Царичина

— Что ж, это хорошо. — успокоился Северов, но тут же уточнил — А эта, как Вы сказали «частная охранная служба», ничего не заподозрит и не проявит излишнего интереса к переходнику?

— Ну что Вы, Алексей Светозарович! Раз до сих пор никто не догадался. Да и для здешнего мира это — фантастика. Даже если кто-нибудь скажет, не поверят, подумают, что человек либо шутит, либо сошел с ума.

— Скажите, а как давно Вы пользуетесь переходником? И как его обнаружили?

— Хм. — задумался я — Так получается, что уже чуть больше года прошло с тех пор, как я узнал о его существовании.

— Вот как? Интересно, а как Вы поняли, что это именно переходник? Его открыл кто-то с той стороны? Извините, что так подробно расспрашиваю, но все это очень важно.

— Прекрасно Вас понимаю. К тому же, от того, сумеем ли мы сохранить существование такого феномена в тайне теперь зависит и ваша, и наша безопасность. А с переходником меня познакомил, если так можно выразиться, мой друг из того мира, о котором я пока не могу Вам рассказать. Затем я просто купил этот дом с участком и у меня началась совсем другая жизнь — хлопотная, но весьма интересная.

— Так, значит, этот дом принадлежал кому-то другому?

— Да.

— Скажите, прежний хозяин мог знать о существовании переходника?

Этот вопрос поставил меня в тупик. Как человек честный, желающий помочь нашим новым знакомым, имеющий виды на мир, в котором они поселились и (признаюсь откровенно) неравнодушный к сестре Северова, я не мог ответить «нет». Если же ответить «да», то придется говорить правду, чего я пока не имел права (да и не хотел) делать. Впрочем, существовал еще и третий путь — сказать лишь то, что не причинит вреда людям из мира Первушина и ему самому.

— Да, полковник Серафимов — прежний владелец дома — знал о переходнике и даже использовал его. Вот только куда он ходил, я не знаю. — честно ответил я, поймав на себе настороженный взгляд Найденова.

— Хм. Очень интересно. И как же Вы об этом узнали? Господин полковник рассказал?

— Нет, к сожалению, полковник Серафимов скончался. — уловив напряженно-вопросительный взгляд гиперборейца, я поспешил его успокоить — По естественным причинам. О переходнике же я узнал от моего друга из того мира, откуда к нам пришел и товарищ капитан. — я посмотрел на Олега и слегка пожал плечами, извиняясь, что предоставляю ему отвечать на вопросы нашего гостя. Но Северов поинтересовался лишь некоторыми техническими подробностями, такими как возможности СССР XXI века по открытию и закрытию переходников в иные миры, а также тем, сколько миров могут посещать советские ученые, можно ли там жить и есть ли там разумные существа. Капитан ответил, что советские ученые открывать и закрывать порталы вполне способны, разумной жизни не обнаружено лишь в одном из доступных его государству миров, но вдаваться в детали не стал, извинившись и объяснив это подпиской о неразглашении. Тогда гипербореец переключился на меня.

— Андрей Димитрович, я хорошо понимаю Вашего друга, но Вы-то из другого мира и не связаны подпиской о неразглашении государственных тайн. Поверьте, мы вам не враги и я спрашиваю Вас не из праздного интереса, а ради избежания нежелательных случайностей. Вы представляете, что будет, если мы, например, внезапно столкнемся с Вашими друзьями из мира, откуда пришли Ваш друг и господин, простите, товарищ капитан, не имея друг о друге никакой информации?

— На «дружественный огонь» намекаете, Алексей Светозарович? — уточнил я, но гипербореец непонимающе посмотрел на меня и пришлось объяснять значение упомянутого термина.

— Именно так. — серьезным тоном произнес Северов и продолжил — Скажите, если это, конечно не тайна, у Вас есть связь с тем миром?

— Не тайна. Связь есть. Но только такая. — я продемонстрировал данную мне Первушиным рацию — Как я уже говорил, переходник временно закрыт по техническим причинам.

— Значит, есть вероятность, что его снова откроют? — скорее утвердительно, чем вопросительно сказал Северов.

— Вы весьма проницательны, Алексей Светозарович.

— Что ж, тогда я бы очень хотел познакомиться с Вашими друзьями оттуда. Если, конечно, это возможно.

— Ну, тут не все зависит от меня. Могу Вам только обещать, что свяжусь с моим другом и передам ему Вашу просьбу. При условии, что связь не подведет.

— Вы хотите сказать, что даже такая связь с тем миром прерывается? — разочарованно спросил Северов.

— Что делать — переходники иногда так ненадежны и непредсказуемы. Особенно здешние. Впрочем, Вы и сами это знаете. — ответил я и, заметив погрустневший взгляд своего собеседника, решил подсластить пилюлю — Да не беспокойтесь Вы так, Алексей Светозарович, мы всегда рады вам помочь, чем сможем.

— Простите, Андрей Димитрович, но Ваши друзья являются представителями более развитого мира, а у нас есть вещи, которые весьма сложны в производстве и вряд ли Вы сможете найти их в своем мире, даже при всем Вашем желании.

— Хм, не такие уж мы и отсталые, как Вы думаете. Не верите? Тогда можно сделать так: Вы предоставляете нам образцы нужной вам продукции, а мы с товарищем капитаном доставляем Вам искомое. Если, конечно, это будет в наших возможностях. Давайте хотя бы попробуем.

— Что ж, Андрей Димитрович, пожалуй, Вы правы. У нас и в самом деле нет выбора. Тогда, может быть, начнем с лекарств. — тут гипербореец посмотрел на свою жену, которой уже явно не терпелось включиться в разговор.

— Андрей Димитрович, покажите, пожалуйста, образцы здешних лекарств. — попросила Милена Станиславовна. Ну как отказать такой серьезной (и симпатичной) даме, к тому же старшему научному сотруднику и супруге начальника экспедиции? И вскоре на столе появилось все, что было в моей домашней аптечке. Разумеется, пришлось объяснять, что для чего предназначается, но в этом деле я, увы, не преуспел, хорошо еще, что имелись надписи на латыни и слова латинского происхождения. Пока мы с женой Северова разбирались с лекарствами, он сам обсуждал с Найденовым некоторые детали, в основном военного характера. Между прочим, как я слышал краем уха, наш гость передал благодарность Рокотова за «калаши» и его высокую оценку изобретения Михаила Тимофеевича.

Так, незаметно, наступило время обеда и мне пришлось извиняться, что такового просто нет. И тут на выручку пришли наши гости, заявив, что поскольку с пустыми руками в гости не ходят, они принесли все необходимое с собой. Северов связался с дежурившим в гараже бойцом, чтобы предупредить его, и я отправился за провизией.

После обеда разговор продолжился. И наш гиперборейский гость, что называется, взял быка за рога:

— Андрей Димитрович, нам очень нужна информация о той стране, в которой мы сейчас находимся. Вы не могли бы о ней рассказать?

— Конечно. — ответил я и начал излагать (разумеется, вкратце) историю Болгарии, более подробно остановившись на последних десятилетиях. Тут я, признаться, не удержался и слегка сгустил краски — не только из-за отрицательного отношения к так называемым переменам, но и чтобы отбить у гиперборейцев желание вступать в контакт с представителями этого мира. Северовы внимательно меня выслушали, немного помолчали, а затем Алексей Светозарович сказал:

— Да, история Болгарии печальна, но весьма поучительна. Что ж, вероятно, такова участь всех малых стран и народов. Да и судьба человеческих цивилизаций, на каком бы конце Вселенной они не находились. Насколько мне известно, на вашей планете живет много разных народов и они довольно часто воюют между собой?

— Да, Вы правы, так оно и есть. Разного рода войны, к сожалению, случаются довольно часто. Даже слишком часто. Хотя у нас и существует ООН — Организация Объединенных Наций — которая, вроде бы, должна их предотвращать, но толку от этого нет. Прав был Михаил Юрьевич Лермонтов — и я, не удержавшись, процитировал гениальные строки из стихотворения поэта «Валерик»:

«И с грустью тайной и сердечной
Я думал: Жалкий человек.
Чего он хочет!… небо ясно,
Под небом места много всем,
Но беспрестанно и напрасно
Один враждует он — зачем?»

— Странное название. Что оно означает?

— Это название горной реки на Кавказе. Там летом 1840 года произошло сражение между местными горцами — чеченцами и отрядом русской армии.

— А в вашем мире сейчас…?

— Две тысячи восемнадцатый год.

— Значит, с тех пор прошло уже… 178 лет. — подсчитал мой собеседник — А поэт Лермонтов, вероятно, был очевидцем того события?

— Даже участником — Михаил Юрьевич был поручиком Тенгинского пехотного полка.

— Военрук и поэт. Интересно.

— И это не единственный подобный случай. Офицерами были также Денис Васильевич Давыдов, Лев Николаевич Толстой, Александр Иванович Куприн, Николай Степанович Гумилев, Аркадий Петрович Гайдар (псевдоним, настоящая фамилия — Голиков), Даниил Александрович Гранин (Герман), Виктор Платонович Некрасов, Константин Михайлович Симонов, да всех не перечислишь.

— Столько писателей военруков! Вероятно, у вас было много войн?

— Увы, да. А скажите, Алексей Светозарович, разве у вас не употребляют слово «офицер»? У нас военруком называют преподавателя военного дела в средних и высших учебных заведениях.

— Официарий? Нет. Его используют латиняне, но сейчас у нас с ними, мягко говоря, очень напряженные отношения. И, кажется, дело идет к войне. — и, помолчав немного, мой гость добавил — Как, впрочем, и более века тому назад, во времена Большой войны.

— У нас большая война была семьдесят три года назад, мы называем ее Второй мировой.

— Вы сказали второй, значит, была еще и первая?

— Да. И закончилась она в 1918-м году, то есть сто лет тому назад.

— Значит, между двумя вашими большими войнами прошло всего лишь двадцать семь лет?

— Даже меньше — двадцать один год. Вторая мировая началась в 1939-м году, в ней принимали участие, насколько я помню, пятьдесят семь стран.

— Пятьдесят семь стран. — повторил за мной словно эхо Северов — Просто невероятно. Скажите, Андрей Димитрович, сколько сейчас стран на вашей планете?

Признаться, этот вопрос застал меня неподготовленным, пришлось поднапрячь память, но точной цифры я так и не вспомнил. Поэтому ответ получился несколько расплывчатым:

— Более ста. Кажется, что-то около ста девяноста.

— Что ж, это логично: много стран, много несовпадающих интересов, противоречий, отсюда — много войн. Благодарю Вас за интересный и полезный рассказ, Андрей Димитрович. А теперь давайте уточним некоторые детали.

Далее у нас состоялся скучный, но важный разговор о снабжении гиперборейцев теми вещами, которых у них не было или таковые подходили к концу и расходными материалами. Договорились мы также о времени посещения мира, где расположилась экспедиция гиперборейцев и который, для легкости, условились называть Новой Гипербореей. Северов оставил нам маленький БПЛА-разведчик, автоматическую винтовку, уже упоминавшиеся аккумуляторы и детали, копии которых требовалось изготовить. Он предложил нам даже мехмула для перевозки грузов, которого мы с благодарностью приняли, а также инструкцию по использованию данного устройства. Милена Станиславовна, в свою очередь, передала мне список нужных им лекарств.