Вкус невинности

Она не рассмеялась кокетливо и лукаво, как это делала всегда, не подчинилась его ласкам. Напротив, она выпрямилась, будто ее пронзил электрический ток, и совсем не шутя хлопнула его по руке:

- Черт побери, Жиске! Что это такое? При ребенке! Никогда бы не подумала, что вы способны на такое. У вас у самого есть дети - так что же, вы готовы делать все это перед ними?

Он остановился, ничего еще не понимая:

- Это серьезно? Вы что же, полагаете, ваша Дезире что-то понимает?

- Как бы там ни было, я не собираюсь заниматься этим при ней.

- Ну так унесите ее, это же самый простой выход.

Адель безапелляционно произнесла:

- Дезире сегодня будет со мной, я и без того достаточно часто приказываю ее уносить. К тому же, мне кажется, Анри, что самый простой выход - это вести себя сдержаннее.

- Черт возьми, это что же, отказ?

- Нет, не отказ… но мы ведь не дети, Анри. Вы не юнец, а солидный государственный человек, а я не девица из борделя. Словом, мне немного надоело прежнее мое поведение… отныне я не собираюсь удовлетворять минутные капризы кого бы то ни было.

Жиске некоторое время молчал, покусывая губы. Впервые Адель позволила себе такой холодный чопорный тон, впервые отказала ему - ведь что бы она ни говорила, это был самый настоящий отказ. Он был прав, когда думал вчера о том, что придется выбирать иной способ общения с нею. Она зазналась. Она теперь любовница герцога Орлеанского. Она вздумала требовать уважения к себе, как к знатной даме.

Он немного насмешливо спросил:

- А уж не возгордились ли вы, моя прелесть? Уж не распространяется ли закон о ста тысячах и на меня?

Она взглянула на него, чуть приподняв бровь:

- Разумеется, нет. Вы мой друг, Анри, я всегда об этом помню. Мы с вами непременно встретимся, только известите меня об этом заранее.

Она отвернулась и, глядя на себя в зеркале, добавила:

- В конце концов, надобно иметь уважение к моим чувствам и понимать… что когда-нибудь мне может просто не хотеться.