С оттенком помешательства

В один миг я оказалась верхом у него на коленях и успела только судорожно вдохнуть, прежде чем Довлатов обрушился на мои губы. Настолько внезапно и с таким неистовым желанием, что от всего этого голова пошла кругом.

Головокружение, затуманившее рассудок, и сердце, вырывающееся из груди.

Я не понимала ничего, кроме того, что требовательные губы Севера собственнически вжимались в мои, а грубые ладони бессовестно гуляли по моим бедрам.

И, к своему стыду, мне это нравилось.

Я медленно плавилась, неосознанно вонзаясь ногтями в крепкие плечи. Плавилась как парафиновый воск от столь жарких объятий, чувствуя как с каждой секундой рос градус в помещении. Равно как и желание росло внутри меня.

— Ты попросишь меня или нет? — сбивчиво произнес он между поцелуями, крепко обхватив мои ягодицы.

Столь неожиданный вопрос заставил меня замереть.

— О чем?

— Взять тебя... Я хочу, разве ты еще нет?

В доказательство Север врезался в мой зад возбужденной твердостью.

Какой же он все-таки невыносимый.

Мое лицо вмиг заполыхало, в груди сильно запекло. Я не знала как вести себя в такой ситуации. Это конечно все довольно романтично, но я не готова к чему-то большему.

К тому же мне не давало покоя мое озарение. Но я была уверена лишь в одном, что сойду с ума, если не удостоверюсь в своих догадках.

— Подожди, сначала я хочу кое-что прояснить, — с трудом смогла разорвать поцелуй.

— Ну, конечно. Сейчас же самое время для болтовни.

Север не планировал прерываться. Он прорычал в недовольстве в мои губы, даже прикусил нижнюю и слегка оттянул, а затем, пересилив себя, разжал зубы и откинул голову на спинку.

— Ну, пожалуйста!

— Вот и я говорю, пожалуйста. Пожалуйста, заткнись и верни мне свои губы.

— Верну, только...

— У меня тут пожарная тревога в ушах надрывается. В штанах дымится уже, а ей попиздеть приспичило.

— Это дым от камина, вообще-то.

— Нет, кроха, это я так горю! Если бы это был дым от камина, ты бы уже задохнулась, — умничал он.

— Это ты писал мне в день моего приезда из лагеря?

— Так, — кивнул он и вновь в нетерпении потянулся ко мне, но я уперто приложила ладонь к его груди, не давая приблизиться.

— Откуда ты узнал мой номер?

Север закатил глаза и цыкнул. Его не устраивало, что я всерьез решила променять уничтожающую ласку на сомнительный допрос.

— Нашел в математическом чате, — признался он неохотно, устраивая руки на моих бедрах, сжимая их, наминая до сладкой боли.

— А почему "кроха"?

— Потому что захотелось так!

— Ладно, а почему не раскрыл себя?

— Решил поиграть с тобой.

— Поиграл?

— Обижаешь. Я только начал.

Тотчас получила болезненный укол разочарования.

— Значит, для тебя все это игра?

Довлатов разражено фыркнул.

— Опять ты начинаешь? — вымученно рявкнул он, накрывая ладонями лицо.

Его тело подо мной существенно напряглось, желваки заходили ходуном. Уставившись в одну точку, он ясно давал понять, что более не желает вести разговор.

А меня сама мысль, что тот предпочел уйти в себя и отмалчиваться, снова столкнула в ледяную бездну.

— Ясно все с тобой, — обиженно выдавила из себя, резко поднимаясь на ноги.

— Ясно ей, — ехидно пробурчал, усмехнувшись.

Северу даже в глаза мне было сложно посмотреть. Он намеренно избегал моего взгляда, и я не придумала ничего лучше, чем не нервировать его понапрасну.

— Туши свой пожар сам!

— Да и хер на тебя! Мне не привыкать заниматься самотушением!

Войдя в тесную ванную комнату, я тут же бросилась к умывальнику. Включила ледяную воду, набрала полные ладони и окунала в них полыхающее лицо, желая прогнать из головы туман. Холодом обожгло кожу, мурашки атаковали все тело, однако это нисколько не поспособствовало просветлению разума.

Головой понимала, что я нужна ему только в качестве игрушки, но где-то в груди теплилась надежда, что все совсем не так. Все гораздо сложнее.

Внезапно я услышала громкий хлопок дверью.

Выходила я из ванной с четким понимаем, что Севера дома нет, как и его телефона. Но ключи от машины на столе по-прежнему лежали, а значит когда-нибудь он вернется за ними.

Я не хотела подниматься на второй этаж. Взяв с комода плед, я устроилась в кресле у камина и какое-то время завороженно наблюдала за вьющимися языками пламени, пока не провалилась в сон.

Проснулась я, утопая всем телом в мягкости подушки и одеяла. Яркое осеннее солнце слепило глаза, потому я не сразу сообразила где нахожусь.

Я сладко зевнула и рефлекторно потянулась за своим телефоном, но рука моя врезалась в стену.

И тут до меня дошло! Я не дома! А телефон сдох!

Вскочила на ноги и снова пришла в недоумение.

Ну и как я оказалась на втором этаже?

Я крепко спала, но никогда не страдала лунатизмом. Тут напрашивался только один вывод — Север меня перенес.

Ну надо же...

— Север! — позвала его сиплым голосом, прочистила горло и выкрикнула громче: — Довлатов, ты здесь?

В доме царила тишина. И это не на шутку пугало меня.

А вдруг Север уехал?

На цыпочках я спустилась на первый этаж и мои опасения подтвердились — ключей от его машины не было на столе. Зато на нем лежала записка.

Я взяла ее и вчиталась в корявенький почерк: Доброе утро, Зорина! Поиграем еще в одну игру? Для начала загляни в микроволновку. Если она остыла — разогрей и съешь ее. Приду — проверю".

Какого черта? Ему мало игр?

Это разозлило меня. Разочаровало окончательно. Мало того, что он оставил меня здесь одну, так еще и играть со мной удумал!

Я смяла в кулаке тот листок, выбросила в ведро, стоявшее под раковиной, и с недоверием глянула на микроволновку.

Что может там находиться?

Вслед за недоверием внутри меня проснулось жгучее любопытство.

Отбросив все сомнения, я подошла к кухонному островку, на котором стояла вся утварь, и осторожно, точно сапер на ответственном задании, раскрыла дверцу микроволновки.

Зажмурилась на всякий случай, ощутив аромат топленого молока, а, когда открыла один глаз, обнаружила внутри тарелку. Доверху наполненную овсяной кашей со свежей черникой.

— И... что это значит? Это мне? — в недоумении прошептала.

"Если она остыла — разогрей и съешь ее".

Внезапно меня начало распирать от восторга. От мысли, что хоть Север и исчез, но он заранее позаботился о том, чтобы я не оставалась голодной.

К сожалению, каша была уже остывшей, тем не менее я не стала ее разогревать. Поставила тарелку на стол, в выдвижном ящичке нашла ложку и уже зачерпнула ею кашу, как вдруг заметила нечто странное под тарелкой. Не сразу сообразила, что это могло быть, однако, подняв тарелку над головой, я увидела клочок бумаги, прилипший ко дну.

Отодрав листочек, я вчиталась в тот же самый почерк:

"А теперь поставь чайник. Какая каша без какао? Приятного аппетита!"

— Хм-м-м... Кажется, я поняла правила этой игры.

Мне уже не столько думалось о завтраке, сколько хотелось отыскать все послания Севера, если таковые еще имелись.

Нисколько не раздумывая, я подняла чайник, чтобы налить в него воды из-под крана, и ничуть не удивилась увидеть под ним третью по счету записку:

"Вкусно? Повар из меня так себе, но овсянку я готовлю охуенную. Батя не даст соврать. Ты наверное потеряла меня? Сидишь и ноешь, жалея, что так и не потушила мой пожар? И не понимаешь, почему я опустился до такой романтической хрени, как записочки? Ответ найдешь на крыльце.

P.S. только сначала пожри ... поешь в смысле, короче, вкуси сей шедевр!"

Да о каком завтраке тут можешь идти речь, когда мне не терпится узнать где он есть?!

Считанных секунд мне хватило, чтобы добежать до двери. Распахнув ее, я вылетела на крыльцо и принялась шерстить по каждым углам: заглянула под скамейку — пусто, осмотрела всю стопку дров и оба карниза — тоже ничего. Даже заглянула в мусорный бак возле дома, но внутрь я полезть побрезговала.

Улыбка сползла с моего лица.

Я пребывала в замешательстве, металась из угла в угол, впадая в отчаяние, и тут вдруг мне вспомнилось, что крыльца-то у дома два.

Вновь просияв вдохновенной улыбкой, я влетела внутрь дома. Мчалась как угорелая вдоль гостиной, сметая все на пути, ногами путаясь в пледе. Распластавшись на полу, я в голос рассмеялась. Хоть и разбила коленки, но поднялась и все-таки добежала до своей цели.

Есть!

На том крыльце стояло алюминиевое ведро. На нем черным фломастером была выведена фраза "выброси сюда все свои загоны", а внутри лежало еще одно послание:

"Твой телефон сдох. Будить не хотел . Вернее, хотел, но тебе бы не понравился такой способ пробуждения. А мне же как-то надо было предупредить тебя, что я поехал на тренировку? Вернусь ближе к 16:00. Врубай свой телефон. Под телеком, в ящике слева".

Бросив ведро, я вернулась в дом, упала на колени перед телевизором и выдвинула упомянутый Севером ящик, внутри которого обнаружила кучу всяких проводов и удлинителей и ни одной записки.

— И все? Игра закончилась? Ну нет, я же, блин, только вошла в азарт, — прогнусавила, еще раз вчитываясь в слова последней записки.

Отыскав среди проводов подходящее зарядное устройство, я поставила свой телефон заряжаться и в приподнятом настроении отправилась в кухню завтракать.

Приготовив себе какао, я устроилась на высоком барном стуле и, лопая кашу, мысленно приходила в неописуемый восторг.

Я восхищалась Севером и тем, как он заморочился с "квестом". А еще эта каша...

Я с детства не любила молочные блюда, но приготовленное руками Севера просто не могла не попробовать. В результате мне настолько пришлась она по вкусу, что я даже не заметила, как съела все до последней ложки.

Я вымыла посуду, вытерла руки бумажным полотенцем и расслышала писк своего телефона. Это было сообщение от "Норда":

"Вот это игра, Зорина! Разницу чуешь? А все, что между нами сейчас происходит, игрой нельзя назвать! Ты выбросила в ведро свои загоны?"

Л: "Не все. Парочку приберегла".

Север быстро прочел сообщение и, пока он набирал текст, я переименовала его в списке контактов.

Север: "Во-первых, я назвал тебя "крошкой", потому что ты самая миниатюрная из всех девушек, которые когда-либо привлекали меня внешне. Такой ответ тебя устроит?"

Вот это уже куда ни шло.

Плюхнувшись в кресло, я накрыла ноги пледом и принялась писать ответ:

Л: "Допустим".

Север: "Во-вторых, я не раскрыл себя, потому что боялся".

Л: "Чего?"

Север: "Последствий"

Л: "Каких?"

Север: "Да много каких... В-третьих, именно из-за последствий я удалил нашу переписку. Чтобы не последовало встречных вопросов, поясню: для этого мне пришлось влезть в твой дом, пока ты спала. И да, я проделывал подобное не раз, но в основном, когда никого не было дома".

У меня не находилось слов. Его признание настолько взбесило меня, что я посчитала нужным закрыть на какое-то время переписку.

Если бы Довлатов был сейчас рядом, не знаю что бы я сделала с ним. Невредимым бы он точно отсюда не вышел!

Мысленно сосчитав до десяти, я вновь открыла сообщения.