Босиком за ветром

– Почему не сказала, что сама участвуешь? Кстати, если нужно, у меня дома есть мишень и дротики. Могу научить.

Славка поймала пристальный взгляд Криса, он шевельнулся, приоткрыл губы, явно хотел что-то сказать, но не успел. Она его опередила:

– Не надо. Я умею.

Всю дорогу до птичника она пыталась уместить в голове свою странную реакцию на Криса и чувства, которые он вызывал. Причём на симпатию это походило меньше всего. Если бы он ей просто понравился, как Малика, или она влюбилась, как в Луку, это было бы просто и понятно. А тут… какое-то странное ощущение, будто она рассматривает фото дома, который давно снесли, или трогает шрам от раны, полученной в таком глубоком детстве, что стёрлось из памяти, где и как. И так тоскливо, так больно, будто она упустила что-то важное или потеряла.

Работа в птичнике немного отвлекла её от неудобных мыслей. Славка вычистила вольер золотых фазанов, внимательно оглядела все уголки в поисках яиц. Самочки никогда не откладывали яйца в одном месте, каждый раз приходилось их искать. В загородке королевских фазанов она отчитала крупного и важного самца, в отличие от других моногамных пород, этот обитал в компании четырёх дам, за что и получил от Славки кличку Султан. Она его отругала, но не за любвеобильность, такая уж у него птичья сущность, а за то, что не уделял внимания поровну всем жёнам.

Цесарки порадовали новыми перьями. Славка аккуратно собрала целый пучок и спрятала в рюкзак, а вот алмазный фазан, жадина, так и не расстался ни с одним длиннющим саблевидным пером. Досыпав опилок на землю, она аккуратно разровняла их по всему вольеру и выпрямилась, чтобы передохнуть. Перевязала косынку и снова вернулась к работе. Неприхотливые и дружелюбные цесарки рассыпали ракушки и коллективно их затоптали. Пришлось повторно идти в сарай за мешком и насыпать их заново. Возвращаясь, Славка заметила, что поляна триклайнеров уже не пустует. Пока она занималась птицами, они повесили слэк и подтягивали его трещоткой. Вторая стропа ещё лежала на земле спящим ярко-оранжевым удавом у дерева, обёрнутого в протектор.

Славка то и дело поглядывала в их сторону. Вадим привычно помахал рукой, снял футболку и забрался на стропу. Пока Крис натягивал второй слэк, он разминался и, красуясь перед случайными прохожими, сёрфил. Этот термин подходил раскачиваниям на подвижной стропе как нельзя лучше и на самом деле напоминал катание на волнах. Ещё в августе до возвращения Криса Славка пару раз наблюдала, как Вадим качается на стропе. Это выглядело необычно и даже странно. Словно ноги жили своею жизнью, накрепко приклеившись к слэку.

Когда Славка перешла в загородку к страусам, Крис и Вадим принялись отрабатывать статические элементы. Названия некоторых, она уже знала: плэйн8 и кроу9 легко узнавались в позах. На какое-то время она забыла о триклайнерах, её вниманием завладели Петро и Дуся. Она вылила мутную воду и набрала новую. Тут пришлось хорошенько попотеть. В огромный жёлоб помещалось три полных ведра. Хорошо ещё, что пили страусы мало и воду не нужно было менять каждый день. А ещё Славка узнала великую тайну, которую при желании мог бы раскрыть любой достаточно любопытный посетитель птичника. Дуся тоже был самцом, и это не являлось секретом для предыдущих работников птичника. А вот кто назвал страуса Дусей, история умалчивала.

Поначалу эти гигантские птицы пугали Славку. Смотрели своими выпуклыми огромными глазами, клевали всё подряд, даже абсолютно несъедобные вещи, и спали стоя с открытыми глазами. Даже хуже: они моргали во сне. Постепенно она привыкла к ним и словно впервые заметила длиннющие ресницы и улыбающийся клюв. А ещё за ними было интересно наблюдать: как они ходят, садятся, сгибая коленки в обратную сторону, словно кузнечики, и провожают настороженным взглядом высоких людей, видимо, принимая их за равных. А ещё они вполне осознанно передразнивали друг друга, издавая звуки удивительно широкого диапазона, от глухого воя, похожего на старт мотоцикла, до нежного мурлыканья.

Закончив работу, Славка проверила запоры и, накинув рюкзак, направилась к зелёной поляне, облюбованной триклайнерами. Сойдя с асфальта, она разулась, подхватила босоножки и дальше пошла босиком. Сентябрь не уступал по жаре лету, пожалуй, даже август переплюнул. Земля, прогретая за день, охотно отдавала тепло и выпрашивала дождь. Славка остановилась и, подняв лицо к солнцу, замерла. Гул города потускнел и утих, на первый план выступили знакомые природные звуки. Словно шумел её любимый лес, только неполноценный, придавленный цивилизацией. Перекрикивались птицы, шуршали белки.

– Слава, иди сюда!

Город обрушился лавиной резких звуков, Славка скривилась и повернулась в сторону голоса.

Вадим стоял у стропы и призывно махал рукой.

– Нужно твоё непредвзятое мнение.

Славка подхватила рюкзак и обувь. Приблизилась к натянутому сдвоенному слэку и остановилась, намеренно не глядя на Криса.

– Чем я помогу? Я же вообще в триклайне ничего не понимаю и не разбираюсь в ваших абракадабрских трюках типа флип, фляг, дроп.

Вадим усмехнулся.

– Это вообще неважно. Зрители и не должны знать названия. Главное, как это выглядит со стороны. Крис – упёртый баран. Не хочет добавлять в выступление новый элемент.

Крис спрыгнул со стропы, отлепил от тела влажную футболку и пригладил вздыбленные волосы.

– Сам ты баран, Вадик. Просто эта программа давно отработана именно в таком виде, а трюк сложный. Точно до выходных не разучим. Слетим или покалечимся.

Вадим покачал указательным пальцем и, намеренно манерничая, поцокал языком.

– Заколебал ты уже душнить. Запросишься снова на свой Симеиз или элеватор, я тебе припомню. Трюк не новый, мы его уже сто раз делали, просто отдельно. Тут другое важно, – он снова повернулся к Славке. – Ближе к концу программы есть отрезок, где музыка замирает и растягивается, а потом нарастает с выраженными отбивками ритма. Нужно, чтобы движения чётко подходили под музыку. Когда мы придумали эту программу, ещё не умели делать катвил10 и переходить в стойку с перескоком на другую стропу. А сейчас там словно не хватает именно этих элементов. Блин, да трюки совсем по-другому смотрятся, когда ложатся на музыку и попадают, чётко в отбивочку. А закончим как обычно: бэк банс11, потом на ноги и, как вишенка, дабл бэк флип дисмаунт.

Славка пожала плечами.

– Я не знаю, что такое катвил. Вот это последнее уже знаю – соскок с переворотом назад.

– Почти, с двойным переворотом, – улыбнулся Вадим. – Мы сейчас тебе покажем, а ты скажешь, прав я или нет.

– Хорошо. – Славка отошла к дереву, где лежали вещи, бросила на траву обувь и рюкзак.

Вадим подошёл к колонке, подключённой к телефону, выставил бегунок плеера.

– Нажмёшь, когда я скажу. Мы немного покачаемся и вступим в нужный момент. Обрати внимание на перескок на соседнюю стропу и выход в стойку на руках. Окай?

Славка послушно взяла телефон Вадима. Дождавшись кивка, нажала кнопку воспроизведения на экране и затаилась.

Заиграла шумная, почти агрессивная песня с ярко выраженными басами, бьющими по ушам и внутренностям. Крис и Вадим синхронно запрыгнули на параллельные стропы, покачались, сидя на них полубоком и, одновременно оттолкнувшись, встали на ноги. Дождавшись определенного момента в мелодии, сделали переворот вперед через одну руку и сразу же перескочили на соседние стропы. Музыка замедлилась, будто зажевало плёнку, длилось это секунды три, не больше. Именно столько они простояли в стойке на руках, вытянувшись в струнку. Как только музыка начала ускоряться, оба качнулись, чётко попадая в ритм, и, оттолкнувшись от строп, упали на спины, спружинили и встали на слэк ногами. Но и тут не задержались, со следующим битом снова с силой толкнули стропы и, подпрыгнув вверх, успели сделать два переворота назад, прежде чем приземлиться на траву.

Славка так и стояла с телефоном в руках, оглушённая и ошарашенная, хотя музыка уже сменилась, и звучало что-то лирическое. То, что они сейчас сделали, нарушало законы физики и вообще выглядело как постановочная компьютерная игра, эквилибристика, не подвластная человеческому телу. А ведь это был всего лишь отрывок программы и занял он максимум десять секунд.

Вадим оценил её изумлённое лицо.

– Я же говорил, это фишечка с музыкой круто смотрится. Ну что, нужно вставлять этот элемент?

Славка не успела ответить, её опередил Крис:

– Не забывай, эта стойка в самом конце выступления. Хватит у нас сил после всех трюков выстоять, а потом ещё закончить сложным соскоком? Чем-то придётся пожертвовать.

Теперь, когда они стояли рядом, Славка видела, что та лёгкость, с которой они буквально летали над стропами, стоила им немалых усилий. Они тяжело дышали, руки со вздувшимися венами слегка подрагивали от перенапряжения. Оба блестели от пота, выступившего крупными каплями на лбу и шее.

Вадим вынул из рюкзака полотенце и принялся промакивать грудь. Славка приблизилась к стропе, провела пальцем по вибрирующей плотной ленте. Никак не могла понять, как им удаётся сохранять равновесие на такой узкой опоре, делать шпагаты, стойки и все эти перевороты, которые и на обычной-то поверхности не всегда получаются.

– Хочешь попробовать?

Она дёрнулась и едва не впечаталась в Криса. Он стоял близко, одной рукой упираясь в дерево с петлёй. От его тела шёл такой влажный жар, словно она открыла двери в баню.

– Хочу, – не раздумывая, откликнулась Славка.

Крис прошёл к центру слэка и подал руку. Славка несколько секунд смотрела на его мозолистую узкую ладонь и длинные пальцы и не могла решиться.

– Становись одной ногой. Ближе к стропе. Я подстрахую. Другой ногой толкайся, но не ставь на стропу. Балансируй. Смотри вперёд, лучше на рэтчет или дерево.

Славка наконец вложила пальцы в ладонь Криса, встала босой стопой на гладкий полиэстер и сразу же оттолкнулась. Выпустив его руку, замерла с отведённой в сторону ногой. Платье сначала надуло ветром, а потом ткань обняла её колени, чётко обрисовала худые бёдра и впалый живот. Славка стояла уверенно, немного покачивалась, но явно не планировала падать. Осмелев, она сделала шаг вперёд, потом ещё шаг и снова остановилась.

– Ну не хрена себе. Можно подумать, всю жизнь по слэку бродила, – Вадим уже вытерся и, надев сухую футболку, подошёл к стропе. – Ходила?

Славка улыбнулась, глядя сверху вниз.

– Нет. По стропе нет.

– Дойдёшь до дерева?

Славка не ответила, перевела взгляд на Криса. Он смотрел серьёзно и напряжённо. Вымученно улыбнулся, снова мелькнул металлический шарик на его языке, а в ладони сверкнул кубик. Она уже заметила за ним привычку постоянно перекатывать в руке латунные игральные кости. Наверное, для него это было то же самое, что для неё грызть ногти – проявление нервозности и способ обуздать волнение. Правда, таких красивых кубиков она никогда не видела. У отца Луки они были прозрачно-желтые пластиковые, с точечками белой краски.

– Дойдёт, – ответил Крис за неё. – Ещё и обратно пробежит, не оступившись.

Но Славка спрыгнула на траву и прижала ладонями взвившийся подол.