Тьма, что внутри нас

— А почему ты не ушёл, Саныч?

— А сам не догадываешься?

Призрак посмотрел на меня. Я призадумался. На ум приходило только: чтобы подтвердить, что из лаборатории никто не выходил. Это ему и озвучил. На что Саныч ухмыльнулся в свои усы и посмотрел на меня добродушным взглядом.

— Мне пришлось. Ведь я давно работал на разных объектах и знаю, как иногда приходилось хоронить тайны.

И я понял, о чём он. Ведь в прямом смысле «хоронить тайны».

— Ну а спустя минут двадцать после того, как ушли учёные, я услышал далёкое эхо выстрела. Думаю, мой помощник нашёл своё пристанище. Не могу его осуждать. Да и с учёными его было нельзя отпускать.

Он отвёл тяжёлый взгляд в сторону. Да, похоже, его это мучило. Но и тут можно понять, наверное. Если учёные понимали, что их ждёт и были готовы бороться за жизнь, то его сменщик оказался просто трусом и наверняка где-то да сболтнул бы. А там уже и за остальными началась бы охота. Система только внешне неповоротлива. Но она отлажена и действует быстро. Так что поимка или ликвидация остальных стала бы лишь вопросом времени. А так, глядишь, те смогли выбраться и, может, даже сейчас живут под другими именами или в других странах. Хотя был и риск. Например, если бы тут разрабатывались опасные вирусы и из-за них вирус выбрался бы на свободу. Сложно на самом деле осуждать людей. Идеалы, долг и прочее, как правило, идеализируются для общественности. Если брать и смотреть глубже или на правду, то всё оказывается намного сложнее.

— А потом пришли КГБэшники в противогазах и костюмах, с автоматами. Меня вначале вежливо опросили. Говорили, что помогут, что совсем скоро я выберусь и увижу семью. Но я не понравился одному майору. Не знаю, что его насторожило. В итоге меня били и пытали. Несколько раз выстрелили над головой у самого уха, а после прострелили несколько раз ногу. Но я им ничего не сказал. Твердил лишь, что никто не выбрался. А возле разбитого терминала до этого положил булыжник. Как я понял, моего сменщика они не успели допросить, а просто пристрелили сразу. А потом всё закончилось. Майор, который так и не представился, приставил к моей голове пистолет, глядя мне прямо в глаза через стёкла своего противогаза. В них отражался свет от фонарей, которые они принесли с собой. А спустя несколько ударов сердца всё и закончилось. Последнее, что я услышал, был громкий выстрел.

— А как ты проявился здесь? Что же тебя держит тогда? Ты ведь призрак. Услышав твою историю, я не пойму, что тебя держит. Ненависти к живым ты не испытываешь. Да даже того майора не ненавидишь, чего я не понимаю…

— А за что его ненавидеть, Миш? Он исполнял свой долг. Грязный, полный чужих боли и страданий, но долг. Ему с этим грехом жить и умирать. Мне было жаль семью, которую я никогда не увижу. Но у меня была хорошая зарплата. И я смог скопить некоторое количество денег, которые остались у них.

— Не понимаю… — задумчиво пробормотал я.

— А проявился я здесь спустя несколько лет. Но так и не смог отходить далеко от своего последнего пристанища.

Немного помолчав, он сказал:

— Вы сможете выбраться по шахте, что находится за разбитым оборудованием. Дальше там только один путь. Не заблудитесь.

Он замолчал и поёрзал на своем месте.

— Миша, я хотел тебя попросить… Я чувствую в тебе свет, который меня зовёт. Не мог бы ты… В общем… Не мог бы ты мне помочь уйти отсюда? Я думаю, моя Ирка давно ждёт меня…

Я посмотрел на Саныча. В целом я знал ритуал, по которому можно его прогнать из мира живых.

— Ну, мне пора. Я лишь раз в месяц ненадолго могу проявляться в такой форме. Я тебя очень прошу, помоги, Миша…

И Саныч просто истаял. В его голосе было столько усталости и надежды. Я понял, что хочу помочь ему обрести покой. Немного посидел, вспоминая ритуал. Я спихнул вампирку (да как она умудрилась так крепко спать!) и выбрался из вагона.

Дверь всё так же была приоткрыта. Я попробовал её открыть, но та, чуть сдвинувшись, встала намертво. Около десяти минут мне потребовалось для того, чтобы её ещё немного приоткрыть, нереально напрягаясь и краснея от напряжения. Но я смог туда пролезть. Там был разгром. Оборудование было разбито, повсюду мусор, тряпки. В углу у сгнившего и развалившегося стула лежали ещё узнаваемые остатки машинисткой формы и человеческие кости. В черепе, во лбу, была дыра от пули. Рядом валялся разбитый квадратный фонарик. Здесь Саныч и встретил свою смерть, желая помочь тем учёным. Хотя неизвестно, что они тут исследовали и может так быть, что он отпустил тех ещё ублюдков.

В комнате неожиданно стало ярко. После кромешной темноты любой свет слишком сильно слепил. У меня брызнули слёзы, а в глазах появилась резь. Я закрыл их и прикрыл рукой. И потихоньку привыкая к свету, увидел полупрозрачную фигуру Агнии. Она села на корточки у останков Саныча.

— Агния?

Но она не ответила. Лишь выпрямилась, протянув руку над скелетом, и начала произносить слова. Спустя минуту появился Саныч. Он сжимал свою призрачную фуражку и вздрагивал своим призрачным силуэтом. Я не слышал никаких звуков. Но вот Агния что-то сказала ему, судя по всему, успокаивающее и ободряющее, а Саныч, кажется, плакал. Она приблизилась к нему, взяв нежно руками за голову, и наклонила, поцеловав того в лоб. Мне кажется, я смог по губам понять, что Саныч произнёс: «спасибо». После чего с потолка полился свет прямо на них, а фигура призрака начала распадаться на зелёные искорки, которые, подхватываемые этим светом, улетали куда-то наверх. Спустя несколько мгновений всё закончилось. Осталась лишь богиня, задумчиво смотревшая куда-то наверх.

— Агния?

— Да, чего тебе?

— Откуда ты здесь?

Она посмотрела на меня, как на дурака.

— Вообще-то мы связаны. Я могу появляться там, где ты находишься, не сильно расходуя при этом свою энергию.

— Но ты прозрачная, как призрак…

— Задери меня Бездна… Миша… Ох… — Она тяжело вздохнула и посмотрела в потолок. — Ты под землёй. Тут куча разных тварей. Я даже в таком состоянии их отчётливо ощущаю. Как думаешь, слабая Светлая Богиня для них что значит?

И, не дожидаясь моего ответа, продолжила:

— Поэтому я и проявилась лишь частично, чтобы меня было сложно найти или почувствовать.

— А зачем ты тогда вообще пришла? — спросил я, напряжённо вслушиваясь и озираясь.

— Нет здесь сейчас никого рядом. Но их много в подземельях. Зачем? Ты что, слепой?

Я слегка подвис. Ну да, она помогла Санычу уйти.

— Ну это… Саныча мог и я освободить…

Агния лишь закатила глаза, но потом всё же ответила:

— Он стал сильным духом. Очень сильным. От него осталась здесь часть собранной им энергии. Её забрала я. Нам сейчас понадобится много сил.

— Чего?! Но ты же Светлая Богиня…

— Миша, ты иногда бесишь!!! Особенно со своими высокодуховными идеалами про Богов!!

Немного успокоившись, она посмотрела на меня и всё-таки продолжила.

— Боги — это те же существа, только более высокого порядка, когда могут пронизывать несколько пластов бытия одновременно. Мы иначе смотрим на время, пространство, судьбу, в отличие от вас, смертных… — Она задумчиво посмотрела мимо меня. — А то, что я сделала… Эта остаточная энергия всё равно была бы поглощена нашедшим её духом или развеялась бы. А так она позволит мне собрать силы. Я только что смогла проглотить атомный реактор, в сравнении с тем, что до этого получала таблеточные батарейки.

— Он настолько был силён?

— Да… И это странно. — Она посмотрела на останки Саныча. — Сожги их, а прах собери и развей наверху. Сейчас могилы всё равно не актуальны, когда мир будет пересобран. А так его душа окончательно обретёт покой. И это. Давайте шустрее, выбирайтесь. Твои тебя ищут. Они ещё не наделали глупостей, таких как штурм церкви, только потому, что Бун утверждает, что ты жив.

— Церковники… Зачем они так?

— Потому что Церковь всегда и во все времена искореняла зло во имя своего понимания добра. А зло — это то, что или противоречит догматам, или мешает управлять. Ну, а если положить руку на сердце, то вампир и непонятный колдун в вашей истории, как ни посмотри — зло.

Она хихикнула в ладошку.

— Всё, я пошла.

И, сделав несколько шагов в сторону, она исчезла. Мда…

— О, ты здесь. А что за шум и с кем ты говорил?

В проход протиснулась Вика, сжимавшая дробовик. Надо же… Она всё-таки проснулась!

— С Агнией.

— А…

Но я её перебил:

— Давай выбираться отсюда, нас ждут.

Я на руке зажёг синий огонь, сел на корточки, поднеся к останкам. Те вспыхнули. Я влил энергию, и всё быстро прогорело, превращаясь в прах. Пошарив взглядом вокруг, я увидел пыльную трехлитровую стеклянную банку. Бережно собрав прах Саныча, я отдал банку удивлённой вампирке и подошёл к разбитому оборудованию. Нам действительно нужно быстрее вернуться отсюда наверх.