Следователь по особо секретным делам

6

Николая Скрябина так поразило требование, которое выдвинул отставной лекарь, что сперва он даже заподозрил: уж не мнится ли ему всё это? И хотел уже пустить в ход известный трюк: посмотреть на происходящее сквозь пальцы скрещенных ладоней. Да вовремя опомнился. Априори было известно: кроме Лары здесь все ему – мнятся. Или же, напротив: мнимые сущности здесь – они двое. А все остальные для этого мира – натуральные, подлинные создания.

Но если сам Николай всего лишь изумился, то Сергей Иванович Хомяков прямо-таки впал в исступление.

– Так я и думал! – закричал он, и даже подскочил на жестком докторском стуле, который он оседлал минуту назад. – Так и знал, что он где-то здесь!

– Но почему же он здесь? – недоуменно вопросила Лара. – Уж он-то должен был прямиком отправиться в ад!

– Он бы и отправился туда, любезная барышня, – заверил её Михаил Достоевский. – Да вот незадача: там, в вашем мире, – он ткнул тощим пальцем вверх, хотя вряд ли сведеноргийское пространство можно было считать миром нижним, – его казнили. То есть, формально он оказался убиенным.

Лара и Хомяков непонимающе переглянулись, а Николай лишь коротко вздохнул:

– Всё ясно: его статус убиенного дал ему шанс на некую реабилитацию.

Он всегда подозревал, что казнь преступников – это, по сути, благодеяние для негодяев. И грех на душу для тех, кто приводит приговор в исполнение.

– Только вот шансом своим он воспользоваться не пожелал, – сказал бывший лекарь.

И стал рассказывать, как было дело.