Боцман Корякин

— Так веди гостей в дом, вот уж отец обрадуется. Он собаку-то хотел взять.

— Заходите, — он открыл калитку.

Женщина застыла в нерешительности, а щенок смело вошел и сел у ног Корякина.

— Молодец, хорошо, — он потрепал его за ухо и крикнул матери, — зови нашего нового члена семьи. А вы проходите, — обратился он к женщине, — мы просто так вас не отпустим.

— Скоро хозяин придет, познакомитесь, заодно и пообедаем, — мать взяла гостью под руку и повела в дом.

— Зовут-то его как? — спросил Алексей.

— Рекс, — ответила женщина, а щенок, словно в знак согласия, дружелюбно замахал хвостом.

— Ну что, ваше королевское величество, пошли знакомиться с территорией вашего королевства.

Десять соток "королевских" земель щенок обежал быстро, принюхиваясь и оглядываясь на Алексея, совершенно не волнуясь об отсутствии его прежней хозяйки. Найдя обломок ветви яблони, схватил его и принес к ногам. "Бросай", — говорили его глаза.

— А ты, оказывается, уже многое знаешь, — отозвался Алексей, — хозяин у тебя был хорошим дрессировщиком. Мы с тобой обязательно станем друзьями, малыш, — сказал он и решил, что даже если отец и будет возражать, он Рекса никому не отдаст.

Отец несказанно обрадовался собаке и сразу заторопился в гараж, подбирать материал для изготовления конуры.

— Какая конура, — возмутилась мать, — собака же домашняя, что у нас места для нее нет.

— Собака должна дом охранять, а внутрь входить только с разрешения хозяина. Ты мать своим делом занимайся, почитай лучше, как ему еду готовить.

— А там, в документах есть книжка специальная, — сказала женщина. — Я помогала покойному кормить Рекса, если что зовите, я пенсионерка, всегда помогу.

— А вы кем работали? — спросил ее отец.

— Тридцать лет поварила в столовых, и даже в ресторане приходилось.

— Вот это здорово. Нам как раз повар нужен, у жены экзема от воды на руках. Может, согласитесь, мы хорошо заплатим. Вас звать-то как?

— Мария я, Маша. Не знаю, — неуверенно сказала она. — Подумать нужно, хотя после смерти Петровича, хозяина собаки, оставаться одна боюсь. Я все больше с ним была, домой только спать уходила, а вот теперь страшно оставаться одной, Соседи у меня пьющие и выселить меня очень хотят. Мария замолчала, не сдержав слез.

— С соседями мы быстро разберемся и в обиду вас не дадим. Уж если они вашего Петровича боялись, неужели мы два таких мужика не справимся?

— Пожалуй, я соглашусь, — сказала женщина. — Завтра с утра и приду.

— Вот и хорошо! Вы, женщины, договаривайтесь, а мы пойдем своими делами заниматься, — отец махнул рукой сыну, и они отправились в кабинет.

Сев в кресло, Корякин старший раскрыл папку.

— Предварительное разрешение на строительство я получил, заявку на покупку оформил, о деньгах договорились. Цена приемлемая, но есть одно условие, без которого сделка не состоится, — отец говорил так, будто он всю жизнь занимался бизнесом, и сын невольно усомнился в том, что отец в Германии был лишь наблюдателем у оборотистой супруги. Впрочем, сказывалось его юридическое образование и опыт хозяйственной деятельности в роли главы администрации. — Так вот, главное условие: в списке акционеров должен быть сын мэра, с количеством акций не менее двадцати процентов, — продолжил он. — Представителем акционеров на аукционе будешь ты, торгуйся до суммы в десять тысяч долларов, после нее предложений не будет. Если на этом не остановятся, уходи. Будем искать другое здание или строить новое, но думаю, мэр другим желающим эту развалюху не продаст. Завтра я еду в Питер за проектом мастерских и частью оборудования, остальное найдем здесь у военных. Электросварочные аппараты, газосварку и инструмент купим в Нарве, ближе и лучшего качества. А теперь давай спустимся в гараж.

В просторном гараже за массивной выгородкой находилась котельная. Они прошли в нее.

— Вот здесь, за котлом, стоят два одинаковых бойлера. Оба подключены и оба работают. Теперь смотри сюда, — отец нагнулся к тому, который стоял ближе к стене и нажал скрытую кнопку на днище бойлера, одновременно нажимая левой рукой такую же, на другом бойлере. С легким жужжанием из первого бойлера опустился почти до пола цилиндрический сейф из нержавеющей стали. — Знаменитый "Бош", — уважительно произнес отец. — Умеют немцы делать такие штуки. Код простой — Гринфельд — это фамилия моей немецкой супруги, порядковое место букв ее фамилии по русскому алфавиту и есть цифры кода. Если забудешь, он стоит на номере электросчетчика у входа в гараж, с верхней стороны и не виден без стремянки, но лучше запомнить его. В нем двадцать тысяч зеленых и пол-лимона рублей. Это на крайний случай. В нем так же ключ от сейфа во втором отделении Внешторгбанка в Питере. В банке хранятся все важные документы на дом, завещание и номера счетов. Я очень рад, что ты вернулся, немецкие врачи пугали меня какими-то образованиями в моих почках и печени, но здесь я гораздо лучше себя чувствую и думаю, они просто не хотели меня отпускать. Все же я в таком возрасте, когда всякое может случиться.

— Отец, может быть, я поеду с тобой? Ты же не собираешься быть там долго.

— Нет, ты нужней здесь, привыкай хозяйничать, нечего дурака валять. Это ж сколько лет ты потерял в своем море? Страшно подумать! С невесткой-то не тяни, уж больно хочу ее увидеть.

Стол помогла накрыть Мария.

— Вот мать, и прибавляется у нас семейство, а ты жаловалось, что дом пустой, и мы с тобой за столом в одиночестве. Жить стало лучше, жить стало веселей, как говорили когда-то. Скоро надеюсь, и внуки появятся, а ты помирать собралась. Мать, красивая и счастливая, утирала краешкам фартука уголки глаз, улыбалась сквозь слезы, посматривая на сына, уплетающего за обе щеки аппетитный борщ.

— Как же хорошо дома, — подумал Алексей, — даже не верится, будто во сне и только Галины не хватает.

Отбедав, они с отцом накормили щенка, потом спустились к реке. Многочисленные рыболовы таскали мелкую плотву, окуньков и ершей, хорошая рыба уже прошла. Довольно широкая Луга отсюда до моря глубока, небольшой буксир тащил вниз по течению груженую щебнем баржу.

— Большой порт в устье строят Алеша. Мог бы конечно там место на судах технического флота найти, но я хочу, чтобы ты хозяином настоящим стал, у тебя к кузнечному делу талант. Я в Германии понял, что наш человек, если захочет любого немца переплюнет. Те, у кого свое дело, живут там неплохо, если не дураки и не лодыри.

— Знаю отец. Я ж последние десять лет на хозяина работал, на хорошего хозяина. Он платил неплохо, а я своих сил не жалел. О своем деле мечтал, но и представить себе не мог, что ты меня опередишь.

— Не расстраивайся, у тебя все впереди. Эх, и развернемся мы с тобой сынок — узнают еще нашу фирменную продукцию. Твой прадед изгороди для петербургских дворцов ковал, на мостах через Неву есть его решетки. Дед в годы войны в сибирских лагерях ножи и кортики для армии и флота ладил. Мы с тобой об этом забывать не должны. Богатые теперь множатся и хотят жить красиво. Вот мы и украсим их дома не хуже немцев. Кстати, пока не забыл. Вот тебе адресок, завтра пораньше сходи, там бухгалтер знакомый живет, хочу на работу ее пригласить, Анной Васильевной зовут. Познакомься, поговори о наших планах пока без подробностей. Жалко будет, если она откажется, очень толковая и надежная в деле.

— Хорошо, отец, все сделаю, а ты не забудь в Питере хорошую "сбрую" Рексу купить. Уж больно красивый пес и прибамбасы у него должны быть достойные.

Отец уехал рано и когда Алексей встал, мать мыла посуду.

— Давно уехал? — спросил Алексей

— С полчаса, наверное. Садись за стол, сынок, позавтракай, — мать села рядом.

— Хочу поговорить с тобой, пока отца нет. До сих пор не верю своему счастью, я раньше и подумать о таком не могла. Может быть, ты помнишь — я для него и не существовала раньше. Сама конечно виновата, да иначе не могла, он ведь меня не любил. И пила оттого, что жить не хотелось, а умереть было страшно. А теперь бога молю, чтобы дал ему еще несколько лет жизни. То, что болен он, я знаю и вижу, как он торопится успеть побольше сделать для нас. Себя не жалеет, ни дня отдыха. Знаю, он внуков хочет увидеть, так уж ты поторопись Алеша. Может и отцу полегчает.

— Раз уж об этом разговор зашел, скажу тебе мама, что внуки у тебя будут, а может даже и есть, только… — он замолк, думая, как объяснить ей все подоходчивей.

— Не пойму я что-то, сынок. Как это есть? Так, где ж они?

— В Таллине, мама. Два парня — Алешка и Михаил. Красивые и умные мои сыновья-близнецы. Совсем взрослые восемнадцать лет.

— Что-то не пойму я, — мать совсем растерялась, не зная, радоваться ей или плакать.

— Согрешил я, мать. Бросил свою девушку беременной и даже не вспоминал о ней. А вот сейчас встретил её случайно и узнал про них. И видом наши они, Корякины, не ошибешься. Только вот, что делать теперь я не знаю, она замужем да у нее еще трое детей имеется, и я ей не нужен. А я, мать, последнюю свою любовь встретил, другой уже точно не будет. Вот разберусь тут с делами и поеду за ней. Ты пока отцу ничего не говори, огорчать его не хочу, а внуков вскоре тебе и ему непременно покажу, — он обнял мать и добавил, — а работа здоровья отцу придает. Будем надеяться, что с божьей помощью проживет он еще долго, раз нам так хочется.

Щенок без поводка послушно шел рядом, повиновался командам, не обращая внимания на прохожих. Что значит порода, подумал Корякин, все как у людей. К дому бухгалтера они подошли со стороны реки и остановились у закрытой калитки. Дом как дом, не то чтобы богатый, но и не бедный. Деревянный, двухэтажный, оббитый декоративной вагонкой с новыми тонированными стеклами окон. Рядом с домом просторный гараж, беседка с барбекю и явно декоративным колодцем с журавлем на крыше. Не хило живет бухгалтер, подумал он и стал искать кнопку звонка, но не нашел.

— Рекс, голос!

Умный пес тут же залился звонким лаем.

— Вы что тут расшумелись, — раздался сзади знакомый голос.

Алексей обернулся. Перед ним стоял Кондрат с удочками и пластмассовым ведром, в котором плескались крупные окуни.

— Здравствуйте Степан Петрович. Ищу одного человека, в этом доме должен жить, — Корякин показал бумажку с адресом.

— Раз адрес сходится, значит здесь, — с улыбкой сказал рыболов. — Этот дом моей сестры, а это значит, что ты и ко мне пришел. Ну, раз так, заходи гостем будешь вместе со своим другом.

Он потрепал холку щенка, тот неожиданно оскалился и глухо зарычал. Алексей резко одернул поводок.

— Ишь, какой он у тебя ранний. Ты его не ругай, видимо из меня не весь тюремный дух вышел, а породистые овчарки его за версту чуют.

Они прошли через сад, Кондрат оставил ведро и снасти на улице, открыл двери на веранду.

— Садись, — указал он на кресло, — говори, зачем пришел.

— Отец сказал, что здесь его знакомая бухгалтер Анна Васильевна живет.

Кондрат скинул куртку, не торопясь с ответом, поправил рубашку и только тогда обернулся.

— Анна Васильевна, морячок, моя жена. Работала она когда-то у твоего отца бухгалтером, а зачем теперь-то она ему понадобилась?