Бог Боли

Глава 25

Анника

— Мам?

Я медленно встаю, конечности дрожат, а сердце колотится.

Моя мать застыла на месте, она смотрит прямо сквозь меня, а ее руки дрожат.

Как будто она здесь, но не совсем здесь.

И это зрелище пугает меня до смерти.

Осторожно, чтобы не наступить на битое стекло и испорченные закуски, я не спеша приближаюсь к ней, пока не оказываюсь с ней лицом к лицу.

— Мама. — Зову я снова, на этот раз громче. Я машу рукой перед ее лицом.

Она вздрагивает.

Я вздрагиваю.

Это первый раз, когда я вижу, как вздрагивает моя мама. Папа может быть плохим мафиози, но дома они делят все эмоции. То, что она мягкая, не значит, что она слабая. На самом деле, она может быть очень сильной, если того требуют обстоятельства.

Она просто не из тех, кто дрожит, и точка.

Так почему же ее глаза выглядят такими... мертвыми? Обычно они самые живые из всех, что я знаю. И самые теплые.

— Мама! — мой голос передает всю панику, которая распространяется внутри меня. Она дергается, медленно моргает, прежде чем ее внимание переключается на меня. Как будто она видит меня в первый раз. Как будто я не была ее дочерью, ее ангелочком на протяжении последних восемнадцати лет.

А это выражение лица?

Оно ужасает меня.

Наверное, именно так чувствуют себя родные и друзья пациентов с амнезией, когда они понимают, что их забыли. Что они единственные, кто помнит каждое маленькое воспоминание, каждую деталь, каждый смех, каждую улыбку, каждый драгоценный разговор.

— Мама? Ты в порядке? — говорю я ломким голосом, сердце стучит в груди.

— Что... О, я в порядке. — Она тяжело дышит, ее взгляд метнулся к моему телефону, который я оставила на кровати.

— Ты выглядишь как угодно, но только не в порядке, мам.

— Это, наверное, усталость от работы в приюте. Мне просто нужна минутка. — Она садится на край кровати и поглаживает место рядом с собой. — Осторожно, осколки стекла.

Облегчение пронзает меня, но тени настороженности остаются в комнате, как третье присутствие.

Зловещий знак.

Затишье перед ужасом.

Тем не менее, я сажусь рядом с ней и внимательно наблюдаю за ней, так внимательно, что она улыбается.

— Со мной действительно все в порядке, Анни.

— Минуту назад все выглядело не так.

— Это просто переутомление. Это случается постоянно.

— Я впервые вижу тебя такой, мама.

— Видимо, я хорошо скрывала это от вас, ребята. — Она улыбается, предлагает мне лечь и кладет мою голову себе на колени, чтобы погладить мои волосы.

Она часто так делала, когда я была ребенком, но по мере того, как я росла, она делала это все реже и реже. Не то чтобы я жаловалась или что-то в этом роде. Я та, кто хочет стать взрослой скорее раньше, чем позже. Но я скучаю по ее прикосновениям.

Ее пальцы в моих волосах — не что иное, как успокаивающая колыбельная. Я закрываю глаза, представляя, как легко погружаюсь в мирный сон.

— Ангелочек?

— Да?

— Расскажи мне о мальчике на фотографии, на которого ты только что смотрела с мечтательным выражением лица.

Я вздрогнула, открывая глаза.

— Неужели я так смотрела на него?

— Ага. Ты практически пожирала его.

— Ох.

Я вздыхаю, переворачиваюсь на спину так, чтобы смотреть на нее сверху.

— Его зовут Крейтон, и мы... вроде как встречаемся.

— Вроде как?

— Мы не были вместе в течение долгого времени, но время не имеет значения, потому что я разделяю с ним особую связь. Такую, которую я никогда не разделяла ни с кем другим.

Мамины пальцы задерживаются на моих волосах, и мне кажется, что ее лицо немного побледнело, а может, это из-за освещения. Через мгновение она возвращается к своему успокаивающему ритму.

— Почему ты не рассказывала мне о нем раньше?

— Я не была уверена. Вначале я ему не очень нравилась, понимаешь, поэтому нам нужно было преодолеть это, а потом, ну, найти совместимость. Поэтому я не хотела говорить тебе, пока не была уверена в том, что между нами.

— А сейчас?

Я усмехаюсь.

— На сто процентов.

Ее ритм снова сбивается, но только на секунду.

— Расскажи мне все о нем, его семье, его характере. Я хочу знать все.

— С чего мне вообще начать? — у меня уходит около пятнадцати минут на то, чтобы представить Крея и его семью маме.

Она не перебивает и слушает внимательно, очень внимательно. Потому что моей маме нравится заботится.

— Похоже, вам с ним очень весело. — Говорит она, когда я заканчиваю.

— Лучше не бывает. — Я вздыхаю. — На самом деле я скучаю по нему.

— Можешь рассказать мне, как начались ваши отношения? Он преследовал тебя?

Я озорно улыбаюсь.

— На самом деле все было наоборот. Как я тебе уже говорила, вначале я ему не очень понравилась и он сказал, что я слишком много болтаю. Моя гордость была уязвлена и жестоко растоптана, скажу я тебе, но потом он начал любить меня. Он даже слушает, когда я говорю без умолку, и говорит, что ему нравится мой голос. Полагаю, это значит, что я привела его в чувство.

— Он... действительно не преследовал тебя?

— Нет. И да, возможно, дама не должна бегать за мужчиной, но это похоже на менталитет Средневековья. Я говорю, что женщины должны добиваться того, чего хотят. К тому же, он действительно отпугивал меня, думая, что мы не... совместимы, но вскоре я доказала, что он ошибается.

— Как ты это сделала?

Я неловко хихикаю.

— Тебе не нужно знать.

— Ты что-то скрываешь от меня?

— Я просто... не хотела бы говорить об этом. Каждому нужны свои секреты.

— С каких пор ты хранишь от меня секреты, детка?

— С тех пор, как я повзрослела. — Я ухмыляюсь.

Она глубоко вздыхает, звук слегка прерывается. Ее взгляд теряется, и я чувствую, как она убегает в другую реальность, в которую у меня нет доступа. Как раньше.

— Эй, мам?

Она моргает, снова фокусируясь на мне.

— Хм?

— Помнишь, ты сказала мне, что если у меня есть кто-то, кого я люблю, ты не позволишь папе впихнуть меня в брак по расчету? Крейтон и есть этот кто-то.

Она бледнеет, и на этот раз это невозможно не заметить. Но ее голос по-прежнему спокойный и успокаивающий.

— Ты еще слишком молода, чтобы понять, что такое настоящая любовь.

— Может, все перестанут так говорить? Я не так уж молода, и чувствам, которые я испытываю к Крею, нет другого объяснения, кроме любви.

— Анни, милая, послушай меня. Любовь — это не влюбленность или увлечение. Любовь — это когда вы вместе идете по жизни, вместе встречаете свои страхи, а иногда даже ненавидите друг друга в процессе. Это не любовь, если она не была испытана.

Я встаю, заставляя ее отпустить мои волосы, и поворачиваюсь к ней лицом.

— Это не относится ко всем. И на что ты намекаешь, мама? Значит ли это, что ты не поможешь мне убедить папу? Джереми сказал, что оставит меня в покое, если папа примет Крейтона, а мне нужна твоя помощь, чтобы он образумился.

Она берет мою руку в свою.

— Я думаю, нам нужно еще немного времени, прежде чем мы поднимем этот вопрос перед твоим отцом.

— У меня нет больше времени. Завтра мы возвращаемся, и я не могу допустить, чтобы Джереми запер меня. Я с этим покончила.

— Дорогая...

— Ты сказала, что поможешь мне. — Мой подбородок дрожит. — Ты обещала быть на моей стороне в этом мире, где к женщинам относятся как к второсортным гражданам. Я знала, что смогу это сделать, потому что у меня есть ты. Как ты могла отвернуться от меня?

— Не то чтобы я отвернулась... просто мы не можем делать такие поспешные выводы.

По моей щеке скатилась слеза, и я вытерла ее.

— Я бы не удивилась, если бы папа или Джереми сказали эти слова, потому что я знаю, что они не очень-то доверяют мне, и не хотят, чтобы я отвечала за свою жизнь, но меня убивает то, что ты тоже мне не доверяешь. Я никогда не ожидала этого от тебя.

— Анни... ты многого не знаешь.

— Тогда расскажи мне. Не держи меня в неведении и не проси меня принять ситуацию, которую я не понимаю.

— Я расскажу, но, как я уже сказала, мне нужно время, детка. Я просто прошу тебя — умоляю тебя, — порвать связь с этим Крейтоном.

— Мама!

— Я никогда ничего от тебя не просила, Анни. Я только хотела, чтобы ты выросла в яркую, веселую и абсолютно красивую молодую леди, которой ты и являешься. Я не запрещала тебе заниматься балетом, хотя мне это неприятно, я не запрещала тебе путешествовать на другой конец света, хотя боялась за твою жизнь, но я умоляю тебя отпустить его.

— Я не могу... сделать это. Я люблю его.

— Вы недолго были вместе. Эти чувства со временем исчезнут.

— Ты не можешь говорить это серьезно!

Она встает, делает длинный вдох и шепчет:

— Я пытаюсь защитить тебя.

— Причиняя мне боль? Ты режешь меня на части, требуя, чтобы я перестала встречаться с единственным человеком, который не только принимал меня такой, какая я есть, но и поощрял меня расти настоящей.

Она гладит мои волосы, грустное выражение покрывает ее лицо.

— Со временем все наладится. Я обещаю.

Затем она выходит за дверь, оставляя меня с болью, грустью и, самое главное, с замешательством.

Что, черт возьми, только что произошло? * * *

Когда я просыпаюсь после безмятежного сна, первое, что я делаю, — проверяю свои сообщения.

Моя грудь сразу же сдувается, когда я не нахожу сообщения от Крейтона.

Может быть, он злится, что однодневный срок истек, а я так и не выполнила обещание все исправить.

Поэтому я пишу еще одно.

Анника: Доброе утро! Здесь уже утро, значит, там, должно быть, около полудня? Я собираюсь найти возможность поговорить с папой о нас. Я надеялась, что мама будет моим союзником, но, похоже, это исключено после того, как она странно выступила против наших отношений прошлой ночью. Это будет первый раз, когда я выйду против папы один на один. Пожелай мне удачи! Я скучаю по тебе. Я хочу поцеловать тебя.

Я жду несколько минут, вдруг он прочитает оба моих сообщения и наконец-то ответит, но ничего нет.

Может, он потерял свой телефон?

Я глажу ожерелье, которое он мне подарил, а потом пишу в групповой чат девочек.

Анника: Доброе утро! Вы встречались с парнями в эти выходные?

Сесилия: С Реми и Брэном, да.

Анника: А как насчет остальных?

Сесилия: Кто? Илай и Лэн не тусуются с нами.

Глиндон: Она имеет в виду Крея, глупышка. И нет, Анни. Он не пошёл с нами.

Мои пальцы крепко сжимают телефон, и я хмурюсь.

Честно говоря, я бы не удивилась, если бы он проводил все свое время во сне, но с тех пор, как мы вместе, он спит не так много.

Я надеялась и, возможно, заблуждалась, думая, что он, вероятно, предпочитает мою компанию сну.

На моем экране высветилось еще одно сообщение.

Ава: Крей был неразлучен с Тем-Кого-Нельзя-Называть.

Похоже, они замышляли что-то нехорошее.

Сесилия: Откуда ты это знаешь? У тебя появилась склонность к преследованию?

Ава: Стерва, пожалуйста. Я только мельком заметила это, когда одалживала кое-что у Брэна.

Глиндон: Одолжила кое-что у Брэна, да?

Анника: Оставь ее в покое. Она сказала, что видела мельком.

Глиндон: Возможно, в компрометирующих позах.

Ава: Я блокирую вас двоих.

Ава: Не совсем, но могу.