Я (не) прощу тебя. Измена мужа

Глава 18

Мать со свекром приезжают практически одновременно.

Только вот, в отличие от матери, у Григория Владимировича есть сопровождающая. Ленка. Они приезжают на новеньком Мерседесе. За рулем – подруга.

Лена подпирает острым носом кабриолета внедорожник и, хмуря брови, серьезно смотрит то на меня, то на свекра. И почему-то краснеет. Ее пунцовые щеки видны даже мне, с расстояния в несколько метров.

– Дедушка?! – бубнит Кира, сжимая в руках красную машинку.

Мы с дочкой, пока полицейские расспрашивали Семена, закончили то, из-за чего и произошла авария. Как оказалось, исходя из рассказа Киры, Игнат вышел из машины, чтобы помочь тете собрать выпавшие из чемодана вещи, а потом в них въехал внедорожник того самого Баграта Каспарова.

Это было ужасно осознавать, что по такой глупости или стечению обстоятельств, произошла такая трагедия.

Собирая детские вещи и игрушки, раскиданные по асфальту, я еле сдерживала себя, чтобы не разрыдаться. Меня останавливала только Кира. Дочка все время болтала о том, что нужно будет все собранные игрушки передать мальчику. Ведь дочка знает наверняка, что без любимых игрушек мальчику будет грустно выздоравливать.

Также мы нашли и сумку с личными вещами его мамы. И телефон, и паспорт. Все документы были при девушке.

Прежде, чем передать документы правоохранительным органам, я заглянула в паспорт девушки для того, чтобы узнать, как ее имя и замужем ли она?

Внезапно все мысли закрутились вокруг нее и ее ребенка. Меня вдруг отчего-то взяло беспокойство о том, есть ли у нее муж, который сможет о них позаботиться?! Или же родители, которые смогут забрать малыша, если вдруг его выпишут раньше. Меня до дрожи в коленях пугала мысль о том, что ребенка могут забрать в детский дом. Сердце от этой мысли защемило в груди.

– Привет, моя дорогая! – полностью, игнорируя меня, Григорий Владимирович подходит к машине и дает возможность обнять себя за шею Кире.

– Как я рада, что ты приехал! Тетя Лена! Привет! – обнимая деда, Кира одновременно машет подруге одними пальчиками.

– Привет, зайка! Смотри, что у меня для тебя есть!

Лена отдает Кире большой леденец, а сама не смотрит на меня, стыдливо отводит глаза и тут я, наконец-то, понимаю, что все это значит… Откуда у Ленки машина? И почему она здесь.

– Привет, Ксюш. Как ты? – Ленка подходит ко мне, обнимает за плечи. Еле-еле. Чуть сжимая, бормочет на ухо. – Я все расскажу. Потом.

– Да, не стоит, Лен. Я и так, по-моему, обо всем догадалась.

– Здравствуйте, Вера Алексеевна, – улыбается одними губами подруга. Мать, хмурясь смотрит то на нее, то на Григория Владимировича.

– А где же Лилия Сергеевна? – ядовито спрашивает.

В этот момент к нам подходит Семен.

– Здравствуйте, – приветствует мать с Ленкой кивком головы, а Григорию Владимировичу подает для приветствия руку. – Семен. Лечащий врач Ксении.

– Григорий Владимирович. Ксения моя сноха.

– Я понял, кто вы. Сын на вас очень похож.

– Я Лена, – воспользовавшись моментом, подруга игнорирует вопрос матери, как, впрочем, и свекор, и все свое внимание перенаправляет на Семена.

– Что там полицейские? Во всем разобрались? – строго осведомляется Григорий Владимирович.

– Пока точно не могу сказать. Я всего лишь свидетель, – Семен пожимает плечами, смотрит исключительно только на меня, под его пристальным взглядом мне становится некомфортно. – Но все, что требовалось от меня, я сделал. Визитку отдал…

– Какую визитку? – прищурился подозрительно свекор.

Семен в нескольких емких предложениях пересказывает всю суть произошедшего и в заключение называет имя мужчины, который сбил Игната.

– Кирочка, внучка. Ну-ка, дай дедушка пойдет парой словечек перебросится с этими оболтусами.

Григорий Владимирович грозно смотрит в сторону приехавших ДПС-ников. Те расслабленно болтаются туда-сюда. Ходят вокруг машины, рассматривают вещи. Одним словом, занимаются всем, чем можно, только не делом.

Свекор, спустив Киру с рук, уверенным твердым шагом направляется в их сторону. Я раздумываю всего несколько секунд, прежде чем неуверенно иду следом за мужчиной.

– Ксюша! – воскликнула мать.

– Ксения Михайловна! Вам нужно в больницу! – возмутился Семен.

– Григорий Владимирович, – окликнула свекра, но тот не обернулся, но шаг сбавил.

– Да, Ксения?! Что ты хотела?

– Я боюсь, что следствия не будет. Не оставляйте это дело. Игнату здорово досталось. И хоть Семен Васильевич не делает никаких прогнозов, но я видела каким взглядом он провожал скорую, на которой увезли Игната. Я… Переживаю.

Григорий Владимирович останавливается. Резко поворачивается ко мне.

– Ты переживаешь за Игната?

Отвожу глаза.

– Простила, значит?

Закусив губу, прячу дрожащие руки в карманы.

– А Лилю? Готова простить?

– Нет.

Отвечаю без раздумий.

– И я тоже не смог. Но Игнат об этом не знает, – говорит мужчина. – Ксения, – свекор берет меня за плечи, чуть сжимает пальцами. – Я знаю, то, что сделал Игнат, трудно простить, почти невозможно, но я же вижу по твоим глазам, что ты до сих пор его любишь. Я помню, каким взглядом ты смотрела на моего сына, а он смотрел на тебя на свадьбе. Такая искренняя. Такая большая любовь так быстро не пройдет. И расстояние вам не поможет. Подумай над этим. А Лилю… Лилю судьба сама накажет. Уже наказала, – свекор украдкой глянул мне через плечо и, я успела заметить нежность, промелькнувшую в его глазах. Его морщины на лбу разгладились. Губы чуть расплылись в улыбке, и облик мужчины заиграл другими красками. Я подумала о том, что он влюбился.

– А как же Кристина? Лилия Сергеевна сказала, что Игнат любит ее…

– Это неправда. Для Игната существуешь только ты и ваши дети. Ты когда будешь принимать решение о разводе, попробуй себе честно признаться, будешь ли ты без Игната счастлива.

После этих слов свекор отпускает меня и, круто развернувшись, направляется к полицейским, оставляя меня одну. Где-то глубоко в душе, под толстыми слоями накопившейся обиды и злости, я чувствовала непогасшую искру, ту самую, которая до сих пор тлела, не отпуская из моего сердца Игната. И как бы я не старалась ее затушить… не могла.

Медленно, с трудом переставляя налившиеся свинцом ноги, я иду обратно к машине.

– Ксюша. Ну, зачем ты себя насилуешь? Зачем тратишь столько нервов на тех, кто столько горя принес нам?! – распаляется мать.

– Т-с-с-с. Прекрати, – шикаю на нее, глядя на Киру, у которой в глазах застыли слезы. – Солнце, ты на бабушкины слова не обращай внимания. Ладно? Она просто сердится на папу. Ты завтра ко мне приедешь?! Хорошо! Мама еще немножко в больнице побудет и приедет домой.

Обнимая Киру, шепчу ей на ушко, а у самой в горле застревает ком и с каждым словом становится говорить все труднее. – Ты бабушку слушайся….

– А папа?

– Я как что-то узнаю про него, сразу сообщу, ладно?! По видеосвязи с тобой поболтаем сразу, как только приедете домой. Позвонишь мне?

– Позвоню, – сквозь слезы говорит Кира и не отпускает меня. Сжимает талию сильнее. – Мы тебе с папой цветы купили и твои любимые фрукты… – причитает дочка.

– Спасибо, зайчонок. Но…

– Мы с папой выбирали…

Я кошу взгляд в сторону Семена. Тот, хмуря брови, наблюдает за мной.

– Кир. Не плачь, пожалуйста. А то и я расстраиваюсь. Я все заберу с собой. Дядя доктор мне поможет все донести.

– Мы тебя подвезем, Ксюш, – тут же вклинивается Ленка. – И Светлану Алексеевну с Кирой подвезем домой.

– Увольте. Мы с Кирой на такси.

– Я хочу с дедушкой, – заявляет Кира.

– Солнце, – начинает мать.

– С дедушкой! С дедушкой! Мама, я хочу с дедушкой?!

– Поедете с дедушкой. Мам, ну, прошу тебя, давай обойдемся без скандала, – прошу мать, и чувствую, что силы с каждой минутой тают во мне. Это плохо. Слишком. Ноги слабеют и мне приходится забраться в салон автомобиля.

– Ксюша. Ксюша, – Ленка стоит надо мной, машет в лицо ладонями.

– Пропустите. Дайте ей воздуха.

– Доченька… Дыши, дыши…

– Мама…

Все эти слова смешались в один гул. Оглушая. Я дезориентирована в пространстве. Закрыла глаза. Задышала глубоко.

– Хочу спать, – пробормотала и провалилась в черный, бездонный, пугающий колодец.

– Ксюша! – резкий запах и неприятное постукивание по щекам заставляют очнуться.

– Хватит, – бормочу, недовольно отбрасывая от себя чьи-то настойчивые руки. – Ну, всё-всё, – открываю глаза.

Надо мной стоит Семен, ну кто бы сомневался. В его пальцах зажат флакончик с нашатырем. Он с беспокойством заглядывает мне в лицо.

– Очнулась?! Ну, и славненько. Все, можно ехать. На сегодня эмоций достаточно, – командует Семен, продолжая сидеть рядом. Ничего не понимаю, с кем он разговаривает.

И как только у меня в голове проясняется, приходит понимание того, что я потеряла сознание. Тут же пытаюсь сесть. Потому как близко сидящий доктор меня смущает.

– Не торопитесь, Ксения Михайловна. Тут ехать всего ничего. Несколько минут. А вам сейчас противопоказаны резкие движения.

Семен не дает мне подняться, давит ладонью на грудную клетку.

– Меня сейчас стошнит, – кладу на лоб ладонь, закатываю глаза.

– Да чтоб тебя! – бубнит мужчина и помогает сесть.

Неприятно.

– Ксюша, ты как?

В зеркало заднего вида замечаю глаза свекра, с беспокойством смотрящего на меня.

– Все нормально. А где Кира? – обвожу глазами салон.

– С Леной.

Оставляю ответ без комментария. Да и разговор поддержать не получается, потому как Григорий Владимирович заворачивает во двор реабилитационного центра и подъезжает почти к самому входу. Семен выбирается первым.

– Жди меня здесь. Я за коляской схожу.

– Боже! Это уже лишнее, Семен Васильевич! Я могу сама дойти.

– Не спорь. Я доктор и я лучше знаю.

Семен уходит, а мы с Григорием Владимировичем остаемся вдвоем.

Мужчина поворачивается ко мне лицом.

– У этого доктора на тебя виды, Ксения. Помни, о чем я тебе сказал. Подумай хорошенько, прежде чем совершишь ошибку, за которую потом не сможешь простить себя.

Задняя дверь открывается и свекор замолкает. Семен кидает на него осуждающий взгляд, как будто слышал что-то, но свекру плевать. Он сверлит нас прожигающим взглядом все то время, пока Семен помогает мне выбраться из салона автомобиля.

– Спасибо, – бросаю сдавленным голосом.

– Помни о том, что я тебе сказал, Ксюш…

Бух… Дверь с тихим щелчком закрывается. Семен подталкивает меня к каталке.

– Это лишнее, – твердо стою на своем.

– Совсем нет, – качает головой Семен. И настойчиво пытается усадить меня в каталку. – Поверь, если ты грохнешься в обморок и ударишься головой о кафельный пол, на пользу тебе это не пойдет. – Холодно отзывается мужчина с полуулыбкой на губах.

Внедорожник трогается с места и катится в сторону выезда, перегороженного шлагбаумом. Тревога закрадывается в душу в тот момент, когда автомобиль скрывается за высоким, кирпичным забором, и я остаюсь с доктором один на один.

– Семен… Семен Васильевич?! – упираюсь в подлокотники, усаживаюсь в каталку, потому что вдруг ко мне приходит осознание того, что, кроме меня самой, мне неоткуда больше ждать помощи.

– Я слушаю, – Семен вручает мне цветы, фрукты и толкает каталку перед собой, заезжает внутрь здания.