Танцующие пылинки

ГЛАВА 24

В моих наушниках прозвучал голос Оливера:

— Звучит хорошо, но ты пропустила последнюю ноту.

Я уставилась на Оливера, сидящего за звукозаписывающей панелью за стеклом будки, а затем бросила взгляд на Киллиана. Он стоял рядом с моим звукорежиссером, скрестив руки на груди, выражение его лица, как и всегда, было непроницаемым. Я вздохнула.

— Мы занимаемся этим уже три часа без перерыва. Я устала.

— Мы должны записать вокал, чтобы у нас было достаточно времени на обработку, — напомнил мне Оливер.

Я ждала, что Киллиан вмешается, настоит на том, чтобы я сделала перерыв, но он стоял молча.

Мы тайно встречались последние три недели.

Это было блаженство, непохожее ни на что.

Но одновременно и расстраивало, потому что каждый раз, когда мы входили в офис лейбла, мужчина, который улыбался, дразнил и играл со мной в постели, превращался в мужчину, который впервые подошел ко мне на Бьюкенен-стрит.

Холодный. Отчужденный. Безличный.

Раздраженная, я сорвала наушники.

— Я делаю перерыв. Если только вы не хотите, чтобы я потеряла голос.

Я бросила наушники и выбралась из кабинки. Оливер развернулся на стуле в мою сторону.

— Мы не пытаемся истощить твой голос. Нам многое предстоит сделать за короткий промежуток времени. И, честно говоря, я не осознавал, что мы здесь так долго без перерыва.

Не глядя на меня, Киллиан достал свой телефон и нажал кнопку быстрого набора.

— Ева, — сказал он, — нужен обед во вторую студию для Оливера и Скайлар… — Он отнял телефон от уха и посмотрел на меня и звукорежиссера. — Бутерброды и суп?

— Звучит неплохо, — ответил Оливер. — Попроси Еву принести еще спрайт.

Я кивнула, стараясь не смотреть на своего — на самом деле я не знала, как называть — Киллиана. Был ли он моим парнем? Прямо сейчас, в этот момент, у меня были более теплые отношения с местным почтальоном.

— Отлично. Спасибо, Ева. — Он убрал телефон. — Мне нужно ответить на несколько звонков. — Он посмотрел на Оливера. — Если я тебе понадоблюсь, я буду в своем кабинете.

Я смотрела, как уходит Киллиан, бросив мне неопределенный кивок в знак признательности, и почувствовала, теперь уже знакомую боль в груди. Мы записывали альбом, как и другие артисты лейбла. Таким образом, нам всем приходилось работать по расписанию. Это означало, что в течение последних двух недель я постоянно была в студии. Хотя Киллиан старался присутствовать на записи, он был так холоден со мной, что это причиняло боль.

Но потом вечерами, заходя в мою квартиру, был полной противоположностью. Он был любящим, страстным и таким внимательным, что это заставило меня на мгновение забыть о человеческой сосульке, в которую он превращался на работе.

Эта абсолютная сосредоточенность в студии на том, чтобы поскорее завершить альбом, и отсутствие заботы в мою сторону — насколько я устала или насколько эмоционально взволнована — начинали выводить меня из себя. И еще одно! Мы всегда встречались в моей квартире. Я никогда не была у Киллиана. Почему меня не пускают в эту часть жизни?

Наши отношения держались в секрете.

И это заставляло меня саму чувствовать себя маленьким грязным секретом.

Эти два понятия были взаимоисключающими.

— Эй, — сказал Оливер, когда я плюхнулась на сиденье рядом с ним. — Если это слишком, я могу сказать Киллиану, что нам нужно перенести запись.

Я скривила рот.

— И нарушить его расписание? Нет, спасибо. Я бы так с тобой не поступила.

Он пожал плечами.

— Я бы взял на себя удар. Давление на артистов может привести к неприятным последствиям. Ты права, мы не можем перетруждать твой голос, иначе его можно потерять.

— Все в порядке. Я в порядке.

Я заботилась о голосовых связках, поддерживая горло увлажненным. В течение дня я пила много воды комнатной температуры. Плюс, снова избегала кофеин. Когда я с группой была в туре, то придерживалась диеты: никакой острой и кислой пищи, и старалась как можно больше отдыхать между выступлениями. Ребята купили мне специальную электронную доску, которую я вешала себе на шею, и через нее и общалась с ними. Они получили от этого особое удовольствие.

— Я, наверное, попарюсь сегодня вечером.

Оливер кивнул, зная, что я имею в виду — нужно наклонить лицо над миской с горячей водой, а на голову накинуть полотенце, чтобы пропарить и увлажнить голосовые связки. Что также избавит от любой слизи. Очень сексуально.

— Да уж, О'Ди очень сильно вложился в этот альбом, — принялся размышлять Оливер.

— Хм?

— Он никогда раньше не присутствовал на всех сеансах записи.

— Ну, он помог написать кое-что из этого. — Я беспечно пожала плечами. — Я полагаю, он думает об альбоме как о своем ребенке.

— Верно-верно. — Он наклонился ко мне, ухмыляясь. — Я втайне думаю, что он скучает именно по такой работе. Он самый амбициозный ублюдок, которого я когда-либо встречал, но мне интересно, сожалеет ли он о том, что ушел из студии.

Как бы я ни была раздражена Киллианом, я не хотела сплетничать о нем.

— Он любит эту работу. Этот человек ни о чем не сожалеет. Итак, какую ноту я пропустила? — сменила я тему разговора.

Некоторое время мы обсуждали песню, а затем дверь открылась, и в комнату торопливо вошла Ева с большим коричневым бумажным пакетом в одной руке и картонным стаканчиком в другой.

— Привет! — весело поприветствовала она нас.

Я улыбнулась в ответ.

— Я принесла еду.

— Ты мой спаситель.

Оливер встал и помог ей все распаковать.

— О, и еще. — Ева протянула мне чашку. — Травяной чай, не слишком горячий, с медом и лимоном для твоего горла.

Довольная, я улыбнулась.

— Это очень заботливо, Ева. Спасибо.

— О, нет, это не от меня. Мистер О'Ди велел мне принести для тебя.

Я внутренне хмыкнула на это.

Этот заботливый жест не вызвал у меня ничего, кроме раздражения. Я не знала, почему. Я знала, что Киллиан вел себя так в офисе, чтобы защитить нашу тайну, но его невероятный самоконтроль меня бесил. Иногда когда он был в помещении я едва могла сосредоточиться, потому что вспоминала ощущение его языка на ямочках у меня на пояснице. Или рокот его смеха мне в ухо, когда он обнимал меня в постели.

Как он так легко переключался?

Как он мог стоять и смотреть на меня, как на незнакомку, в то время как мои пальцы так и чесались схватить его за рубашку и притянуть к себе?

Я переживала, что буду нуждаться в Киллиане больше, чем он будет нуждаться или хотеть меня, и это пугало меня до чертиков.

Ева оставила нас есть. Оливер сидел, играя на своем телефоне и ел бутерброд. С каждой секундой все больше злясь, я доела и сказала:

— Хочу прогуляться. Вернусь через десять минут.

Оливер махнул мне, не поднимая глаз, слишком поглощенный телефоном. Я шла по коридорам уже знакомого Skyscraper Records, пока не оказалась у кабинета Киллиана.

Ева подняла глаза от своего стола, за которым ела свой собственный обед. Она слишком быстро проглотила кусок сэндвича и выдавила:

— Скайлар?

Я указала на дверь Киллиана.

— Твой босс в кабинете?

Она кивнула.

— Я проверю, свободен ли он.

— Не нужно, он позвал меня, — солгала я, проходя мимо нее и постучала в дверь.

— Войдите, — сказал Киллиан.

Я проскользнула внутрь и закрыла за собой дверь. Когда повернулась лицом к Киллиану увидела, что он смотрит на меня, слегка нахмурив брови.

— Проблемы?

В ответ я пересекла кабинет, обогнула стол и развернула его кресло на колесиках, чтобы Киллиан оказался лицом ко мне. Когда я захотела забраться к нему на колени, он перехватил меня за талию и начал сопротивляться.

— Что ты делаешь? — раздраженно выпалил он.

Я вцепилась руками ему в плечи.

— По-моему, это очевидно.

Киллиан оттолкнул меня, и я отшатнулась.

— Не здесь.

Меня затопила боль. Я прищурила глаза в ответ на его сердитый взгляд.

— Никогда раньше не встречала мужчину, который отказывался от секса.

Отодвинув стул от меня, Киллиан поднялся на ноги и отошел по другую сторону стола, поставив его между нами.

— Ради бога, Скайлар, это мой кабинет.

— Ты хочешь сказать, что у тебя никогда раньше не было дневного перепихона в твоем кабинете?

— Именно это я и говорю.

— Ох, вытащи палку из своей задницы, О'Ди, — фыркнула я, обходя стол так, чтобы стать посреди комнаты.

Киллиан остался там, где был, неподвижный и холодный.

— Мы же должны держать наши отношения в секрете.

— О, да, ты ясно дал это понять.

— Что, черт возьми, это значит?

— Мы в секрете? Или я твой грязный секрет?

Киллиан шагнул ко мне, его лицо вспыхнуло от гнева, и я молча торжествовала над проявлением эмоций.

— И что, черт возьми, это значит? — повторил он хриплым от неудовольствия голосом.

— Ну, я никогда не была в твоей квартире, мы всегда делаем это у меня, и еще то, что ты относишься ко мне с холодным равнодушием всякий раз, когда мы переступаем порог этого места.

Выглядя озадаченным и еще более раздраженным, Киллиан провел рукой по волосам.

— Во-первых, я не приглашал тебя в свою квартиру не из-за какой-то идиотской причины держать тебя подальше от моей жизни. Твоя квартира находится в двух минутах езды от лейбла, и для меня имеет больший смысл ехать к тебе прямо из офиса. А во-вторых… — Он сделал еще один шаг ко мне. — Мы договорились, что так и будет, пока мы находимся здесь, на лейбле, чтобы не вызывать подозрений. Я отношусь к тебе так же, как относился бы к любому из моих артистов.

Но почему-то прозвучавшее не заставило меня чувствовать себя лучше.

— Да, для тебя это легко.

— Прости, что?

— Это важное событие для меня. — Я обвела рукой вокруг нас. — Быть здесь, записывать альбом. Я никогда не думала, что буду делать это снова, и я никогда не делала этого в одиночку. У меня целая тонна эмоций по этому поводу, и единственный человек, который мне нужен рядом, как напоминание о том, что я не одинока, смотрит сквозь меня каждый раз, когда я встречаюсь с его взглядом. — Киллиан вздрогнул, но я едва заметила это, и когда осознание с привкусом разочарования ударило меня, качая головой продолжила: — Я такая глупая. Я изо всех сил пытаюсь не прикасаться к тебе будучи с тобой в любой комнате, а тебе так легко оттолкнуть меня. Отэм была права. — Я никогда не была для него важней его работы. Я покачала головой, поворачиваясь, чтобы уйти. — Я гребаная идиотка.

Я сделала всего пару шагов к двери, когда меня резко развернули. Лицо Киллиана вспыхнуло от гнева, он схватил меня за бицепс, а затем прижал спиной к стене с такой силой, что фотография в рамке протестующе заскрипела у меня за спиной. Он навалился на меня всем телом, а я ахнула и прижала руки к его груди.

— Ты думаешь, мне легко, — сказал он срывающимся голосом, — думаешь каждый раз, когда ты приближаешься ко мне, и я чувствую твой запах, мне не нужно бороться, не вспоминать, каково это было трахать тебя прошлой ночью? — Его губы почти коснулись моих, и мое сердце глухо забилось в груди. Жар разлился по телу, как будто Киллиан разжег огонь у моих ног. — Каждый раз, когда рядом с тобой, я борюсь с желанием прикоснуться к тебе. Единственный способ, который я знаю — это полностью отстраниться. — Киллиан схватил мою руку и скользнул ею вниз по животу к стояку, упирающемуся в его брюки. — Это то, чего ты хочешь? Ты хочешь, чтобы я потерял контроль?