Ш.У.М.

«В земной жизни, в жизни загробной, на протяжении всех эр. Тираж!» — хором повторял весь храм.

«Тираж!» — вместе со всеми повторил Шрам.

Тираж. Возможно, у случайного, непросвещенного слушателя, мог возникнуть вопрос, почему все проповеди заканчиваются этим, на первый взгляд, непонятным словом? Каждый образованный последователь знает, что слово «Тираж» переводится с древнего языка как «Истина». Более того, абсолютно все знают, даже как пишется это слово, так как на всех святых книгах в конце начертано именно оно. А если в конце книги или на ее обороте нет этого «святого клейма», то святость книги ставится под сомнение и, скорее всего, является простым и бессмысленным «чтивом» из старой эры. Некоторые, особо просвещенные аскеты из партийных жрецов, даже заявляли, что им, за праведный образ жизни, были посланы видения, в которых говорилось, мол, Тираж — это земное имя Спасителя, по которому к нему обращались современники. Так или иначе, этим словом сопровождались все проповеди и служения, что предавало им более религиозный оттенок.

«В земной жизни, в жизни загробной, на протяжении всех эр. Тираж!» — еще раз повторил жрец вмести со всеми находящимися в храме.

Храм зашуршал, от того, что все начали беспорядочно креститься. На этом, очередная жертва Спасителю была принесена, и каждый присутствовавший мог, со спокойной совестью, заняться своими делами.

«Так! Давайте определимся. — скомандовал Шрам выходя из храма. — Клок, ты сейчас идешь на ферму к Барину с посланием! Я иду к трактиру «Свиная рулька» и начинаю поиски. Кабан, ты сам выбирай с кем ты идешь».

«Между свинофермой и трактиром выбор очевиден. Я иду с тобой!» — не задумываясь, ответил Кабан.

«Мы не пить идем. — сразу пояснил Шрам. — Это всего лишь точка, с которой мы поиски начнем».

«Не страшно. На ферме Барин, тоже вряд ли нальет, после таких новостей. — логично заметил Кабан. — А потом всё равно идти к трактиру. Проще уж сразу!»

Соучастники поисковой операции разошлись, каждый, в соответствии с поставленной задачей.

«А что мы будем искать? — поинтересовался Кабан, идя вровень со Шрамом — Мне бы побольше данных о предмете. Это, если ты не забыл, моя работа, поэтому найти я могу всё, что угодно. Я семнадцать лет ищу всякие вещи. Мне даже партийцы особые заказы доверяют. Тут, кстати, недавно поручили мне части какого-то древнего механизма искать, дали картинку и отправили в старые руины. Неделю! Представляешь? Неделю, я разгребал завалы и пытался протиснуться в еще сохранившиеся комнаты, зданий старой эпохи».

«И знаешь что? — Кабан спросил, и тут же сам ответил — Я нашел, всё, что мне поручали. Я нашел эти древние артефакты «добра и зла».

«Артефакт «добра и зла?»— поинтересовался, не сбавляя шагу, Шрам.

«Да, это я их так назвал. — многозначительно ответил Кабан — Черные и белые квадраты, из очень твердого и гладкого материала. Они были встроены в какой-то древний механизм. Причем механизм этот явно не хотел расставаться с этими артефактами и постоянно издавал ужасные звуки, пока я пытался их извлечь».

«Бум-бам-бам-бум. — Кабан пытался воспроизвести звучание механизма. — Ужасные звуки. До сих пор мне по ночам снятся. Мне, даже кажется, что я осквернил, своими действиями, какой-то древний алтарь».

«Вот! — Кабан протянул белый прямоугольный предмет Шраму, который пока не прерывал монолог. — Я, на всякий случай, один добрый артефакт себе оставил, чтобы он защищал меня от последствий моего вандализма».

«А с чего ты взял, что он добрый? — покрутив в руках находку, спросил Шрам. — Может, это вообще не артефакт и никаких магических свойств в нем нет».

«Есть! — практически перебил Кабан. — Это был особый заказ партийцев. С самого верха! Может даже от аббатов! А они простые вещи не заказывают. Раз уж поручили, значит, вещь очень важная! Да я и сам чувствую, ее магическую силу на себе, я как будто, под защитой Спасителя».

«Вчера, перед окончанием смены, выходил я из здания и споткнулся о торчащую арматуру. И, представляешь? Сразу впереди меня рухнула часть потолка! — как бы в доказательство рассказывал Кабан. — Да если бы, благодаря артефакту, я не споткнулся и прошел бы дальше — не говорили бы сейчас уже. Раздавило бы насмерть!»

«А ты говоришь. — Кабан укоризненно покачал головой. — В этом артефакте огромная сила. И она уже работает на меня!»

«А не споткнулся бы, может и не упало бы ничего!» — заметил Шрам и кинул древнюю вещь обратно в руки Кабану.

«Мне кажется, тебе, Шрам, просто веры не хватает». — сказал Кабан, покачивая артефактом в руке.

«С верой у меня всё в порядке. — с улыбкой ответил Шрам. — Я просто не считаю нужным верить в первый, попавшийся на дороге камень».

«А я вот считаю, что сила веры в этом и заключается, — задумчиво продолжил Кабан, — что если истинно верить, то даже придорожный камень удачу приносить начнет».

«Тогда попроси свой камень, что бы он помог нам найти Филию». — подытожил Шрам.

«Филию? — удивился Кабан. — Мы ищем человека? И судя по имени — партийца».

«Да. — спокойно подтвердил Шрам. — Мы ищем человека, партийца, лекаря, женщину, по имени Филия».

«Так и передай своему камню. — уже с ухмылкой добавил Шрам. — Если ему нужна будет дополнительная информация, то пусть не стесняется и спрашивает».

«Ого! Что это? — Кабан перебил кощунственный монолог Шрама. — Никогда не видел такого скопления партийцев в одном месте».

Шрам с Кабаном сами не заметили как подошли к границе внешнего города и трущоб апатридов. Рядом с одним из приграничных зданий, прямо через дорогу от трактира «Свиная рулька» стояли партийные стражи, окружив кучку лежавших на земле, лицом вниз, апатридов. Здание представляло собой внушительную по размерам постройку старой эры, в два этажа, со всех сторон обнесенную деревянными пристройками апатридов. Поэтому, хоть оно и находилось четко на границе, можно было с уверенностью сказать, что принадлежало оно апатридам.

В здании шла возня. Через разбитые окна и провалы в старых стенах, было видно, как по этажам хаотично носятся апатриды и партийные стражи. При пересечении в одном помещении и тех и других, стражи хватали апатридов и под руки вели наружу, где бросали в общую кучу. Причем, брали всех без разбору, женщин, детей, стариков. Не то, чтобы их было жалко больше чем мужчин. Не было. Вообще не было жалко никого. Просто, достаточно странное явление, когда стража проявляет такой неподдельный интерес всем апатридам сразу. Да и такое скопление партийцев, тоже было в диковину.

Возле выхода, немного в стороне от груды тел, пыли и спекшейся на земле крови, несколько стражей держали под руки обмякшее тело апатрида, а еще один партиец, явно не страж, по-видимому, допрашивал его. Даже издалека, по кровяным подтекам на теле апатрида, было понятно, что допрашивают его давно и с пристрастием. Всё ли он рассказал, что они хотели, или, попросту ничего не знал, но в итоге, стражники, несколькими ударами дубинок по голове, повалили апатрида на землю и направились за новой жертвой в толпу. Дознаватель же, толи для устрашения окружающих, толи для того, что бы просто позлорадствовать, присев, надменно приподнял за шиворот, бессознательное тело жертвы, а потом бросил обратно в пыль.

Картина происходящая на глазах друзей, была абсолютно не свойственной обычным разборкам стражи и апатридов, и от того становилась еще более пугающей и непонятной. Шрам, даже застыл на месте, как будто, он сам виноват в том, за что сейчас наказывают апатридов. И хоть он не знал, за что их бьют, и что вообще происходит, стоял он в страхе быть разоблаченным. С таким же видом стояли многие последователи, вывалившиеся из своих магазинов и домов, с целью понаблюдать за происходящим.

«Может, подойдем поближе и разузнаем, что происходит?» — вдруг предложил Кабан.

«Шутишь? — испугано ответил Шрам. — Там и так, что-то непонятное творится, а я еще и незаконно работу прогуливаю. У нас тут другая цель. За что ловят апатридов — это дело самих апатридов».

В этот момент, что-то произошло в куче апатридов. Краем глаза, Шраму показалось, что дознаватель попытался поднять, толи женщину, толи ребенка из кучи апатридов и тут же, какой-то мужчина из этой же кучи вскочил и набросился на партийца. В этот момент, как и положено по правилам, за покушение на свободу и равенство партийца, в апатрида выстрелили сразу несколько охранников. Но из-за того, что даже выстрел первого стража оказался летальным и подкосившим апатрида, остальные попали кто куда, кто в стену, кто в землю, а кто-то попал в лежащую на земле женщину. Судя по тому, как она завизжала, попадание было не смертельное, но этот визг был как сигнал для всех окружающих.

Началась паника. Апатриды вскакивали с земли и, хватая детей, или, просто, в одиночку, бросались в разные стороны. Кто-то, кого еще не успели поймать, вываливались из окон и дверей здания, и бежали в неизвестных, даже для них самих направлениях. Некоторые даже умудрялись вырываться из рук, держащих их стражников.

Паника, суматоха, беспорядочно бегающие апатриды, в состоянии аффекта не отдающие себе отчет. Это пугало всех зрителей. Каждый понимал, что апатрид, спасаясь от расправы, мог наброситься именно на него. Забежать в его дом. Спрятаться в его магазине. Поэтому, когда охрана отрыла огонь на поражение, все присутствующие вздохнули с облегчением.

Многим ли апатридам удалось сбежать неизвестно, так как никто не считал. Но с уверенностью можно сказать, что ни одного человека не пострадало. Стража сработала с отлаженной четкостью. Все последователи и партийцы, стояли со спины стражников и поэтому были за линией огня.

Шрам посмотрел на поле боя. Несколько десятков тел лежало на площадке возле этого злополучного дома. Даже через стоявшую столбом пыль, было видно, что вся земля у дома красная, а часть стены забрызгана кровью, и маленькими кусками апатридов. Раздавались многочисленные стоны и плачь. Очевидно, что не все попадания, при такой суматохе, были смертельными. Некоторые были еще в состоянии дышать и издавать эти противные звуки.

Когда пыль немного уселась, Шрам, почему-то обратил внимание на то, что практически все апатриды, которые лежали у дома, относились к категории, у которой спастись шансов было меньше всего. За редким исключением, все лежавшие были старики, женщины и дети. В этот момент, к еще живой части этого месива, начали стягиваться партийные лекари, с целью оказать помощь раньше, чем проходящий партийный страж прикончит его, дабы избавить от предсмертной агонии.

«Вот он мой шанс! — подумал про себя Шрам, сам не понимающий того, что уже движется в сторону побоища. — Если она и может где-то быть, то только здесь».

Спотыкаясь о безжизненные тела, Шрам достаточно быстро оказался в самом центре этих криков. Теперь пыль ему не мешала оглядеться и только сейчас он, с ужасом, понял, что стоит у всех на виду, вокруг огромного количества тел, в самом эпицентре. Весь воздух, был пропитан кровью, которая перебивала и полностью оттеняла все остальные запахи. Даже присущая апатридам вонь не чувствовалась.

Шрам посмотрел по сторонам, в надежде увидеть объект своих поисков, но сделав шаг, он услышал сдавленный всхлип. Опустив глаза, он увидел лежащую в крови женщину, лет от двадцати до сорока (по апатридам сложно определять точный возраст), которая тихо хрипела и накрывала собой ребенка двух или трех лет отроду. Они смотрели на Шрама с какой-то непонятной мольбой. Но Шрам, в этот момент, почему-то растерялся. Он не испытывал сострадания к апатридам раньше, он и сейчас его не испытывал. Но отчего-то, ему показалось, что Филия, обязательно захотела бы их спасти, и вероятнее всего, что в их глазах был написан призыв о помощи.