Царичина

ГЛАВА VIII

В начале ноября, немного отдышавшись после начала учебного года и разобравшись с домашними делами (среди которых была и установка пеллетной горелки — как-никак зима на носу), я решил наведаться к своим новым друзьям в Болгарию XIX века. Но на сей раз Сезам не открылся. Пришлось попробовать второй раз. Спустя секунду серая скала будто нехотя отошла в сторону и передо мной предстала уже ставшая привычной шлюзовая камера переходника.

Только выйдя наружу и убедившись, что это действительно Болгария XIX века, я с облегчением выдохнул.

До мельницы я добрался быстро и легко. Встретил меня стоявший на посту Борис:

— Здравствуйте, господин майор! А мы Вас давно уже ждем. — радостно улыбаясь произнес молодой человек.

— Во-первых, не «здравствуйте», а «здравия желаю», во-вторых, раз я обещал, то обязательно приду, а в-третьих, где Вылчан? — ответил я ему нелюбезно. Но делать нечего — надо дисциплину подтягивать. В конце концов, мы боевой отряд или кто? И парень, повесив нос, отправился за воеводой.

Вылчан, как было у нас заведено, доложил обо всем, что касалось четы и четников, о состоянии оружия, количестве боеприпасов, обстановке в селе и в окрестностях. В числе прочего, он сообщил о новом пополнении — Игнате — парне с выселок Краиште, откуда в свое время к нам пришли два брата-близнеца: Атанас и Григор.

— И как этот Игнат?

— Что Вам сказать, господин майор? Парень он неплохой, лучше двух других, которые с ним вместе пришли. Я их не взял — один мал еще, а другой бестолковый. Обратно их отослал.

— Ты правильно сделал, воевода. А больше никто не приходил, в чету не просился? Подозрительных не было?

— Не было подозрительных, господим майор. — бодро отрапортовал мой заместитель, а затем как-то замялся. И я решил его подбодрить:

— Ну, что замолчал, воевода, что случилось? Говори смелее, мы тут одни.

— Да пустяки, господим майор… Руменова сестра Райна к нам ходит постоянно, никак прогнать ее не могу. Сколько раз уж говорил — не берем мы девушек в чету, не женское это дело — гайдуцкая жизнь.

— Постой, Вылчан, не торопись. А ты ей предлагал сестрой милосердия стать или целительницей, как Цветана, помнишь, та женщина, которую мы от арнаутов спасли?

— Предлагал, как не предлагать, да все без пользы. Уперлась, как коза: «В чету хочу! Стрелять хочу!» — воевода раздосадованно махнул рукой.

— Что ж, раз она так хочет, пускай попробует. — поймав изумленный взгляд моего зама, я продолжил — Дадим ей пострелять. Если хорошо справится — возьмем, нам хорошие стрелки нужны, а если ничего не выйдет — с легким сердцем откажем и тогда пусть к Цветане в ученицы идет — все польза будет. У нас, Вылчан, во время одной очень большой войны даже девушки воевали. Да, да, именно так. И были они не только сестрами милосердия, но и очень меткими стрелками — некоторые из них больше сотни врагов убили. Каждая.

Воевода недоуменно посмотрел на меня, не веря своим ушам:

— Как так, больше сотни? Девушки?

— Именно так: больше сотни, а кое-кто и две. И было им не больше двадцати пяти лет.

— Да мне сейчас двадцать восемь, а я пока еще и тридцати турок не убил! Когда я еще мальчонкой был, то дал себе слово: сколько мне лет, столько и турок перебью. И за мать, и за сестру еще столько же, а потом и за отца, когда его эти изверги убили, вместе с его четниками. А тут — больше сотни! — глаза воеводы горели, кулаки сжимались и я решил ковать железо, пока оно горячо.

— Ну что, Вылчан, кого за девушкой пошлем? Как ее звать, говоришь?

— Райна. Да ее брата и пошлем — он как раз тут, готовится на пост заступить.

— Посылай, воевода! А на посту мы с тобой постоим, как раз воздухом подышим — погода хорошая.

— Да, сегодня потеплее стало, солнышко припекает и ветра нет — в самый раз для стрельбы. — заметил Вылчан. Мы встали из-за стола и вышли во двор.

Должен сказать, настойчивая сестра Румена оказалась девушкой не промах как в переносном, так и в прямом смысле слова. Райна поразила все мишени не только из кремневого ружья, но и из ИЖ 12. Пришлось настоять на ее зачислении в чету, несмотря на кислую физиономию Вылчана. Правда обучаться ей предстояло по особой программе, включавшей стрелковую подготовку, маскировку, оказание первой медицинской помощи, но исключавшей борьбу и работу с холодным оружием. Новоиспеченная четница попыталась было возражать, но не найдя понимания в нашем с воеводой лице, вынуждена была согласиться.

— Ну, Вылчан, поздравляю с новым четником! — полушутя-полусерьезно сказал я и похлопал своего сморщившегося от досады заместителя по плечу — Не хмурься, может она еще отличным стрелком станет. Кстати, пришла мне тут одна мысль в голову. Давай-ка устроим среди наших соколят соревнования по стрельбе! В награду — вот эти часы. — я вынул из внутреннего кармана кожаной жилетки копию старинного швейцарского хронометра, которым пользовался еще мой дед по отцу, правда, в варианте без крышки — А кто отстреляется хуже всех, тот пусть соревнуется с Райной. И девушка себя покажет, и этим оболтусам стыдно станет, может начнут стараться.

Сказано — сделано. Не прошло и часа, как собралась вся чета, за исключением занятого хозяйственными делами Григора. Здесь же была и Райна, на которую четники бросали удивленные взгляды.

— Четники, слушай мою команду! Становись! Равняйсь! Смирно! — начал я, как говорится с места в карьер — Вольно! Сегодня мы проведем соревнования по стрельбе. Стрелять будете из двустволок, пулями. Награда победителю — часы — я продемонстрировал те самые, швейцарские карманные, которые показывал Вылчану — Это во-первых. Во-вторых, — тут я выдержал мхатовскую паузу — у нас будет новый четник. Райна. — я заметил, как смутилась и покраснела девушка — Да, да, не удивляйтесь. И сегодня она тоже будет стрелять. — в шеренге зашептали — Отставить разговоры в строю! А тот из вас, кто отстреляется хуже всех, будет соревноваться с этой смелой девушкой. Вопросы есть? Вопросов нет. Борис, Христо, принести три двустволки, 16 мишеней и 32 патрона с пулями!

Молодые люди быстро и четко выполнили приказ, вот только с мишенями вышла заминка — их оставалось всего четыре. Это, разумеется, был мой прокол (в свое время следовало принести больше!), а потому выход из положения пришлось искать мне. И я его нашел, просто аккуратно вырвав из записной книжки, которую носил с собой на всякий случай, двенадцать чистых листов.

Соревнование по стрельбе прошло азартно, страсти разгорелись нешуточные, старались все, проигрывать никому не хотелось. Хорошо, что я прихватил с собой четыре патронташа с патронами, снаряженными пулями. Мишеней, конечно, не хватило и пришлось воспользоваться сухими ветками подходящей толщины. Отчаянная борьба разгорелась за первое место между Христо и Борисом, чтобы не доводить дело до конфликта и успокоить обстановку, пришлось вмешаться и объявить победителями обоих. На вполне закономерный вопрос, как делить награду, я ничего не ответил, а лишь, загадочно улыбнувшись, достал вторые карманные часы — точную копию первых. Затем построил четников в одну шеренгу — пусть привыкают к дисциплине — и приступил к награждению. Кроме Христо и Бориса, мы с Вылчаном решили наградить еще двух ребят и Райну, показавшую неожиданно хорошие результаты. Тут и пригодились три из четырех патронташей, правда уже полупустые, но ребята и девушка все равно были счастливы.

После торжественной части я дал нашим бойцам десять минут свободного времени и хотел было немного отдохнуть, присев на ствол упавшего дерева, но ко мне подошел Вылчан и попросил «пару раз выстрелить». Пришлось, поворчав, что «не дают командиру покоя», вставать, вынимать из кармана два патрона с пулями и вручать их воеводе. Тот взял двустволку у Бориса, с гордым видом изучавшего свою награду, сноровисто ее зарядил, вскинул к плечу и, почти не целясь, выстрелил. Упала стоявшая дальше других и уже пробитая мишень — пуля перебила палку, к которой был прикреплен лист с концентрическими кругами. Второй выстрел — с тихим хрустом упала верхушка стоявшей метрах в шестидесяти-семидесяти засохшей елки. На поляне воцарилось молчание, а все четники смотрели на моего заместителя с нескрываемым восторгом.

— Чудесно, Вылчан! Хорошо, что ты не участвовал в этом соревновании, иначе все призы пришлось бы тебе отдавать. — пошутил я, а потом, уже с самым серьезным выражением на лице продолжил — Вот так надо стрелять и тогда вам не страшны никакие враги. А теперь я вам покажу, что такое тактическая стрельба. Стрелять буду картечью. — а чем еще мне было стрелять, когда патроны с пулями кончились?

В качестве мишени я выбрал все ту же многострадальную сухую ель. Взял у воеводы двустволку, зарядил, приготовил еще два патрона и внезапно сорвался с места. Три быстрых шага вперед, змейкой, пригнувшись, выстрел с колена, почти не целясь, затем еще три быстрых шага таким же образом, снова выстрел. Падаю на землю, перекатываясь в сторону, встав на колено, стараюсь как можно быстрее перезарядить ружье. Вскакиваю и повторяю в точности то же, что уже проделал вначале. Потом поднимаюсь, как ни в чем не бывало, привожу себя в порядок, возвращаюсь к примолкшим четникам, поедающим меня глазами и приказываю Николе и Игнату прибрать все гильзы. То ли мне повезло, то ли я сумел собраться, но все выстрелы попали в цель.

— А теперь скажите, четники: легко ли будет в меня попасть, если я буду так стрелять?

— Трудно, господин майор. — ответил за всех Вылчан.

— С сегодняшнего дня будем учиться так стрелять. Потому что стоящий в полный рост неподвижный боец — хорошая мишень для врага. Но мы не будем делать врагу такой подарок, правда, четники? — продолжал я. В ответ раздались нестройные «да» — Отставить! Не «да», а «так точно!» Всем понятно? — и опять отвечают вразнобой.

— Отставить! Нет, четники, так не пойдет. Повторить еще раз и все вместе. И… — я для лучшей координации даже рукой махнул, но получилось опять кто в лес, кто по дрова и пришлось повторять еще четыре раза, пока не удалось достичь приемлемого результата. А я завязал себе узелок на память: надо всерьез заняться строевой подготовкой и укреплением дисциплины, ибо все мои прежние эпизодические попытки это делать практически не дали результата. Счастливыми исключениями из правил были разве что Вылчан, Борис, Христо и Румен.

На нашу базу (мельницу) мы возвращались неким подобием походной колонны по двое.

По прибытии на место я приказал почистить и сдать оружие, а затем распустил четников, кроме караульного и постоянно живших на мельнице, по домам. Остальных ждал обед.

В мире Болгарии XIX века я решил остаться на неделю, плюс-минус один день, посвятив их строевой подготовке и тактической стрельбе.

Однако, уже на шестой день я понял, что несколько переоценил свои силы и решил возвращаться восвояси. К тому же, совсем не помешало бы помыться после очень хорошей физической нагрузки. Сделать же это в мире XIX столетия, увы, было затруднительно. Именно последнее обстоятельство заставило меня всерьез озаботиться налаживанием быта нашей увеличившейся четы. Пришлось призвать Вылчана, верного Колю и отправляться к дяде Тодору — обсуждать где, как, из каких материалов и какими силами строить базу для нашего отряда, включающую оружейку, учебные классы, гауптвахту и прочие необходимые помещения. К счастью, этот вопрос удалось решить быстро и без проблем. Следующим пунктом было привлечение рабочей силы. Тут выяснилось, что какое-то представление о строительстве имеют все четники, но, во-первых, они все же не профессионалы в этом деле, а во-вторых, не стоит отвлекать ребят (и девушку) от боевой подготовки. Поэтому было решено съездить в Софию и нанять там строителей. Мы условились сделать это на следующий день. А мне оставалось лишь сходить за кое-какими материалами в свой мир, пройдя потом через мир-копировальник. Что я и решил сделать, однако, как это обыкновенно бывает, вмешался Его величество случай.