Тьма, что внутри нас

10. Мы выбираем сами

Мы плутали по тоннелям уже не один час. Судя по часам, сейчас была глубокая ночь. Хотя начало операции было назначено на два часа дня. Мы периодически возвращались, натыкаясь на тупики или завалы. Дышать становилось всё тяжелее. Вампирка, правда, имела в этом плане меньший дискомфорт. Несмотря на то, что она была уже не совсем вампир, воздуха ей было нужно не так много. Она делала один вдох примерно раз в минуту. Ну, ещё набирала воздуха для того, чтобы что-то произнести. Но из-за того, что она стала частично живой, совсем без воздуха, как настоящие вампиры, она обходиться не могла, из-за чего порою поглядывала на меня с беспокойством.

Иногда проходы были настолько узкие, что нам приходилось с трудом протискиваться. Лишь недавно, пройдя по непонятному переходу, выдолбленному прямо в камне, мы попали в старый тоннель советской постройки. Ну, я так думал. Достаточно широкий, с потрескавшимся уже бетоном. Посередине лежали старые рельсы. Вдоль стен шли прогнившие кабели. Но здесь дышалось уже легче. Воздух был также спёртым и тяжёлым, но не таким влажным. Метрах в ста справа от нас стоял деревянный вагон. Напротив него было углубление и, судя по всему, ответвление. Мы решили двинуть в ту сторону. Даже если там нет выхода, просто заночуем у вагона. Нам нужна была передышка и хотя бы небольшой отдых.

Подойдя ближе, мы увидели нишу, в которой была старая, проржавевшая, тяжёлая противовзрывная дверь. Она оказалась слегка приоткрыта. Для нас тьма не была проблемой, мы прекрасно видели и ориентировались в ней. Но чтобы рассмотреть, что за дверью, нам понадобились фонарики. За ней мы увидели какие-то тряпки, разбросанные старые деревянные ящики и непонятное разбитое оборудование. Ещё на стене были отметины от пуль, а на полу в свете фонариков блеснули гильзы. Мы прислушались. Была гробовая тишина, которая начинала уже немного давить. Даже не было слышно капель воды. Мы переглянулись и пошли устраиваться в вагоне. Он был пуст. Всё же на деревянном полу вагона спать было комфортнее, чем на холодном бетоне. Перед этим я нанёс несколько рун на стены тоннеля и начертил печать на полу вагона, создав сигналку. Теперь, если в неё кто-то вторгнется, мы успеем отреагировать и приготовиться к бою.

Когда я вернулся, Виктория уже вырубилась, свернувшись клубком на полу. Под голову она положила руки, сложенные лодочкой. Она безумно мило выглядела. Хотелось курить, но я не брал на задания или операции с собой сигареты. Большинство тварей обладало острым нюхом, а запах у табака достаточно сильный и резкий. Так что я просто сел спиной к стенке вагона напротив Виктории и серьёзно задумался. Что с нами со всеми происходит? Ведь, по сути, совсем недавно я был обычным сотрудником, перекладывающим бумажки. Она тоже была обычной девушкой, неплохим программистом. О чём-то мечтала, чего-то желала. А сейчас мы, голодные, раненые и уставшие, оказались глубоко под землёй, в непонятном тоннеле.

День за днём гоняемся за тварями, которые не сегодня завтра окажутся нам не по зубам, и мы сдохнем, станем просто кормом для них. Или чего похуже… Всякие жуткие ритуалы… Да, в таких случаях смерть — это лучше, чем оказаться расходником в ритуале. И всё ради чего? Чтобы вот так, на одном из заданий нас просто грохнули свои же?

Нам, кстати, пришлось побывать на месте проведения одного из таких ритуалов. Жуткое зрелище. Жертв долго истязали, причиняя страшные муки, что навечно отпечатались на их серых лицах. И самое страшное, таким образом убили не один десяток людей, преимущественно молодых девушек, но были и дети. Мы, к сожалению, не смогли выйти тогда на след тех, кто это сделал. Но стало ясно одно. В городе теперь есть культисты. И что они задумали, одной Бездне известно.

Несмотря на тяжёлые мысли, глаза сами собой начали закрываться, и я не заметил, как просто выключился, словно кто-то нажал рубильник. Мне показалось, что прошло всего мгновение. Я проснулся от чьего-то присутствия рядом. Вначале подумал, что это Вика. Но та, пока я спал, подползла и устроилась рядом, положив голову мне на колени. А чьё-то присутствие ощущалось чуть дальше. Но как же сигналка? Почему она не отреагировала? Хотя, если уровень мага достаточно высок, он в состоянии вмешиваться или развеивать чары своего менее опытного коллеги. Так что магия не панацея от всех проблем. Расслабились… Я тихонько дёрнул ногами, чтобы разбудить Вику. Дохлый номер. Спала как, сурок. Тогда я аккуратно завёл руку за спину, нащупал рукоять тесака и медленно стал его вытаскивать из ножен.

— Он тебе не потребуется, — гулким, но негромким эхом разнеслось по вагону. Словно говорили сразу со всех сторон. Я открыл глаза и посмотрел в то место, где ощущалось что-то непонятное.

— Я не причиню тебе вреда.

На меня смотрел призрак. Самый настоящий призрак. Слегка прозрачный, он тускло светился в темноте. Одет был в старую форму машиниста. Полноват. На лице пышные усы, на голове фуражка. Он стоял со старым призрачным фонариком, который уже давно не светил, и разглядывал нас. На вид лет пятьдесят. Его глаза тускло светились зелёным.

— Ты кто?

Да, я был сама оригинальность…

— Саныч я.

— Саныч?

— Да.

Повисла пауза. Вокруг была всё такая же гнетущая, обволакивающая тишина. Вампирка немного заворочалась, но так и не проснулась. Серьёзно, ну как так можно спать?!

— И… Что ты здесь, Саныч?..

— Всё жду, когда придёт мой срок.

— Срок? Какой срок?

— Чтобы, наконец, уйти отсюда.

— Ты погиб где-то здесь?

— Да, в той комнате инженерных коммуникаций, куда вы заглядывали не так давно.

И он уставился в сторону тяжёлым взглядом. От него не чувствовалось какой-либо угрозы или ненависти, как часто бывало с призраками. Словно передо мной стоял обычный добродушный мужичок-машинист в советской форме. Ну, слегка прозрачный и светящийся, да… Мы помолчали. Вообще, я слышал, что призракам можно помочь покинуть этот мир, проведя специальный обряд или ритуал экзорцизма. Также выполнить волю призрака, которая не позволяла ему уйти в загробный мир. Были и другие способы, но более сложные. Единственное, это осложнялось тем, что обычно призраки не могли уйти в другой мир из-за того, что прирастали к чему-то земному. Деньгам, партнёру, сексу, еде, играм или любым другим земным вещам. Или ведомые местью. Ведь чаще всего призраками становились те, кто умер не своей смертью. Но всех их, как правило, объединяло одно. Ненависть к живым. Они словно и после смерти стремились защитить или сохранить то, к чему были привязаны. Ну или отомстить. И неважно, что перед ним совсем другой человек, а не повинный в его смерти или страданиях. А этот… В общем, странный призрак. И достаточно сильный, если смог так тихонько подкрасться. Я по-прежнему не чувствовал злобы от него. И вызывал он скорее сострадание. Голос его был грустным и сильно уставшим. Но так и есть. Ведь пока душа не оказывалась в предназначенном ей месте, она страдала. Ну, так писали, во всяком случае. Ещё и поэтому призраки вели себя зачастую агрессивно. А питаясь человеческой энергией, они могли заглушить подобную боль, пусть и ненадолго. И если такие случаи запускать, в конце концов, можно получить неслабенького полтергейста, а возможно, и чего похуже. А сейчас это стало вообще актуальным. Ведь, по сути, призраки становились духами. А те могли расти, развиваться, набираться сил и эволюционировать, поглощая более слабых собратьев. Так что…

— Ты не против услышать мою историю?

Призрак посмотрел мне прямо в глаза. Я лишь согласно кивнул. Он подошёл ближе и как-то по-старчески кряхтя, сел рядом с нами. Это была скорее прижизненная привычка, ведь сейчас он не был скован телом.

— Как тебя зовут?

— Михаил, а сонную тетерю Виктория.

— Красивая у тебя девушка.

— Что? Э… Она… Ну это… Нет, мы не пара, — скороговоркой, запинаясь, выпалил я.

На что призрак лишь каркающее рассмеялся и хитро прищурился, глядя на меня. Но потом его лицо разгладилось. Он стал печальным, словно вспомнив кого-то. Ну да. Он ведь осознаёт себя, своё нынешнее существование. А ведь, возможно, были те, кого он любил и любит. Жена, дети, может, и внуки, о судьбе которых он ничего не знает, навечно прикованный к месту, в котором нашёл свою смерть. Я догадывался, что его просто убили: следы пуль на стене, гильзы, валяющиеся на полу. Призрак начал свой рассказ:

— Этот тоннель ведёт к одной из секретных лабораторий СССР. Я был простым машинистом. И чем именно они занимались, я не знал. Да и по сей день не знаю. Она строилась при мне. Я возил сюда материалы, вывозил мусор. Привозил строителей, а как стройка закончилась, то и учёных. Прекрасное было время, если честно. Страна, оправившаяся от страшной войны, семимильными шагами шла, развивая науку и промышленность. Никто из моих родных не знал, где именно я работаю, так что они даже и не знают о моей судьбе. Наверное, и нет никого в живых давно. — Призрак тяжело и шумно вздохнул. — Я привозил сотрудников к двери в конце тоннеля, а сам коротал время в той комнатушке. Но однажды в лабораторном комплексе что-то случилось. Повсюду раздались базеры тревоги. Я тогда только заварил себе чай. Мы с помощником не сразу поняли, что случилось. Хотя нас знакомили с разными инструкциями на случай чрезвычайных ситуаций. И мы должны были закрыть ту дверь, оставшись в комнате до прихода спасателей. Но из комплекса смогли выбраться несколько учёных в противогазах. Они закрыли за собой ту дверь, вводя что-то на терминале. После чего подземелье сотряс взрыв. Когда пыль осела, учёные сломали терминал и стали двигаться по тоннелю, где я их окликнул и предложил дождаться помощи в комнате. Не знаю почему, но они выглядели обречёнными. Я всем заварил чай, выдал несколько пледов, которые хранил для себя. Я был уже не молод и иногда замерзал. Там-то и выяснилось, что помощи не будет, а та, что придёт, лишь убьёт выживших. Даже после случившегося они отказались говорить, что там произошло. Оттуда выбрались две девушки и парень. Ну, у моего помощника нервы не выдержали, и он начал паниковать. Стал кричать и требовать. А потом просто сорвался и убежал по тоннелю в сторону выхода. Ведь всё вокруг было обесточено.

Он замолчал, глядя как-то по отечески, что ли, на Викторию. Словно кого-то вспоминая. Мы так помолчали некоторое время. Всё же сколько секретов хранит в себе та, можно сказать, цивилизация, которую смогли отстроить наши прадеды и деды. Да, как считаю, были там недостатки, перегибы и откровенная глупость. Но сколько они сумели создать, построить, открыть. Сейчас мы в основном топтались на месте. Да, каждый год выходили новые телефоны с откушенным яблоком. Вот и весь прогресс. Утрирую, конечно, ведь действительно создавались новые технологии, делались открытия. Но… Как-то мы не дотягивали до того уровня и темпов, которые были в Советском Союзе. Я не застал жизнь в нём и не могу сказать, что жалею. Но по большому счёту, многие в нашей стране, да и даже в мире, жили на наследии той страны. Призрак по-старчески как-то покашлял и продолжил:

— При мне строился этот комплекс. Я знал главного инженера, а потому узнал некоторые проходы, которые не были отмечены на основных планах и инженерной документации. Я прошёл войну. И мне откровенно было жалко смотреть на обречённые лица молодых. Я-то своё пожил, повидал разное. В общем, я решил им помочь и показать несколько ходов, о которых знал. Не знаю, конечно, выбрались ли они…