Палитра чужих цветов

Глава 4. Влезть в чужую шкуру

Алиана оклемалась быстро — проспала симпатичным брёвнышком всю ночь, а утром уже наворачивает плов под влюблённым взглядом Калидии и свирепым взором Анахиты.

С Анахитой вышел конфуз — за хлопотами по хозяйству всю драму с оболочкой она пропустила. Я был занят, а остальным с ней сплетничать незачем. Поэтому поздним вечером она пришла ко мне в комнату, разделась в темноте, влезла под одеяло — и обнаружила там голую Альку. Я, чтобы не беспокоить девушку, оставил её спать у себя, а сам лёг в её комнате. Алиана даже не проснулась, а вот Анахита вылетела в коридор голышом, рыдая от злости, и столкнулась со мной, входящим в дверь. Пришёл проверить самочувствие — а тут этакий пердимонокль. Анахита завопила на меня тоскливо, злобно и нечленораздельно, как попавшая в капкан лисица, и убежала с одеждой в руках, мелькая в полутьме коридора ягодицами.

Пришлось идти за ней, полчаса уговаривать впустить, потом битый час, перебивая рыдания, объяснять ситуацию, потом бурно и многократно мириться, заодно значительно расширив её представления о прекрасном. В общем, опять не выспался, а главное — это не та реакция, которую ждёшь от девушки, с которой у тебя «ни к чему не обязывающий дружеский секс».

С утра она извинилась и неискренне заявила, что, разумеется, «не имеет никакого права что-то от меня требовать». Просто истерическая реакция от неожиданности, ей, мол, очень стыдно. А вообще, они с Нагмой мне никто, ни на что не претендуют, я совершенно свободный человек. Просто, если в моей кровати другая женщина, надо предупреждать, потому что лечь третьей она не готова. Может быть, однажды, но не сейчас…

В общем, несла обиженный ревнивый бред, делая вид, что ничуть не ревнует. И с тех пор на Альку смотрит, губы надув. И ведь это у неё ещё и повода нет, а если вдруг появится?

— Она на тебя большие планы построила, — ржёт Змеямба, с которой я этой конфузией поделился, — и тут такой облом. Неудивительно, что крышу сорвало. И ещё ладно бы на мне застукала, но с юной-то девицей ей, тридцатилетней, никак не тягаться. Вот и истерика, «всё пропало».

— Хватит глумиться, Зме, — отмахнулся я. — Я не такое сокровище, чтобы меня добиваться.

— Так и она не балованная. На фоне Петра ты прям мечта «разведёнки с прицепом», — ухмыляется Змейса. — А если серьёзно — разберись уже с отношениями. Если хочешь быть с ней дальше — вперёд, может, и хорошо выйдет. А если просто в штанах чешется — так я всегда почешу, обращайся. Лучше ты её сейчас обломаешь, чем потом. Её уже предали, больше не надо. Такая и со стены в пропасть прыгнет.

— Вот не было печали…

— Отвык ты, Докушка, от нормальных баб.