Здесь умирает надежда

Хотела бы я вечность говорить об это, лишь бы не добраться до сути.

— Я была там, потому что беременна, — выпалила я. — Потому что планировала пойти туда и избавиться от нашего ребенка, не сказав тебе.

Я не могла смотреть на него. Не было храбрости. Я не знала, смогу ли пережить его ненависть.

— Это отвратительно, зло и постыдно, — прошептала я. — Но я была уверена, что так лучше, чем подвергать тебя еще большим потерям. Еще большей боли. — Шум волн врывался в открытые окна. С моей стороны было жестоко портить такой звук своей уродливой правдой. — Это звучит чертовски нелепо, когда я говорю вслух. — Стыд пропитал мой тон. И все же я не стала бы смотреть на него.

Не могу.

— Но мне казалось, что так правильно. — Покачала я головой. — Или, может быть, я убедила себя в этом, как трусиха. Не могла смириться с мыслью снова потерять что-то. Или, может быть, я ввязалась в эту драку, чтобы остановить себя. — Я всплеснула руками от этой идеи. — Черт, я не знаю. Но я хочу этого. Больше всего на свете. Я знаю, что это никогда не сможет заменить ее. Но будет хуже, если я разрушу наш второй шанс создать семью из-за страха.

Слезы навернулись на глаза.

— Чертовы гормоны, — пробормотала я, сердито вытирая глаза.

Через несколько секунд до меня дошло, что Карсон ничего не сказал.

Бл*дь.

Мне не приходило в голову, что, возможно, Карсон не захочет воспользоваться шансом вернуться к кошмару, из которого мы едва выбрались. Бл*дь. Я была разбита вдребезги. Я пойму, если он снова не захочет за мной бегать.

Беспокойство скопилось в животе.

Хотя я действительно не хотела этого, я, наконец, посмотрела на него. Его лицо ничего не выражало. Он пристально смотрел на меня, как и во время всей тирады. В его глазах не было ни огня, ни бури, ни эмоций. Они были закрыты ставнями, выражение лица было маской, которую он носил для всех остальных. Но не со мной. По крайней мере, обычно.

— Черт, — прошептала я, не в силах отвести взгляд. — Я облажалась, да? Мы наконец-то, после всего, наладили жизнь, а я, как всегда, добавляю хаоса.

Брови Карсона нахмурились при моих словах. Раздражение. Наконец-то, хоть что-то.

Но раздражение было слишком слабой эмоцией, чтобы соответствовать новостям, которые я только что сообщила.

Карсон спокойно поставил свой бокал с вином, затем обогнул кухонный островок и направился ко мне.

В страхе я стала отходить назад.

Однако ему не потребовалось много времени, чтобы поймать меня, одна его рука легла мне на бедра, а другая обвилась вокруг шеи. Теперь в его глазах горел огонь. Настоящий ад.

— Ты выйдешь за меня замуж, — пробормотал он. — До того, как родится ребенок. Я знаю, ты хочешь чего-то большого, бл*дь, и будешь жаловаться, что не хватает времени на платье, цветы, которые нужно доставить самолетом из Италии или еще откуда-то, бл*дь, мне все равно. Можем сделать это по-крупному в следующем году, если хочешь. Можешь сделать так, как захочешь. Но это должно произойти в ближайшие девять месяцев. Будь моя воля, мы бы сделали это завтра. Но ты будешь в моих объятиях.

Его рука соскользнула с моих бедер и накрыла живот.

— Мой ребенок внутри тебя. — Его голос был невероятно мягким, переполненным эмоциями. — Я добился своего. Сбылись мои самые смелые мечты. Так что, пусть свадьба будет не завтра. Но очень скоро.

Слезы текли по моему лицу быстрее, чем он успевал их вытирать. В последний раз, когда я была беременна, он привык к тому, что я разражалась слезами из-за рекламы страховой компании или когда случайно роняла печенье на пол.

Конечно, это имело какое-то отношение к гормонам. Но большая часть этих слез была пролита искренне.

Я даже не хотела спорить.

— Хорошо, — прошептала я.

Теперь он выглядел потрясенным.

— Хорошо? — повторил он.

Я кивнула.

— Черт, — пробормотал он. — Я думал, будет намного сложнее. — Он отпустил меня, чтобы дотянуться до своей куртки. Вытащил коробочку с кольцами.

Твою мать. Он не мог сотворить это с помощью магии из ниоткуда. Он все уже планировал.

Шкатулка открылась, и в ней оказался самый потрясающий изумруд, который я когда-либо видела. Квадратный, солитер, кольцо, закругленное крошечными бриллиантами.

— Изумруд, — пробормотала я.

— Пусть это будет ее камень, — закончил он за меня. — Будешь носить ее с собой до конца жизни.

Каким-то образом слезы потекли еще быстрее.

— Хорошо ли я поступил? — спросил Карсон немного неуверенно.

Я яростно закивала головой, наклоняясь вперед, чтобы поцеловать его.

— Да, милый, ты молодец, — сказала я ему в губы. — Теперь надень на меня.

Он ухмыльнулся.

— Не буду спорить. — Его глаза были серьезными. — Как только надену, уже никогда не сниму.

Я хмуро посмотрела на него.

— Не буду.

Он надел кольцо на мой безымянный палец. Идеально подходило. Немного тяжеловато. Мне нравился его вес. Очень.

Я долго смотрела на него сверху вниз.

— Врачи сказали, что у меня не будет другого ребенка, — тихо сказала я. — Впрочем, я уже знала это. — Я прикусила внутреннюю сторону щеки. — Знаю, ты подумаешь, что я сумасшедшая, но я должна тебе кое-что рассказать, пока не потеряла самообладание.

Я на мгновение зажмурилась.

— Много лет назад я отправилась к женщине в Румынию, — тихо начала я, открывая глаза. — К гадалке. Настоящая ведьма. Ты человек действия и разума, так что ты не поверишь в нее, но это правда. Она происходила из поколения ведьм. И она предсказала это. Все это. Встречу с тобой. Любовь. Беременность. Потерю ребенка. — Только тогда у меня хватило смелости посмотреть Карсону в глаза. — И она сказала, что у меня никогда не будет другого ребенка. Что я никогда не стану матерью.

— В жопу эту сучку, — прорычал он, притягивая меня к себе.

Я моргнула, глядя на него.

— Она очень могущественная ведьма, Карсон, ты не можешь называть ее сучкой, — прошептала я, оглядываясь вокруг, наполовину ожидая, что она появится.

— Она на другом континенте, я сомневаюсь, что она меня слышит, — ответил он все еще грубым от гнева голосом. — И если бы она была прямо передо мной, я бы с радостью сказал то же самое. Потому что ты будешь мамой. Что бы ни случилось. Ты будешь матерью. Ничто и никто не сможет отнять это у тебя.

И снова слезы затуманили зрение.

— Но и современная медицина, и древнее колдовство говорили, что этого не произойдет, — всхлипнула я.

Карсон вытер слезы большим пальцем.

— Ты Рен Уитни. С каких это пор ты позволяешь современной медицине или древнему колдовству вставать у тебя на пути?

Я ухмыльнулась.

— Ты прав. В жопу эту сучку.

— Моя девочка, — пробормотал он.

После обеда у нас было много секса.

Куча поводов для празднования. Я позвонила девочкам. Стелла закричала в трубку. Затем она закричала, предположительно на Джея: «Хватит заходить в комнату, размахивая оружием! Я эмоциональна, смирись с этим!»

Я свернулась калачиком на диванчике и смотрела на океан после того, как сделала свои звонки. Карсон только что закончил уборку.

— Не будет никакой идиллии. — Я смотрела на волны и уже не в первый раз за сегодня жалела, что у меня в руке нет бокала вина. Моя ладонь легла на все еще плоский живот.

Я почувствовала, как Карсон подошел ближе, его тепло согревало мою спину. Он не прикасался ко мне, ничего не говорил, знал, что я еще не закончила.

— Это не будет захватывающим. Мы не будем парить в облаках, споря о том, в какой цвет покрасить детскую или как мы назовем ребенка, — объяснила я.

— Я могу притвориться, конечно. Будто я невероятно счастлива, что это чудо, благословение. Не хочу, чтобы видели мои истинные чувства, и напоминали о том, во что это может вылиться. Об этом невозможно забыть. Это будет здесь. Всегда, черт возьми. Как груз, следящий за тем, чтобы мои надежды не оторвались от земли.

Я наконец посмотрела на него, мое зрение затуманилось.

— Это не будет для нас идиллией, — повторила я.

Я ненавидела то, как чертовски жалко звучала, как плаксиво. Я хотела бы лучше притворяться с Карсоном. Хотела бы я, чтобы у меня был способ скрыть все свои уродливые чувства, скрыть их от него. Но он видел все насквозь.

Вместо того чтобы заключить меня в объятия, как я ожидала, Карсон сел рядом со мной, глядя на тот же океан, который казался слишком спокойным для этого разговора. Я страстно желала, чтобы океан отразил мои эмоции.

С другой стороны, если бы внешний мир отражал мои внутренности, земля разверзлась бы, а горы упали в океаны. Наверное, хорошо, что этого не произошло.

— Нет, — наконец сказал Карсон. — Не будем слишком радоваться. Но как только эта часть закончится, как только ты пройдешь через это, у нас будет семья. Даже если случится худшее, у нас все равно будет семья. Я верю, что этот человечек встретится с нами через восемь месяцев. — Он погладил мой живот. — Потому что у меня есть надежда.

Я уставилась на океан, потом снова на него.

— Да. — Кивнул я. — У меня тоже.

Мы поженились на следующий день.

Я была одета в белое платье от «Oscar de la Renta».

Жених одет в черное.

Церемония проходила в присутствии наших самых близких друзей и семьи. Ничего простого, хотя у меня был всего один день, чтобы подготовиться.

Я готовилась к этому всю жизнь.

Все было чересчур. На пляже играла группа. Блюда готовил один из самых известных шеф-поваров в стране.

Много цветов.

Все, кого я любила, пришли.

И самое главное, в конце вечера я стала миссис Рен Уокер.

ВОСЕМЬ МЕСЯЦЕВ СПУСТЯ

КАРСОН

Сначала у Рен начались роды без фанфар, что удивило всех, включая меня.

Сорок недель и один день. Я был почти приклеен к ней. Она продолжала закатывать глаза и бормотать что-то о «защитных альфах, не знающих о силе и способностях женщины». Я имел несчастье ответить: «Громкие слова от того, кто не может дотронуться до пальцев ног».

И поплатился за это.

В ту ночь у нее начались схватки, но она до последней минуты уговаривала меня не везти ее в больницу. Она не хотела оставаться там дольше, чем необходимо.

Я это понимал.

Мы уже ссорились из-за того, что она не хочет рожать в больнице. Она хотела родить дома. Что вполне нормально, если бы ее беременность не считалась чудом.

Врачи вообще понятия не имели, как она забеременела. Это немного больше, чем чудо. Они предупредили нас, что Рен может не доносить до конца срока. И сказали подготовиться к потере.

Демоны закружились в ее глазах, когда они сообщили эту новость. Затем ее подбородок вызывающе вздернулся.

«К черту этот бред», — усмехнулась она, как только доктор ушел. Она решила, что современная медицина ни хрена ей не скажет. И независимо от того, была ли это судьба, чистая сила воли Рен или немного того и другого, наш ребенок рос без происшествий. Рен росла. Однако я видел призраков в ее глазах. Иногда я находил ее на полу в шкафу. Бродячей по дому посреди ночи, пытаясь убежать от прошлого.

Худшего не случилось.

Но врачи подчеркнули тот факт, что она нуждалась в тщательном наблюдении.

Мне нужно, чтобы она была в больнице.

Я сказал ей об этом.

Послышались крики.

Она ушла.