Здесь умирает надежда

ГЛАВА СЕМЬ

Burn Your Name — Powderfinger

Наступил следующий день, и я поняла, что пришло время сообщить новости. Что ж, время много прошло. После прошлой ночи с Карсоном, после прошлой недели, дня вечеринки Стеллы… Все изменилось. Теперь это казалось постоянным. И я не могла больше ни секунды лгать подругам.

— Итак, я трахаюсь с Карсоном, — выпалила я.

Все взгляды обратились на меня. Они не были в шоке. Ни капельки. Конечно, их нелегко удивить моими поступками, но я думала, что эта новость их хотя бы немного шокирует.

— Дорогая, мы уже знаем, — мягко сказала Ясмин, пока Стелла и Зои потягивали свои напитки.

У меня отвисла челюсть.

— В смысле?

— Из тебя так себе лгунья, — добавила Зои.

Я хмуро посмотрела на нее.

— Извините, но я обманула многих пограничных агентов и различных сотрудников тайной полиции в коммунистических странах.

— Мы твои подруги, — сказала мне Стелла. — Мы лучше знаем тебя.

— И ты изо всех сил старалась не говорить об этом человеке и даже не смотреть на него, — вставила Ясмин, прежде чем схватить картошку. — Не говоря уже о том, что ты послала принца, ты ни слова не сказала ни о каком другом мужчине, и думаю, что это самое долгое твое пребывание в стране.

Я прикусила губу.

Да кого я обманывала?

Они многое видели. Почти все. И они не осуждали меня и не злились за то, что я держала это в секрете.

— Он тебе нравится, — заметила Ясмин.

Тяжесть этого замечания поразила меня.

— Нет, не нравится, — возразила я инстинктивно. — Мне нравится трахаться с ним, — поправила я.

— Хорошо, так расскажи нам, — предложила Зои.

Я уставилась на нее.

— Что рассказать?

— Про секс. — Она откинулась на спинку стула. — Хотя он не в моем вкусе, мне интересно знать, каков он в спальне.

Мои руки резко вспотели. Я не скромница, когда дело касалось секса. Каждая из этих женщин слышала все грязные подробности моих предыдущих сексуальных похождений. Ничто из сказанного не могло их шокировать.

За исключением слов о том, что я влюблена в Карсона.

Тогда я получу достойную реакцию. И больше не смогу спрятаться от правды. Тогда это станет нечто серьезным, а я так не хочу.

— Я бы сказала вам, — небрежно отмахнулась я от них, прежде чем сделать глоток своего напитка, — но тогда мне придется вас убить. — Я постучала себя по носу. — Это совершенно секретно.

Каждая девушка наклонилась вперед в своем кресле.

— Хорошо, ты правда ничего не расскажешь нам о его члене и его извращениях? — спросила Стелла. — Я рассказала вам все о Джее.

— Это была твоя инициатива, — ответила я. — Плюс, ты была обязана поделиться этим дерьмом. Это достойно романа. Нам с Карсоном нечего романтизировать. Мы занимаемся сексом. Я все вам рассказала. И можем двигаться дальше.

Каждая из них окинула меня проницательным взглядом.

— Хорошо, — в конце концов заявила Зои.

Ясмин и Стелла уставились на нее, разинув рты. Зои, как известно, не позволяла спящим собакам лежать.

— Она хочет держать это под замком, пусть держит, — пожала плечами Зои.

В тот момент я никогда так не любила свою подругу, как сейчас.

Остальная часть позднего завтрака прошла так же, как и предыдущие, и хотя груз лжи спал с моих плеч, я все еще чувствовала тяжесть от правды, которую отрицала сама.

Я пошла к Карсону после завтрака, отправив ему сообщение, чтобы он знал, что теперь может рассказать Джею о нас.

Не знаю, порадовала ли его эта новость, он просто ответил: «тащи свою задницу ко мне домой».

И сказал, что собирается заняться серфингом, и я должна подождать его.

Серфинг.

Мы трахались несколько месяцев, но я не знала, что он занимается серфингом. Да, он жил прямо на пляже, и это были одни из лучших волн в округе, но Карсон не произвел на меня впечатления серфера.

Мило и интересно. К тому времени, как я приехала, он все еще был в воде, и хотя идея понаблюдать, как он выныривает из воды, казалась заманчивой, я поняла, что не была у него дома одна с тех пор, как однажды вломилась.

Тогда я подумала, что шпионить неэтично. Теперь, когда мы спали вместе, я решила, что имею на это право.

Сначала осмотрела книжные полки. Они занимали целую стену с камином посередине. На каминной полке стояли свечи, фотографий не было. Нигде в доме не было никаких фотографий. Это я заметила. Наверное, у него не было никого, с кем можно было бы сфотографироваться. Отец убил мать. Карсон убил отца. Насколько мне было известно, у него нет ни братьев, ни сестер. И я сомневалась, что у него есть какая-то большая семья, которой было на него наплевать.

У него нет друзей, кроме Джея, и их связь была слишком сложной, чтобы классифицировать ее как дружбу, где они позировали бы для селфи.

Мне это не понравилось. Что у Карсона нет никаких фотографий. Весь мой дом был увешан фотками. Из приключений, с подругами, с родителями. Я велела распечатать фотографию с вечеринки Стеллы и повесить ее над камином в моей гостиной.

Карсон заслужил фотографии, воспоминания, разбросанные по всему дому.

Мои пальцы скользили по корешкам книг. Много автобиографий, книг по психологии. Затем мой палец остановился на книге с заметно потертым корешком.

«Герцог и я».

Я ухмыльнулась, увидев бесчисленное множество других исторических романов, уютно устроившихся между всеми этими крутыми книгами.

— Вина, дорогая? — Голос Карсона меня не удивил, так как я слышала, что он поднимался по лестнице. Я просто была слишком заинтригована, чтобы обернуться.

— Определенно, — сказала я ему, снимая книгу с полки. — Может быть, почитаем вместе.

Я повернулась со злой ухмылкой на лице, размахивая книгой с мускулистым мужчиной, вцепившимся в женщину в платье.

— Я читала эту, и она особенно дерзкая. Одобряю, — поддразнила я.

Карсон, со своей стороны, не выглядел пристыженным. Ни капельки. Уголок его рта приподнялся.

— Они мне нравятся, — просто сказал он.

Вот и все. Мой крутой, бывший шпион и злодей любил исторические романы.

Я чуть не сказала это вслух. Когда он пересекал комнату с двумя бокалами вина в руках, ухмыляясь мне.

Слова клокотали у меня в горле, отчаянно пытаясь вырваться. Я никак не могла больше сдерживать их.

Я даже открыла рот, готовая выложить все, пока он не подошел достаточно близко, чтобы я могла сосредоточиться на его торсе. Или, точнее, на его груди. Он был без рубашки, в шортах, низко спущенных на бедра, демонстрируя пояс Адониса и невероятно идеальное телосложение.

— Боже мой, — выдохнула я, уставившись на татуировку, и легкое покраснение вокруг нее.

Видимо, сделана недавно. И он только что вернулся с океана. У меня нет никаких татуировок, но я была почти уверена, что нельзя заниматься серфингом в тот же день, когда набиваешь татуировку. И он сделал ее сегодня, потому что я была с ним прошлой ночью. Я видела каждый дюйм его обнаженного торса. Нигде ничего не было. Много шрамов, да. Но на его левой груди не было татуировки с надписью «Рен».

— Пожалуйста, бл*дь, скажи мне, что это какая-то шутка.

Выражение лица Карсона было ровным.

— Я, по-твоему, комик, дорогая? — сухо спросил он, протягивая мне стакан.

Я хотела переключить свое внимание с его груди на лицо, чтобы нахмуриться, но мой взгляд был прикован к тату.

— Нет, — отрезала я. — Ты не производишь на меня впечатления какого-то комика. Но ты кажешься достаточно здравомыслящим, а здравомыслящий человек не будет набивать чужое имя на своей коже, если он знает вышеупомянутого человека всего несколько месяцев. — Мой голос стал немного пронзительным в конце, но я ничего не мог лас собой поделать.

Карсон поставил бокалы на кофейный столик, затем подошел, чтобы убрать волосы с моего лица, и я позволила ему это сделать, потому что все еще была в состоянии шока.

— Ты сама сказала, — сказал он. — В первую ночь, когда я трахнул тебя, ты сказала, что после этой ночи я захочу вытатуировать твое имя на своей коже.

Я уставилась на него, все еще пытаясь найти на его лице намек на шутку.

Ничего.

— Да, и я человек, склонный к чрезмерному преувеличению, что ты, несомненно, уже знаешь. Одна из немногих вещей, которые ты узнал обо мне, потому что мы знакомы всего несколько месяцев, — пролепетала я.

Выражение лица Карсона было относительно мягким на протяжении всего этого обмена репликами, если не сказать слегка удивленным, но теперь его глаза сузились, а выражение лица потемнело.

— А сколько? — он подрезал. — Как думаешь, сколько времени потребуется мужчине, чтобы узнать тебя? Месяц? Два? Год? Десять лет?

Он схватил свой стакан с кофейного столика и долго пил, прежде чем снова переключить свое внимание на меня.

— Я сделаю догадку и скажу, что ты никогда не была с мужчиной достаточно долго, чтобы позволить ему узнать тебя, — продолжил он. — Позволить ему почувствовать, как твоя киска сжимается вокруг его члена без каких-либо препятствий. Я единственный, кому ты это дала. — Он яростно указал на свою грудь.

Я никогда не видела его таким напряженным, как сейчас. Это что-то значило. Карсон был энергичным по натуре. Но эта энергия была другой.

— Ты дала мне это в первую гребаную ночь, — прохрипел он. — Нечто важное, священное для тебя, ты дала мне это, когда узнала обо мне столько, сколько не мог выяснить ни один детектив. Это должно пугать, ты должна хотеть держаться от меня подальше. Вместо этого ты пришла ко мне домой, одетая в свой белый сарафан, угрожая, соблазняя, пробуждая меня.

Теперь он тяжело дышал. Я заметила, как его грудь поднимается и опускается. Явно разозлился.

— Ты точно знала, что, черт возьми, делаешь, — резко заявил он. — Этот белый сарафан был красным флагом для гребаного быка. Ты впустила меня, Рен. В ту первую ночь. Потому что, несмотря на то, что ты чертовски упряма, даже ты не можешь отрицать связь между нами.

Он посмотрел в окно, пощипывая переносицу. Я не пошевелила ни единым мускулом. Не могла.

— Я взрослый мужчина, — сказал он, теперь уже менее напряженно. Гораздо тише. — Я человек, который знает, чего хочет. И я знаю, что хочу тебя. А ты знай, что я всегда буду хотеть лишь тебя. Знай, я хочу, чтобы твое имя было шрамом на моей коже.

Я уставилась на него.

Он был серьезен. Чертовски серьезен. Конечно, еще бы. Он набил мое имя на своей коже. И Карсон был не из тех, кто принимает опрометчивые решения, не то, что я. Он думал о разных вещах. Знал каждую гребаную деталь сказанного до того, как сделать свой выбор. И он сделал выбор.

Меня. В своем сердцем. Навсегда.

У меня зачесалось в горле, дышать стало труднее, стены начали смыкаться.

Я протопала к барной стойке, хватая свою сумочку, отчаянно пытаясь создать дистанцию, избежать этого. Его.

Когда я обернулась, Карсон стоял в той же позе, сжимая свой бокал с вином и пристально глядя на меня.

В его позе не было ничего расслабленного. Он наблюдал за мной с напряжением, которое было трудно выдержать.

— Я ухожу, — заявила я, задыхаясь.

Выражение лица Карсона не дрогнуло.

— Ты убегаешь, — поправил он.

Я поджала губы вместо ответа, потому что он не ошибся.

— Ты убегаешь, — повторил он. — Но уже слишком поздно, черт возьми. Ты не можешь убежать от меня, и мы оба это знаем.