Маловероятное. Эпизод 7: ...И светлые тени

— Грейнджер, вы меня обижаете. Разумеется, опасно. Я потратил пятнадцать лет своей жизни на это, как-никак. Любое чуждое сознание в Зале Информации подвергнется атаке через десять минут после вторжения. У нас осталось две.

— Но… разве мы успеем? — с тревогой спросила Гермиона, пытаясь забежать чуть вперёд и посмотреть ему в лицо.

Снейп широко ухмыльнулся:

— Конечно, не успеем! Мы сделаем лучше — мы срежем! — он потянул её куда-то в сторону. — Скажите спасибо, что вы здесь с проводником, который точно знает, где нас не найдут!

С этими словами он завернул за очередной стеллаж. Гермиона последовала за ним и… — застыла на месте. У их ног разверзлась самая что ни на есть натуральная бездна. Чёрные зазубренные базальтовые осколки неприветливо щерились по краям круглого пролома в никуда.

— И ваш короткий путь?.. — Гермиона судорожно сглотнула, не решаясь договорить.

— Совершенно верно.

— А нельзя ли…

— Нельзя. Осталась одна минута. Ну же, прыгайте!

— Ни за что! — запротестовала Гермиона. — Я боюсь!

Она отчаянно пыталась отползти подальше от края, но ноги отказывались её слушаться. Бездна курилась белым то ли паром, то ли дымом, и дышала холодом. Снейп едва не зарычал от раздражения:

— Грейнджер, если бы я собирался вас убить, то давно это сделал. А если бы собирался убить себя, то нашёл бы место получше, чем моя собственная голова. Дайте руку, — потребовал он и, не дожидаясь согласия, вцепился в её ладонь. — Вот видите, я не собираюсь вас сбрасывать в пропасть. А теперь: раз, два, три!

Белое марево, густое, как молоко, сомкнулось вокруг них, морозя лицо холодным встречным ветром. Определить, насколько быстро они падали и падали ли вообще, было невозможно — туман глушил звуки и движения, а невесомость тела стирала ощущения. В падении тоже есть своя монотонность. Гермиона чувствовала, как её веки, убаюканные белой, непроницаемой для взгляда пеленой и влажным знобким холодом, начинали смыкаться, смыкаться… Поэтому голос Снейпа прозвучал, как гром среди ясного неба:

— Вот и всё!

Стоило ему это сказать, как дымка начала стремительно рассеиваться, открывая взгляду длинную и извилистую пещеру-тоннель с высокими сводами. В нишах пещеры громоздились какие-то непонятные, фантастические конструкции, похожие на произведения современного искусства или наркотический сон Сальвадора Дали, а сама пещера с её прихотливыми и обтекаемыми формами казалась окаменевшим живым существом.

— Где мы? — почему-то шёпотом спросила Гермиона, оглядываясь со смесью опаски и восхищения.

Если верхний этаж, на котором они побывали до этого, обладал почти космической упорядоченностью, то здесь правили хаос и тьма, раскрашенная ядовитыми всполохами света — зелёными, красными и синими, — выхватывавшими из мглы то одну, то другую фантастическую постройку.

— Зал Личности, — казалось, без особого восторга, процедил Снейп. — Чувства, эмоции, идеи, мотивы, абстрактные понятия… Впрочем, вы сами скоро догадаетесь по подписям. Нам… — он резко крутанулся сначала в одну, потом в другую сторону и наконец показал куда-то направо: — Нам туда!

* * *

Хотя Снейп гнал её через Зал Личности на максимальной доступной скорости, Гермиона не была бы собой, если бы не глазела всё время по сторонам. Да-да, он предупредил её, чтобы она не лезла в его дела. Но он же сам пригласил её сюда? Сам. Значит… Ну а кроме того, она же сюда больше никогда не попадёт, не так ли?

Это напоминало путешествие по музею сюрреализма. Аллегорическая композиция, озаглавленная «Кладбище сомнений»* и вправду представляло собой погост, уходящий куда-то в темноту. Но вместо дат и фамилий на надгробиях были выбиты вопросы. У самого прохода, правда, они были не очень интересными, вроде «Асфродель ветвистая или асфодель белая: что важнее — быстрота или безопасность?» Однако скрытые во мгле гранитные плиты обещали значительно более захватывающие темы. Но разве Снейп позволил Гермионе хотя бы притормозить? Разумеется, нет!

А вот мимо тёмной игольчатой башни, озаглавленной «Утёс отчаяния» она и сама пробежала не оглядываясь. Та же участь постигла и панно из застывших, словно мухи в янтаре, полупрозрачных существ, напомнивших Гермионе фей из сказок. На табличке значилось «Несбывшиеся надежды».

Но завидев следующую композицию, Гермиона замедлила шаг, едва не затормозив. Она буквально кожей чувствовала её огромную, подавляющую всё вокруг важность. В воздухе, удерживаемая тонкой нитью, пропущенной через её изгибы, парила причудливо закрученная хрустальная лента. Нить, пройдя через несколько блоков, замирала в хищно раскрытой пасти огромных ножниц, чьи кольца, в свою очередь, приводились в движение весами. На одной из чашек весов грудой лежали черепа, другая казалась пустой, но весы странным образом пока удерживались в хрупком равновесии. Тем не менее, было очевидно, что если бы на этой чаше было хотя бы на череп… да что там, на пылинку! — больше, то она неминуемо опустилась бы, заставляя ножницы перерезать нить.

Подписи возле этой композиции не было. Вернее… Так Гермионе казалось, пока она не поняла, что сами изгибы хрустальной ленты складывались в слово «soul» — «душа», летящей вязью. Душа? Хрупкая, готовая расколоться от первого же неверного шага… А с другой стороны: чего она ожидала? Ей следовало самой догадаться, причём уже давно.

— Насмотрелись? — резко прозвучал над ухом голос Снейпа. — Тогда идём! Мы почти пришли.

И даже ругать её за то, что опять залезла не в своё дело, не стал. Пещера тем временем расширилась, превращаясь в высокий зал, подсвеченный пламенем. Справа путь им преграждала пропасть, на дне которой и ярился огонь, освещавший пещеру. Слева — что-то вроде огромной шахматной доски.

— Это единственное место, где нельзя обойти элемент памяти, а надо пройти насквозь, — пояснил Снейп. — И единственное по-настоящему опасное место, потому что этот зал нельзя полностью отделить от верхнего.

Он поднял голову, и Гермиона вслед за ним посмотрела вверх. Далеко-далеко, едва ли чуть ниже неба, виднелся стеклянный купол верхнего зала. А от него к шахматной доске и пропасти были словно протянуты еле заметные тонкие золотистые нити.

— Это то, что соединяет память и эмоции, делая воспоминания живыми. Без этих связей информация — просто информация, а эмоции не становятся руководством к действию. Если надо, я могу временно заблокировать эти связи. Везде. Но только не здесь.

Значит, им предстояло выбрать путь. Арка перед пропастью была украшена надписью «Моя лояльность»**. Арка перед шахматной доской — «Мои грёзы». Обе надписи выглядели в равной мере безобидно и абстрактно, но кто знает, что таилось за ними на самом деле?

Через пропасть был переброшен тонкий, едва ли в ширину шага мост.

— А что будет, если упасть с этого моста? — с замиранием сердца спросила Гермиона.

— А что будет, если работать на двух хозяев и нечаянно выдать себя? — ответил вопросом на вопрос Снейп. — Сами подумайте. Но, пожалуй, нам стоит выбрать именно этот путь. Я его пройду, а вы… перед вами никогда не стоял такой выбор, так что вы можете смело намечтать себе, что у вас это прекрасно бы получилось.

И снова пропасть. Как будто сознание Снейпа специально издевалось над Гермионой. Будь этот обрыв в десять раз мельче, не гори на его дне что-то, подозрительно похожее на лаву — этого и то стоило бы бояться. А так Гермиона была просто в ужасе. Получилось? О нет, ничего у неё бы не получилось. И не получится.

— Я не могу, — тихо, но твёрдо заявила она. — Я упаду. И насколько я понимаю, умереть у вас в сознании — приблизительно то же самое, что и в настоящем мире. А что насчёт второго пути?

Снейп даже спорить не стал — только устало передёрнул плечами.

— Лотерея. Этот путь, — он кивнул в сторону моста, — хотя бы простой и понятный. А это — шахматная доска ассоциаций. Вы шагаете на зелёное поле, оно зажигает три других поля — где угодно и какого угодно цвета. Если вам везёт, они тоже зелёные и хотя бы некоторые из них неподалёку. Если нет… Ну что ж, летать в этом мире нельзя.

— А если встать на незажжённый квадрат?

— Он может оказаться как зелёным, так и красным.

— М-м… — Гермиона продолжала напряжённо размышлять: всё, что угодно, но только не мост над пропастью! — Три клетки на каждого человека? То есть, идя вдвоём, можно зажечь шесть клеток за раз? А если идти с разных сторон поля, то повысить вероятность, что зажжённые клетки пригодятся хотя бы одному из двоих.

Снейп склонил голову набок, прикидывая:

— Пожалуй, что так. Но вы ещё не спросили меня, что будет, если наступить на красную клетку.

— Хищные воспоминания? — со вздохом предположила Гермиона. — Чего бы ни касалось, всё сводится к ним. Но… Если я правильно понимаю, сюда чужаки не заходят? Значит… они угрожают только вам?

Снейп посмотрел на неё с удивлением, словно не ожидал такого количества правильных выводов в одном монологе.

— Верно. Вас они заметить не должны. Но это вам не особенно поможет. Учтите — если нападут на меня, сознание захлопнется изнутри, и вы отсюда не выйдете.

Гермиона вспыхнула от возмущения:

— Я и не собиралась вас здесь бросать. Это был просто вопрос на понимание. Так мы идём?

— Как хотите, — пожал плечами Снейп. — Как вы понимаете, гнать вас против вашего желания по мосту я не могу…

«А жаль», — так и звучало в этих словах. Гермиона снова вспомнила подвешенную на тонкой нити хрустальную ленту. Он давал ей возможность передумать. Он хотел, чтобы она передумала, но повлиять на её решение не мог, потому что мост таил в себе смертельную опасность. Заставлять его поступать против воли было неправильным и нечестным. Всё так. Но пройти над пропастью Гермиона просто физически не могла.

— Тогда идём, — тихо сказала она, стараясь не смотреть на Снейпа.

Медленно и не без какой-то зловещей торжественности они вступили под левую арку.

— Не думайте ни о чём, — напутствовал её Снейп. Его голос звучал мрачно и отрешённо. — Чем спокойней вы будете, тем выше вероятность, что зажжётся зелёная клетка. Можете считать овец, или декламировать стихи, или просто очистить сознание — главное, не концентрируйтесь ни на чём конкретном. Особенно на страхах.

Два зелёных сектора горели неподалёку от начала. В самый раз. Снейп шагнул на свой сектор первым, Гермиона — едва ли не запрыгнув — чуть позже. Игра началась.

* * *

Вначале им везло — две зелёные клетки из трёх и каждый раз недалеко. Гермиона даже начала думать, что всё было совсем не так сложно и опасно, как описывал Снейп. Но потом…

Шаг! Три секции вокруг неё зажглись красным. Гермиона застыла на месте, вопросительно глядя на Снейпа. Он осторожно, как будто чтобы не спугнуть, наступил на ближайшую к себе зелёную клетку… Две красных из трёх! А третья, одинокий зелёный огонёк на тёмном поле, зажглась ровно между ними. Слишком далеко. Не только для Гермионы, но даже для Снейпа с его высоким ростом. Одна клетка, зелёная и недосягаемая. Они посмотрели на неё, а потом друг на друга. Положение выглядело отчаянным.

— А если вернуться и попытаться наступить на зелёные клетки, которые мы пока не использовали? — предложила Гермиона. — Вдруг они откроют больше подходящих секций?