Концерт Патриции Каас. Отрывки

Это было естественно – его кабинет был служебным помещением, где он мог принимать посетителей, и вмешиваться в его работу никто даже не помышлял.

– Я любуюсь тобой! Ты так прекрасна …

– Ты не забыл сколько мне лет? А вот ты все еще мужчина молодой, в самом соку …

– А ты? Ни капли лишнего жира, и вообще …

Тоня неспешно одевалась.

Свиридовы в последнее время все чаще замечали, что их сверстники почему-то стареют, и это хорошо заметно. Старели Виктор и Лена Скворцовы, старели Грачевы, старели Мари и Валдис Лазарис, старели Баранов, Карцева, Дормидонтов, Лопаткин, Потапович – те, с кем Свиридов начинал создание фирмы.

Старели многие другие ровесники Свиридова, а вот он оставался таким, каким его привыкли видеть лет десять назад.

– Толенька, почему мы не стареем?

– С одной стороны это крем, с которым я тебя массирую, но есть что-то еще … И я могу только предполагать о причинах такого феномена …

То, что Свиридовы не меняются с возрастом, заметили многие – вопросы об этом задавали только самые близкие, а остальные просто не рисковали.

Например, Костя Докукин на правах старинного друга спросил об этом Тоню.

Тоня посмеялась, кокетливо улыбнулась Косте и спросила:

– А разве Любаша стареет? Мне кажется, что она не меняется и по-прежнему прелестна!

А Лена Долгополова, которая была заметно моложе мужа, замечала и не хотела замечать возрастные изменения у Потапа, и он оставался для нее таким же самым достойным и желанным мужчиной в ее жизни.

Александр Баранов и Елена Карцева старели дружно, и так же дружно все крепче привязывались друг к другу.

Петр Дормидонтов так и остался неженатым, хотя близкая женщина у него была.

И они не скрывали своих близких отношений.

Дмитрий Лопаткин не обладал таким постоянством, и близкие отношения с женщинами у него длились, как правило, недолго.

Но надо отдать ему должное, со всеми своими женщинами Дмитрий оставался в прекрасных отношениях, и все его женщины дружили и составляли его близкий дружеский круг …

– Здравствуйте, Анатолий Иванович.

– Здравствуйте, Владимир Владимирович.

– Что можете сказать по поводу пожара на газовозе в Атлантике?

– Пожар начался на трех газовозах. На первом неожиданно образовались четыре газовых фонтанов, и они загорелись – это было странно и страшно! Этого просто не могло быть, но фонтаны горели! Команда испугалась и они покинули корабль, и уже с рации на спасательном ботике подали сигнал SOS!

– Вы казали о пожарах на трех газовозах?

– На втором газовозе пожар начался по правому борту – показалось, что это из-за утечки газа из танков. И при этом взорвался газовый блок двигателей, чего тоже быть не могло. За несколько минут огнем была охвачена почти вся палуба, и команда испугалась взрыва и тоже покинула корабль.

– И третий?

– Третий газовоз взорвался по неизвестной причине и начал тонуть, ложась на борт. Огня не было, но когда корабль лежал на боку над ним взорвалось газовое облако, сминая борт судна. И все это происходило в прямой видимости с заднего газовоза, и там включили всю систему пожаротушения на полную катушку, не дожидаясь аварийной ситуации.

– И как это могла произойти? Одновременно?

– Очень похоже на диверсию. Но тогда у последнего газовоза осталось не так много времени до аварии. Да, спутник показывает, что с четвертным газовозом что-то происходит! Похоже на взрыв, но взрыв объемный, что так же невозможно при том уровне безопасности, что заложили проектировщики. Пока больше подробностей мне неизвестны.

– Боюсь, что подробностей не будет … Но если будут, то сообщите..

Заседание Совета безопасности было эмоциональным и шумным.

Бестолковым.

– Почему молчит генерал Свиридов?

Все головы повернулись в сторону Свиридова, по своему обыкновению сидящему в самом конце стола.

– Да мать вашу ……

Все онемели – эта комната никогда не слышала такого изощренной ругани, да и многие из присутствующих не слышали такого мата, улавливая лишь отдельные понятные им словечки вроде «блин оладьи», «нихерим хуху» или «ангидрит твою …» и «еперный театр».

Свиридов ругался долго, без спешки и со вкусом.

– Анатолий Иванович, здесь же дама!

Растерянно вставила сидящая за столом женщина с высокой прической.

– Нет здесь дам, есть только государственные деятели!

– Согласен. – очень негромко произнес сидящий в торце стола мужчина и замолчал.

Все головы повернулись в его сторону.

– Я согласен с оценкой Анатолия Ивановича. А по существу?

– Я записал семнадцать пунктов по ходу нашего обсуждения. Из них пять пунктов требуют немедленного решения …

И Свиридов в своей обычной неторопливой манере, доходчиво и аргументировано начал перечислять многое из уже перечисленного, но в его словах показавшегося новым и очень важным …

В конце заседания Президент поблагодарил присутствовавших и все встали и устало потянулись к выходу.

Свиридов перехватил даму и стал что-то говорить ей.

Та сперва слушала очень напряженно и неприязненно, затем стала слушать более доброжелательно, заулыбалась.

Кончилось тем, что дама смущенно зарделась и погрозила Свиридову пальчиком …

– Тонечка, я так устал от этих начальников, что мне нужно поспать …

– Спи, милый. Я покараулю.

Свиридов повернулся к Тоне спиной и она укрыла его, прислонясь к его спине.

Она знала, что Свиридов сложил руки на груди каким-то особым образом, и не дай бог разбудить его неожиданно – разбудивший может отлететь очень далеко.

Он спал спокойно, и Тоня караулила его сон.

Он пробудился – Тоня почувствовала это! – и повернулся к ней.

И через некоторое время она уютно устроившись у него на плече и касаясь губами его шеи слушала его негромкий голос.

– Они на меня навалились вдвоем – Владимир Владимирович и Сергей Кожугетович, и стали меня пытать. А что такое интересное я видел в Тибете? А что я узнал о будущем?

– И что же такого интересного им рассказал?

– Практически ничего нового – для них. И еще я поделился с ними афоризмом: будущее нужно не подсматривать, а прогнозировать. А потом меня попытался пощупать старый лис Антон Эдуардович Вайно – руководитель администрации Президента. Он занялся оформлением нового Советника Президента в ранге Действительного государственного советника Российской Федерации 1-го класса Свиридова Анатолия Ивановича.

– Возникли какие-то сложности?

– Сложности? Да там анкеты похлеще наших старых советских, на многих страницах! А я первым делом на их чистом бланке сверху сделал надпись: «Совершенно секретно особой важности» – вдобавок к шапке «Секретно».

– И как этот Вайно?

– Он был готов к чему-то подобному, и мы с ним довольно быстро поладили и оформили все нужные документы … Но документов было много и даже неожиданных для Антона Эдуардовича.

– Чем же ты его удивил?

– Парой листков ознакомления с моими особыми полномочиями. Распечатал прямо там с флэшки и дал ему подписать. При все его прибалтийской сдержанности он почти открыл рот!

– Скушал?

– А куда ему было деваться … Но папочка с моим личным делом получилась солидная …

– Да еще им понадобилась моя фотография для личного дела – пришлось фотографироваться …

– Принеси карточку …

Позже в личном архиве Тони появилась фотография мужа в военной форме и при всех его наградах – это производило впечатление!

– Тонечка, придется нам с тобой посетить великосветскую тусовку!

– Да неужели ты согласился на такое?

– Это тусовка особая – ее устраивает Джохан Поллыева.

– Та самая?

– Да, та самая. И публика там будет соответствующая. Возможна даже Пугачева.

– Как же мне одеться? Чтобы выглядеть рядом с советником президента …

– Это мне нужно выглядеть рядом с тобой …

Тоня очень волновалась – они со Свиридовым на тусовки не ходили, тем более на великосветские. А тусовка у Поллыевой была более чем великосветской!

Тоня в струящемся светло-сером платье в пол с розеткой из яшмы и Свиридов в безукоризненном вечернем костюме с бабочкой под цвет ее платья были великолепны.

Он подвел Тоню к группе мужчин, роящихся вокруг высокой дамы в нежно-лиловом наряде.

– Джохан, дорогая, позволь представить тебе мою жену, Антонину Ивановну Свиридову!

– Тоня!

– Джохан. Мне приятно познакомиться с женой такого человека, как Анатолий!

Женщины недолго разглядывали друг друга, а потом их рукопожатие было по-мужски крепким.

В зал старинного особняка вошла примадонна – это стало ясно сразу.

– Я приветствую тебя, драгоценная Джохан! А это кто такой?

– Здравствуй, Алуся! А это Анатолий Свиридов!

– Ну, привет, Толик. Да не толкай меня! – это уже Максиму, толкающему ее под локоть.

– Ничего, что я тебя на ты? Я ведь много старше тебя!

– Не извольте беспокоиться, Алуся! Хотя если быть точным я родился на несколько лет раньше!

– Да не может быть!

– Тем не менее ты молода и прекрасна, Алуся! А это моя жена Антонина! Привет, Максим!

– Здравствуй, Антонина! Если хоть чуточка из того, что рассказывают про твоего мужа – правда, то …

– Про моего мужа рассказывают столько всяких небылиц …

Аллу Борисовну отвлекли, со Свиридовыми поздоровался Галкин.

– Анатолий, ходят упорные слухи о твоем концерте в театре «Современник». Говорят, что ты поешь любые песни, на разных языках и даже чисто женские … О том, что ты поешь, говорят не только в «Современнике». Был еще закрытый концерт для ветеранов спецслужб …

– Видишь ли, Джохан, как известно у нас ничего надежнее слухов нет. Это самый надежный и достоверный источник информации …

– А что ты поешь?

– Все.

– Что ты споешь нам? Я приготовила гитару.

– А банджо нет? Я спел бы песню техасской глубинки, о которой мне рассказала моя подруга – это песня ее детства.

– Извини, банджо нет. Спой по своему выбору …

Гитара была неплоха, Свиридов проверил струны.

Поллыева свистнула как мальчишка.

– Тишина! Слушаем моего друга Анатолия!

Свиридов заиграл неизвестную мелодию, заиграл сразу, без «бренчания» и пристраивания к инструменту.

© ©

Я закрою глаза,

Я забуду покой,

Я прощаю тебя,

Я прощаюсь с тобой.

Я запомню твой смех,

Обещай, что во сне

Легкой тенью на миг

Ты вернешься ко мне.

Голос Свиридова легко перекрывал немалый зал и небольшой гул голосов.

Непритязательный текст в его исполнении приобретал глубокий смысл, к нему обернулась Пугачева.

© ©

Я во сне закричу,

Что не чувствую боль.

Только ты мне не верь,

Только так я живой.

Я закрою глаза,

Я открыл тебе мир.

Я прощаюсь с тобой,

Только ты мне не верь.

Постепенно публика собиралась вблизи поющего Свиридова

© ©

Я закрою глаза,

Я любил в тебе тень,