Метель

Глава 15

Просыпаюсь в одиночестве, и теперь кажется, объятия Алексея мне приснились. Но вдвое больше одеял на мне и его запах на подушке уничтожают сомнения. Поднимаюсь, понимая, что за окном раннее утро и пора проверять наши ловушки. Достаю зубную щётку и пасту, а приблизившись к импровизированному умывальнику, замечаю открытый тюбик. В памяти всплывает наш с Кристиной разговор, когда она обвиняла меня в излишней придирчивости к мужчинам. Интересно, что именно сейчас этот самый момент не вызывает во мне ни единой эмоции. Кручу в руках зубную пасту, и на меня снисходит озарение: а может, дело не в самом тюбике, а в том, кому он принадлежит? Возможно, Давид не устраивал меня изначально, а я просто искала недостатки, чтобы убедить себя, что с этим мужчиной не по пути.

Что меня раздражает в Сказочнике? Перебираю моменты нашего с ним общения, поднимаю свитер, чтобы рассмотреть ещё видимые следы синяка после столкновения, и с удивлением отмечаю – ничего. Несмотря на словесные перепалки, взаимные выпады и озвученные не самые нежные чувства.

– Чайник горячий. Завтракать будем? – За спиной голос Алексей, который бодро и энергично выкладывает хлеб, паштет, открывает консервы, нарезает сыр и колбасу.

Внимательно наблюдаю за действиями мужчины и вожу щёткой во рту. Бросает в мою кружку четыре кубика сахара и тщательно размешивает. Неужели запомнил? Заканчиваю процедуры и присоединяюсь.

– А Евгений и Горохов?

– Спят, – ухмыляется. – Разбудить не смог.

– Отлично, – недовольно бурчу, выкладывая листики сыра на хлеб, и протягиваю Сказочнику. То же самое делаю для себя. – Надеялась, что Сергей снимет соболя. Не люблю собирать добычу. Только не такую. И капканы сложить нужно. Они железные, не из дешёвых.

– Я могу, если сама не хочешь, – предлагает свою помощь, как, мне кажется, искренне. – Только расскажи, как правильно. Не дурак, соображу.

– Я не говорю, что ты дурак – навыка нет. Если сунешь руку во взведённый капкан, пальцы переломает.

– Тогда я буду совать левую.

– Почему левую? – встряхиваю головой, пережёвывая бутерброд, не успеваю проследить ход его мыслей.

– Правая рабочая, а левая не так важна, – улыбается, и я понимаю, что со Сказочником мне всё же интересно. – Но могу и обе, если это заставит тебя улыбнуться.

Становится неловко, а щёки заливаются румянцем. Отвожу взгляд, чтобы мужчина не понял, какие эмоции вызывает во мне. Странная реакция на того, кто ещё вчера невероятно раздражал.

– Я сама, – вздыхаю, поднимаясь и застёгивая куртку. – Поможешь капканы собрать, потому что этих, – указываю на соседний сруб, – до обеда мы не растолкаем.

Удивляет, что Сергей накидался вместе с Москвичом, пустив на самотёк охоту. Настолько уверен в том, что я ответственно выполню поставленную задачу? Или же в попытке завязать полезное знакомство не рассчитал силы? И в данный момент ответ неважен, потому что, как и вчера, помочь мне сможет только Алексей. Выкатываем снегоходы, освобождая волокуши для тушек соболя и капканов, и отправляемся в тайгу.

У охотников прекрасная память и способность ориентироваться в местах, которые, как покажется обычному человеку, совершенно неотличимы. Словно в момент установки ловушки каждая точка наносится на воображаемую карту, не удаляясь до тех пор, пока охотник не сотрёт её сам. Алексей едет следом, лишь крутит головой по сторонам. Останавливаемся по моему сигналу, шагаю вглубь деревьев, издалека завидев тёмную шесть попавшего в кулемку зверька. Один из ценных видов, обладатель почти чёрного меха, обитает именно здесь. Если все пойманные соболи будут примерно одного цвета, я отработала свои деньги на двести процентов. Забираю зверька и ловушки, две из которых пустые. Негусто, а значит, дальше может быть ещё меньше. Но Евгений чётко дал понять, что сегодня мы вернёмся обратно, несмотря на количество тушек.

Движемся по точкам, снимая соболя и складывая в волокуши, прикреплённые к снегоходу Сказочника. Почти не разговариваем, слаженно действуем, чтобы не задержаться дольше положенного. Особо осматриваю место, где вчера мы повстречались с росомахой, забираю пустые кулемки и быстро уезжаем. Там, где живёт росомаха, охотник ничего не поймает.

Через семь часов упорной работы заканчиваем объезд точек, имея в наличии сорок семь шкурок. Больше, чем я прогнозировала и меньше, чем необходимо Москвичу. Моё предложение остаётся в силе: остаться до завтра, вечером выставиться и утром снять зверька.

Оседаю на снегоход, свесив ноги, и закрываю глаза расслабляясь.

– Устала? – заботливо интересуется Алексей.

– Немного. Не люблю смотреть на мёртвых животных.

– Серёга рассказывал, как ты одним выстрелом можешь свалить лося, – садится рядом, немного меня подвигая. – Уверял, что сам видел.

– Что он там видел! – недовольно фыркаю. – Просто в тот момент животное находилось в выгодном для выстрела положении. Вот и всё. Было-то один раз, а он расписал, как будто я каждую неделю валю лося.

– О тебе Серёга говорит с придыханием и улыбкой на лице. Ты, Маша, оставила глубокий след в его жизни и, думаю, останешься в ней навсегда. – Произнося это, Алексей на меня не смотрит, словно ему неприятно признавать данный факт. Блуждает взглядом, выдыхая облачко пара. – Почему отказала ему тогда?

А вот теперь меня сканирует потемневшая зелень, цепляя, словно крюком, и не выпуская из захвата в ожидании ответа. Честного ответа.

– Блондины меня никогда не привлекали. Сначала мы дружили. Просто дружили, без какого-либо подтекста. Много разговаривали, проводили вместе время, планировали будущее – каждый своё, а потом Горохов предложил встречаться. Он хорошо ко мне относился, был внимательным, заботливым, сочувствующим…

– Но?

– Не ёкнуло, – пожимаю плечами, открываясь перед Алексеем и, наверное, впервые делюсь переживаниями того времени с кем-то. – Бывает сидишь на свидании с мужчиной: красив, воспитан, остроумен, внимателен. Мечта. А ты смотришь на него и думаешь: «Ну вот вообще не моё».

Сказочник издаёт глухой смешок и мотает головой.

– Знаешь, совсем недавно в мою голову пришла такая же мысль.

– Ты сейчас о своей невесте?

– Невесте?!

– Ну да. Зоя сказала, что у тебя есть невеста. Или придумала? – Точно помню, как Рыжая говорила это в присутствии Вали и Алёны.

– Не придумала, – подтверждение без радости, скорее, с явным сожалением и уверенно идёт к своему снегоходу. – Поехали.

Возвращаемся на заимку, наблюдая растерянных мужчин, осматривающих наш сруб. Интересно, они думали, что мы их будем ждать?

– А кто это у нас проснулся? – начинаю, подъезжая к Евгению и Сергею. – Да, ребятки, с вами только на охоту ходить. Вас вынесут, а вы и не почувствуете. Вы хоть дверь на ночь закрывали?

Мужчины переглядываются, но вносит ясность Сказочник:

– Нет. Как, по-твоему, я утром к ним зашёл?

– Отлично, ничего не скажешь… – вздыхаю, сползая со снегохода и открывая тушки в санях. – Охотники, твою мать… Ну что, Евгений, сорок семь штук. Достаточно или же остаёмся до завтра?

– На шубу хватит, – довольно лыбится Москвич, вызывая у меня улыбку своим растрёпанным видом.

– О, наверное, любимую женщину решили побаловать?

– Любимого. Себя, – торжественно объявляет, а до меня не сразу доходит.

А когда понимаю, что шуба мужская, а судя по заказанному количеству, длинная, невольно начинаю смеяться. Окидываю взглядом Москвича, нарисовав в голове образ этакого барина в соболиных мехах, с важным видом разгуливающего по столице, и не могу остановить хохот. Заметив насупленного Евгения, зло поглядывающего в мою сторону, гашу хохот и спешу скрыться в домике.

– Да нет, нормально всё, – успокаиваю мужчину, вновь издав смешок. – Всё отлично. Да-да, это же нормально – мужчина в соболиной шубе. – Зажимаю рот ладонью и, юркнув за дверь, даю волю сдерживаемому смеху.

Прилететь в Магаданскую область, нанять вертолёт, меня, заплатить за снегоходы, срубы… для шубы? Боже, сколько же люди создают сами себе проблем на ровном месте. Проще было бы приобрести такую вещь в меховом салоне и не создавать всем проблем. Хотя Москвичу я всё же благодарна. Он появился вовремя, позволив мне заработать самым лёгким путём из существующих.

Собираю в рюкзак неиспользованные продукты, чищу печь, сворачиваю матрасы и одеяла, чтобы оставить после себя чистоту. Меня никто не отвлекает, а примерно через час доносится звук подлетающего вертолёта. Наше пребывание в тайге окончено. Немного грустно, что на этом окончено и общение с Алексеем.

По пути совершаем посадку вблизи небольшой деревни, где Евгений отдаёт соболиные тушки пожилому мужчине. Вероятно, тот и должен обработать добычу, чтобы затем из шкурок получилась шуба. В вертолёте все молчат. Рассматриваю Алексея, пытаясь представить его без бороды. Он сказал тридцать пять лет, уверена, гладковыбритое лицо соответствовало бы возрасту. Сейчас же он больше смахивает на лесника: грубого, сурового и даже пугающего. Горохов и Москвич не в лучшей форме, видимо, испытывают на себе последствия похмелья и желают побыстрее оказаться дома. Как только садимся, Москвич отдаёт положенную сумму, мужчины прощаются, и Сказочник увозит друга в Магадан. Не могу позволить Сергею сесть за руль, поэтому занимаю место водителя, улавливая благодарность во взгляде, и направляюсь в посёлок.

– Теперь сам, – останавливаюсь около своего дома и открываю багажник, чтобы выгрузиться. – Алёна не поймёт, если я тебя привезу.

– Да ладно тебе, – недовольно пыхтит, – нормальная она у меня.

– А я и не говорю, что ненормальная. Только наше общение ей не нравится. Так что не стоит провоцировать жену. Надеюсь, ты ей сказал, с кем полетел в тайгу?

– Нет. – Закрывает багажник, останавливаясь напротив. – Сама только что сказала – не стоит провоцировать. Меньше знает – крепче спит.

– Когда ей донесут, ты пожалеешь об этом, – тычу в него пальцем, и Горохов согласно кивает.

Здесь невозможно ничего скрыть, и если тебе кажется, что ты самый умный и хитрый, то тебе только кажется. Это я давно поняла и приняла.

Смотрю вслед отъезжающему автомобилю, а затем поднимаю глаза в ночное небо, замечая, как «играют» звёзды. Заметно переливаются, и кажется, что ими усеяно всё небо. Всего лишь местная примета, но означает, что приближается метель.