаю ее в макушку. Волосы Ники уже скручены в какую-то тугую гульку, и на это даже смотреть не очень приятно, так что опускаю взгляд только на ее лицо. Она, как обычно, густо краснеет, особенно потому что я снова остаюсь верен себе и не прикасаюсь к ней никаким образом. Все эти мои легкие заигрывания - просто аперитив. К тому времени, когда я, наконец, позволю себе развить наши отношения, она будет голодной до меня. Привыкнет и сама бросится на шею.

Эта стратегия всегда работает безотказно. Женщины почему-то адски любят, когда к ним относятся как к маленьким домашним питомцам - их нужно гладить, но изредка, кормить с руки, но не часто и проявлять в их адрес поменьше эмоций. Все эти «Он должен меня добиваться и доказать свой интерес!» работают только на короткой дистанции. А потом их претензии возрастают до небес: хочу то, сделай это купи вот там, отвези вот туда. Большие вложения на старте превращаются в заоблачные требования в будущем. И, наоборот - чем меньше даешь вначале, тем больше радость даже от незначительных знаков внимания.

С Никой, кстати, все еще проще. Она из тех женщин, которых можно взять только вниманием. Я это раскусил сразу. Еще в тот день, когда наткнулся на нее посреди улицы. Другая телка скривилась бы, получив просто зонт, вместо предложения сесть в дорогое авто и «согреться» в дорогом ресторане. А моя девочка выглядела приятно удивленной обычному зонту. Полагаю, если бы я тогда пригласил ее в свой автомобиль, то этим бы зонтом очень даже резко схлопотал по роже.

Как я потом сам для себя понял - этим-то она меня и заинтересовала.

Было что-то особенно редкое в этом непривлекательной десерте с обкусанными глазами и впавшими бледно-серыми щеками. Хорошо, что благодаря моему контролю, теперь у нее изредка появляется даже вполне здоровы румянец.

— Умеешь ты… произвести впечатление, - смущенно прячась за букетом, шепчет Ника.

Мне даже не нужно осматриваться, чтобы понять лежащий на поверхности смысл ее слов. КАк там любят говорить девочки? «Все подружки в шоке и с улыбками плюются ядом». Еще одна закономерность любого женского коллектива, да и в принципе любого женского сборища, даже если оно - все сплошь лучшие подружки не разлей вода. Стоит одной заполучить мужика уровня чуть лучше «диванного хомяка» - и все остальные тут же начинают желать «выскочке» потолстеть, заболеть смертельной болезнью, найти в койке любовницу и все в таком духе. Поэтому я иногда люблю набрасывать на вентилятор бабских серпентариев и меня даже не мучит совесть. Должен же и я получать от общения с женщинами хоть какие-то дивиденды.

Но сегодня, конечно, все для Ники.

Она была умницей все это время. Не считая по-ослиному упрямого желания продолжать и дальше вертеть жопой вокруг шеста. Я несколько раз довольно четко высказал свое мнение о ее новом увлечении, корректно донес позицию, почему, как я считаю. Все это - идиотская блажь. Одно дело - балет, где тухло и скучно, но хотя бы попахивает какой-то эстетикой, и совсем другое - эти ее странные реверансы на стальной палке. Даже если она упрямо называет их «спортивной гимнастикой с танцевальными элементами». Не представляю, как бы я знакомил ее со своими партнерами и коллегами: «Знакомьтесь, это - Ника, она облизывает жопой шест стриптизерши».