Метель

Маша приглашает меня за стол, но беседа не клеится, потому как Горохов снова и снова возвращается к нашей поездке на маяк, выспрашивая детали, которые его не касаются и не могут быть интересны. Напрягает, что он делает попытки прикоснуться к Маше при каждом удобном случае. Будто случайно, но всё же намеренно. Его поведение и неоднозначные посылы в сторону Маши отдаются во мне неприятным клёкотом, который всё сложнее усмирить и создавать вид, что я телодвижений Серёги не замечаю.

– Ребят, вам пора. – Не проходит и получаса, как Маша начинает нас подгонять. – Хочу отдохнуть после беспокойной ночи на маяке.

– Конечно, – сразу понимаю, что девушка желает избавиться, скорее, от Горохова с его неуместным любопытством, всё же надеясь, что мне симпатизируют больше.

Прощаемся, покидая дом смотрителя, и, как только за спиной закрывается дверь, Горохова срывает:

– На маяке, насколько я в курсе, диван один. Только не говори, что вы спали вместе, – застывает напротив. Лицо Серёги перекошено от гнева, который он сдерживал в присутствии Маши.

– Вместе, – подтверждаю, наблюдая странную реакцию: резко подаётся вперёд, но затем делает шаг назад, словно самого себя сдерживая. – Только не понимаю, почему тебя это беспокоит?

– Не смей к ней прикасаться, – шипит.

– Серёг, ты чего?

– Только не ты!

– Не понял…

– Она… Она для меня всем была, понимаешь? Может, она единственная, кого я по-настоящему любил. И сейчас… – осекается, глубоко вдыхая морозный воздух. – Не хочу, чтобы кто-то сделал ей больно.

– Больно Маше может сделать кто угодно: не я и не здесь. Ты об этом даже не узнаешь. Обвинять будет некого. Думаю, она сама разберётся, с кем и как строить отношения и строить ли вообще.

– С тобой, что ли? – надвигается на меня.

– Чем я не угодил?

– Ты приезжаешь раз в год, крутишься в посёлке и сваливаешь неизвестно куда и зачем. Временное явление, так сказать, а бабы потом полгода вздыхают по загадочному Алексею. Зойка вон четыре года сохнет по тебе.

– Это исключительно проблема Зойки. К тому же я вчера узнал, что она состоит в серьёзных отношениях с Иваном. Сам отвозил к ней, видел своими глазами. А отношений с местными я себе не позволял.

– А с Машей, значит, позволил?

– Ничего из того, что могло ей не понравиться. Это раз. И два: странно получать подобного рода претензии от женатого человека. Сколько тебя знаю, ни разу не слышал, чтобы ты рассказывал об отношениях с Метелиной и тем более так откровенно ревновал.

– Знаешь что… – возмущение Серёги зашкаливает. – Я всё сказал. Не приближайся к ней, – зло цедит, сжав кулаки.

– А то что?

– Увидишь.

Горохов срывается с места, удаляясь по дорожке и разговаривая сам с собой. Садится за руль и срывается, едва не сбивая двух девушек. Смотрю вслед удаляющейся машине и признаю, что передо мной стоит выбор, при котором я либо лишусь друга, либо упущу женщину, которая мне нужна.