Босиком за ветром

9 глава. Бесстыжий Арабачик

Парк словно подёрнулся антрацитовой дымкой, дубы ещё не осыпались, но уже обнажили самые верхние ветви и пощипывали ими набухшее от влаги небо. Липы пока держались, растопырили зеленющие и сочные кроны. Обычно они оголялись внезапно, как только резко понижалась температура. А пока стояла тёплая погода, деревья ловили ускользающее солнце. Печальнее всего выглядели каштаны, в их умирании не было красоты. Они разделись быстро и бесстыдно, как на приёме у доктора, пропустив все положенные стадии золотистой осени. Зато в мае они умели ярко цвести, а в сентябре – обильно плодоносить. Вот и сейчас глянцевые коричневые каштанчики аппетитно блестели на голых ветках и больно били по макушкам зазевавшихся прохожих.

Славка набирала полные карманы каштанов и приносила домой, что с ними делать, не придумала, просто оставляла везде, где находилось для них место. Каштаны попадали в складки одеял и под диванные подушки, выкатывались из-под кроватей. Но никто не ругал Славку, а Лука потихоньку выносил их на улицу. Должно же это когда-нибудь закончиться? Вот уже каштан под окном облысел полностью, значит, и глянцевые снаряды скоро исчезнут без следа.

Бабье лето запоздало, а точнее, началось без вступления с фанфарами. Сентябрь выдался тёплым, таким же солнечным оказался октябрь. Где-то в промежутке между ними затерялось и бабье лето, которое Славка упорно называла «ведьмины дни». Она нервничала и постоянно напоминала, что скоро едет в Неберджай на турслёт. Дома вязала узлы на всём, что попадалось под руку: на поясе халата, проводе от зарядки и шнурках кроссовок. Лука не мог понять её нервозности, ведь, по сути, дикая Славка возвращалась «домой». Когда он заводил беседу о соревнованиях, она начинала грызть ногти и беспрестанно теребила косу. А ночью в одной из их откровенных бесед призналась, что боится не соревнований и точно не леса, а Криса.

Две недели назад, когда их курс отправили в яблоневый сад, ей приснился странный сон. Точнее, он был обычным, даже не кошмарным, но закончился не по её сценарию. Устав от чужих эмоциональных всплесков, она намеренно сплела себе безлюдную ночную поляну и с аппетитом хрустела яблоками, сидя на краю обрыва в сиреневом гулком одиночестве. Крис появился неожиданно, но ещё большей неожиданностью стал поцелуй.

Она рассказала об этом сне Луке. Он выслушал Славкины признания и надолго задумался.

– А ты раньше целовалась во снах?

– Да, и не раз, – не раздумывая, ответила она, вспомнив, как недавно целовала Луку на маслобойне. – Но это другое. Я ничего не могла сделать: ни оттолкнуть, ни укусить, будто не руководила собственным подсознанием. Я позволяла себя целовать. Единственное, что было в моих силах – проснуться.

– Может, позволяла, потому что тебе это нравилось? – осторожно поинтересовался Лука.

– Нет! Вообще фу! – горячо возразила Славка, услышав сдавленный смех Луки, ткнула его кулаком в грудь и накрыла ладонью его губы, не давая рассмеяться в голос. Нехотя добавила: – Ладно, понравилось. Просто это было как-то неправильно, у поцелуя не должно быть такого выраженного привкуса горечи и обиды.

– Это же сон, там может быть любой привкус. Хоть селёдки и цинковой монеты. Разве нет?

Славка задумалась. У поцелуя действительно был привкус, но, слава богу, не селёдки, а вот металл чувствовался, а ещё чабрец, мята и яблоки. Теперь она точно могла сказать, как ощущается шарик пирсинга. Он холодный, звонкий и… он на языке Криса!

До поездки они ни разу не столкнулись на тренировках. В институте он появился за несколько дней до турслёта, поймав её взгляд в толпе студентов, улыбнулся и кивнул. Славка отвернулась и не ответила на приветствие. Сразу же вспомнился ночной поцелуй, непутёвое сердце захлебнулось пульсом, а тело решило, что лихорадка – самая нормальная реакция на Криса. А ведь им придётся находиться бок о бок в одной команде и жить в лагере в лесу целых три дня. Как бы сделать вид, что ничего не было? Для него ведь и не было. Славка впервые оказалась в ситуации, в которую играючи загоняла других, заставляя испытывать определённые эмоции. А теперь она смотрела на него украдкой, лишь бы он не заметил, как она реагирует на любое его движение. Нужно просто подождать, это пройдёт. Правда, спустя две недели не прошло. Настал день отъезда в Неберджай, а Славка всё ещё боролась с последствиями сна и избегала Криса.

Солнце припекало не по-осеннему, Олег Степанович маниакально отслеживал прогноз погоды и за день до поездки наконец-то удовлетворённо расслабился. Синоптики обещали «тепло и без осадков, плюс двадцать пять выше ноля, облачно». Правда, их обещания сбылись только наполовину, но радостные, вырвавшиеся на свободу студенты этого ещё не знали.

Выехали рано утром, на автобусе, с гитарой, бутербродами и радужными ожиданиями. Забили задние кресла палатками, рюкзаками и всякими полезностями для организации лагеря, на всякий случай взяли тент, плёнку и матерчатую растяжку с карманами для посуды. Крис хмыкнул, высокомерно назвал такой туризм ущербным. Набрали кучу ненужных вещей, фактически перетащили дом в лес, разве можно так ходить в походы? Криса не поддержали. Олег Степанович хотел взять ещё деревянный стол и лавки, но в итоге решили, что у костра всё же лучше сидеть на брёвнах, хоть в чём-то сохранить видимость слияния с природой. Славка нервничала. В этом лесу она ещё не была и переживала, что он её не примет, почувствовав на ней отпечаток старолисовской чащобы.

В дороге Дядько достал гитару и громко объявил:

– Давайте костровую классическую?

– О нет! Только не про изгиб гитары и не про тюбик с зубной пастой, – попросила Илона. На тренировках она лучше всех девчонок вязала узлы и определяла азимут.

– Ладно, ладно, давайте про аллигатора.

Песню об аллигаторе тоже уже знали, но она ещё не надоела. Сначала пели вразнобой и нехотя, но постепенно подключились почти все и весело орали незамысловатые куплеты. Славка тоже пела. Ей нравилось рычать в конце припева: «Алигато-р-р-р!». Крис молчал, и его явно не волновало, что он выбивается из компании. Он улыбался, даже постукивал в такт ногой, но не пел.

После нескольких песен Олег Степанович принялся зачитывать вслух распорядок соревнований: первый день считался отдыхательным. Все конкурсы проводились в пределах большой судейской поляны, а вечером команды знакомились на первом построении, заканчивалось это всё дискотекой. На следующий день их ждал однодневный поход, конкурс самодеятельности и подготовка к турполосе, сама же полоса всегда проводилась в последний день и приносила наибольшее количество баллов. А потом награждали победителей и отпускали команды по домам. В этом году программа практически не изменилась, добавили только конкурс блюда, приготовленного на костре, из-за которого Олег Степанович взял жену – Наталью Федоровну, свою бывшую студентку, а теперь аспирантку и супругу. В новой роли она ощущала себя неуютно, студенты старших курсов знали её ещё без отчества и до сих пор называли Наташкой. Раньше она была смешливой троечницей, но, став женой преподавателя, обзавелась новыми качествами характера: где-то раздобыла строгость, раскопала дотошность и наскребла немного занудности.

Славка поглядывала на жену Олега Степановича и вспоминала Малику. Той не потребовалось строить из себя неприступную суровость и носить очки без диоптрий, чтобы завоевать уважение студентов. Чаще всего они виделись в Сафари-парке, сталкивались пару раз в кабинете декана. Малика прибегала на чай, приносила зефир и колоду карт. Славку тоже один раз усадили и напоили кофе. После этой беседы Олег Степанович заинтересовался её познаниями о местных растениях.

Закончив с распорядком, Дядько тут же начал читать ответы на тест по краеведению с прошлого года. Никак не мог успокоиться и поставить суету на паузу. Он в принципе отличался бурлящей активностью и мог утомить своей кипучей энергией даже адронный коллайдер.

– Давайте подумаем над названием. Мы до сих пор никто и зовут нас никак.

С первого места откликнулся худой паренёк, Славка только сегодня запомнила его имя – Валера. Было в нём что-то бесхитростное и прямолинейное, про таких обычно говорят «без камня за пазухой», но своей двухмерностью он не возбуждал воображения. Исполнительный, приятный, напрочь лишённый двух чувств: юмора и собственного достоинства.

– В школе наша команда называлась «Эдельвейс».

– У нас тоже была команда «Эдельвейс», – подхватил шкафоподобный студент-физкультурник со сломанными ушами и тонким голоском. Звали его Стас, но все называли парня Соскачетун. Лука ей объяснил, откуда родилось прозвище, и даже показал отрывок из фильма «Одноклассники». Славка не могла не согласиться, Стас очень напоминал качка-канадца с визгливым голосом и тоже любил поиграть мышцами. В их команде вообще было много спортсменов, костяк набрали с факультета физической культуры. Три девушки: Илона, Карина и Вика – были одногруппницами Стаса, две занимались раньше спортивным ориентированием, а Карина – баскетболом. Ещё одну привёл Валера с факультета технологии, видимо, в качестве поддержки, но Ира осталась и пригодилась в команде.

– И будет таких штук десять. А почему нельзя как в прошлом году? – спросил Крис.

Олег Степанович сразу же отверг этот вариант.

– Не пойдёт, «Мечтатели» уже есть. Ещё варианты?

– Бродяги!

– Тунеядцы!

– Алкоголики!

Наталья Фёдоровна осуждающе покачала головой. Олег Степанович перехватил её взгляд.

– Очень смешно, Анисимов, раз такой юморист, будешь отвечать за самодеятельность. Толик Анисимов толкнул плечом своего брата Колю. В команду они попали случайно, искали насос для мяча и нарвались на Олега Степановича, как раз собирающего команду. Они всё время держались особняком, им хватало общества друг друга.

– А что у нас вообще с самодеятельностью?

– Как что? Островский на ленте скакать будет.

Крис едва заметно скривился. Ему не понравилось, как обозвали триклайн «скаканием на ленте». Славка вытянула шею, пытаясь его рассмотреть. Фамилию Криса она узнала на награждении после Дня здоровья. Надо же, Островский. Колкая фамилия, остроконечная и серебристая. Зофья всегда говорила, что имена, прозвища и фамилии накладывают отпечаток на наши личности. А мы, в свою очередь, добавляем им новых оттенков и свойств. И если человеку неуютно в своём имени, он может и должен выбрать новое. Её фамилия Непавина – текучая, как вода, мягкая, как молодой мох, нравилась ей в виде слова, от которого произошла – Нэпавин. С этим ударением и буквой в ней появлялась жёсткость и оттенки сумрачного леса.

Когда они приехали, самые удобные места для бивуаков уже разобрали. Олег Степанович печально побродил вокруг большой поляны и решил, что пригорок у реки им вполне подходит. Немного дальше, чем у других, зато к воде близко, и в случае дождя они не поплывут и не утонут в грязи. Несмотря на то, что в команде было много новичков, ставили палатки слаженно, сказались тренировки во дворе и присутствие в команде трёх опытных туристов с факультета физкультуры. Всего поставили шесть палаток: одну для семьи руководителя, две мужские, две женские, самая большая с предбанником досталась Славке и Карине, к ним свалили всё оборудование для турполосы, а самая кособокая и старая стала продуктовым складом.