Соблазнить незнакомца

– Да.

Чувствую, как сжимаюсь на нем, пытаясь вобрать глубже.

В этом нет никакого смысла, но я не спорю. Не могу. Что-то происходит между нами. Дело не только в том, что он заставляет мое тело петь – но, черт возьми, он это делает. Как будто он смотрит мне в глаза и, проникая в мое тело, проникает в душу.

Я задыхаюсь, когда он растягивает, наполняет, кажется, завершает меня. В этом нет смысла, но я не могу избавиться от чувства, что все остальные мужчины оставили меня равнодушной, потому что я была предназначена для этого.

Он пробирается ход все глубже и глубже, наконец, вдавливаясь по самую рукоять и достигая дна.

– Вот так. Теперь ты моя.

Он тоже чувствует эту необъяснимую связь. Я вижу это по его лицу.

– Твоя.

Имена не имеют значения. Мы доберемся до них, но прямо сейчас мы движемся сердцем. С любовью, которой мы занимаемся.

– О, так хорошо...

Его улыбка освещает темный угол комнаты.

– Я сделаю так, чтобы ты почувствовала себя еще лучше, Калла, – клянется он, ослабляя нажим, от которого я чуть не хнычу.

Я верю ему.

Тогда нам не нужно разговаривать. Он ставит локти на матрас рядом со мной и хватает за руки. Я отдаю их, тая, когда он переплетает наши пальцы, проникает еще глубже в мое тело.

Снова и снова он медленно наполняет меня. Удовольствие нарастает до тех пор, пока потребность не начнет гореть снова. Я должна была бы пережить шок от того, что он может зажигать меня так быстро и так часто. Но я моргаю, глядя на него, желание разгорается. Внезапно я начинаю тяжело дышать и раскачиваться вместе с ним. Мое сердце сжимается, когда он наклоняется к моим губам и целует меня. Его язык такой же исполнительный, как и его член, исследует глубоко и полностью покоряет меня. С каждым прикосновением я чувствую, как вся моя обычная защита рассыпается в прах. Вместо этого, кажется, что моя грудь открывается. Когда все чувства, которые я обычно сдерживаю, выливаются наружу, на этот раз я приветствую это.

– Смотри на меня, – требует он.

Я широко открываю трепещущие глаза и теряюсь в черных глубинах его сверкающего взгляда.

– Это безумие. Я никогда не чувствовала...

Ему не нужно, чтобы я заканчивала мысль, чтобы понять.

– Я тоже. Не знаю, что происходит, но я не остановлюсь.

Даже предположение о том, что он может это сделать, заставляет меня сжимать его крепче.

Его толчки набирают темп. Его тело врезается в мое снова и снова. Его сила гарантирует, что, даже если бы я хотела скрыть от него свои чувства, то не смогла бы.

– Калла?

– Да.

– Ты со мной?

– Да...

Я тяжело дышу.

Он проводит губами по моей шее, прежде чем снова завладеть ртом – и мыслями. Все внутри моего тела сжимается и нагревается. Нервные окончания, о которых я и не подозревала, проснулись и затрепетали от этого мужчины. Я не могу думать. Я не могу дышать.

Все, что я могу сделать, это почувствовать – и сдаться – ему.

– Мы собираемся сделать это вместе.

– Что?

Я перешла от возбуждения к вздрагиванию. Мои пальцы сжимают его. Губы касаются его челюсти. Мои бедра приподнимаются при каждом толчке. Лоно сжимается.

– Кончим, – настаивает он, оскалив зубы. – Сейчас.

Понятия не имею, что такого в этом мужчине или в том, как он со мной разговаривает, но его требования – ключ к разгадке моего тела. Внезапно все напряжение внутри меня разрушается в первобытном освобождении, непохожем ни на что, что я когда-либо знала.

Выгибаясь дугой, я запрокидываю голову и кричу так громко, что уверена, все внизу слышат, как хорошо он заставляет меня чувствовать. Мой любимый незнакомец прижимается своими губами к моим. Я чувствую, как его тело напрягается и дрожит. Он проникает в меня еще глубже и стонет мне в рот, когда набухает и дергается, отдаваясь мне.

Мы делаем общий вдох, и наши сердца замедляются вместе. Затем он открывает глаза и убирает выбившиеся локоны с моего влажного лба и горячих щек.

– Привет.

Я глупо улыбаюсь, безумно счастливая, что встретила его.

– Привет.

– Я Квинт. Подумал, может, тебе стоит знать имя мужчины, который тебя трахает. Ну, знаешь, на будущее.

Мне приходится смеяться.

– Привет, Квинт. Приятно наконец-то узнать твое имя. И это звучит здорово. На будущее.

Мой вздох, вероятно, звучит наполовину влюбленным, и мне все равно. Если из этого дерьмового уик-энда выйдет что-то хорошее, тогда я назову его своим лучом надежды и буду благодарна. Потому что у меня нет иллюзий; завтрашний день будет отстойным.

– Эй, куда делась твоя улыбка?

– Извини. Думаю, что завтра мне предстоит сделать что-то неприятное. Я бы предпочла вообще об этом не думать.

– Я тоже.

Он прижимается своим лбом к моему и крепче обнимает меня, прежде чем поцеловать в лоб. Затем он высвобождается и выбрасывает презерватив. Прежде чем я успеваю по нему соскучиться, он возвращается и прижимает меня к своему твердому телу.

– Но я хотел бы провести остаток выходных с тобой.

Мне вообще не нужно думать.

– С удовольствием.

Его улыбка ослепляет меня.

– Где ты живешь, Калла?

– В Лос-Анджелесе.

Он морщится.

– Чем занимаешься?

– Я независимый фудблогер. Из–за чего ты так хмурился?

– Это далеко от дома, и я ненавижу Лос-Анджелес.

– На самом деле, мне тоже он больше не нравится. Движение ужасное. Стоимость жизни абсурдно высокая. Просто… Это казалось нормальным, когда я там росла. Теперь... – Я пожимаю плечами. – Не-е-ет. Где ты живешь?

– За пределами Санта-Фе. Я некоторое время жил в Денвере, но мне нравится ощущение маленького городка Санта-Фе. Я детектив отдела по расследованию убийств.

Так что мой инстинкт, что он не причинит мне вреда, независимо от того, насколько я отдам себя на его милость, был верен.

– Я могу себе это представить. Тебе нравится, не так ли?

– Это может быть ужасно и грустно, но да. Это мое призвание. Как ты узнала?

– Скажи мне, что я не единственная, кто чувствует эту странную связь...

– Как будто мы знаем друг друга целую вечность? Хотя не знаем…

Я вздохнула с облегчением.

– Именно. Это так странно. Я никогда не чувствовала такого.

– Я тоже. Обычно я совершенно счастливый одиночка.

– Ну, не совсем одиночка, – замечаю я. – Ты, очевидно, знаешь, как обращаться с женским телом.

Квинт чертовски мужественен, но самоуничижительную усмешку, которая пересекает его лицо, можно было бы назвать почти мальчишеской.

– Я сказал, что одиночка, а не монах.

Он уже великолепен и убедителен, но у него также есть чувство юмора? Успокойся, мое сердце.

– Очевидно.

Что-то в его лице меняется.

– Ты не часто встречалась, не так ли?

– Да. Что ж, я попыталась. Я просто никогда не находила никого, с кем бы совпала.

– До меня?

– Да. Звучит безумно?

– Звучит. Но я знаю, что это не так, потому что тоже это чувствую.

Я прикусываю губу.

– Что нам с этим делать?