Исторические силуэты

Вернувшись в Россию, начал заниматься общественной деятельностью в родной Москве. Как явствует из послужного списка, в 1886 г. стал почетным мировым судьей (в этой должности находился несколько трехлетий). Во время голода в 1892–1893 гг., работал в штате нижегородского губернатора, заведовал продовольственным и благотворительным делом в Лукояиовском уезде. «За особые труды» в деле борьбы «с последствиями неурожая» в январе 1894 г. награжден орденом Айны 3-й степени (в 1896 г. «за труды и усердие» пожалован орденом Станислава 2-й степени){204}. С 1893 г. начал работать в городском управлении, когда и был избран на четырехлетие членом городской управы (в 1896 г. — вторично). С декабря 1896 г. по апрель 1897 г. исполнял обязанности товарища (заместителя) московского городского головы К. В. Рукавишникова. Такой пост свидетельствовал о признании его заслуг в кругах цензовой Москвы. Наконец, в 1897 г. становится гласным городской думы, т. е. на правах равного вошел в группу лиц из числа «отцов города».

Представители рода Гучковых фигурировали начиная с середины XIX в. В указанное время помимо Александра Ивановича, гласными были: отец — Иван Ефимович, дядя Федор Ефимович и братья, Николай и Константин. В справочнике городского самоуправления о А. И. Гучкове сказано, что уже ко времени избрания он «успел зарекомендовать себя энергичным деятелем»{205}. В разветвленном и весьма запущенном городском хозяйстве Александр Иванович возглавил весьма хлопотную его часть: стал заведовать городским водопроводом и вошел в комиссию по строительству нового водопровода и канализации (позднее он будет руководить двумя влиятельными комиссиями: училищной и финансовой). Состоял в числе гласных более десяти лет.

Как известно, все формы общественной деятельности в России были включены в систему чинопроизводства. В первом чипе коллежского секретаря (10-й класс) по степени кандидата Московского университета А. И. Гучков был утвержден в 1896 г., т. е. более чем через десять лет после завершения образования. Очевидно, ранее чиновные звания его не интересовали. Через два года был «за выслугу лет произведен в коллежские асессоры» (8-й класс){206}. В. конечном итоге он дослужился до звания статского генерала, получив чип действительного статского советника в 1912 г.

Тихая будничная работа молодого гласного не устраивала. Масштабы канализационно-водопроводной комиссии не могли удовлетворить личные амбиции. Его натура требовала острых ощущений, ярких впечатлений, рискованных предприятий. «Флибустьерские» черты характера, о которых много судачили друзья и недруги, давали, о себе знать еще тогда, когда имя его было мало кому известно. В одном частном письме А. И. Гучков сказал о себе, что он человек «шалый»{207}.

Общественный темперамент не только заставлял его выполнять множество разнообразных обязанностей, но и неоднократно отправлял этого купеческого сына в самые «горячие точки» политической жизни как внутри страны, так и вне ее. Встав «на стезю общественного служения», он никогда не был просто путешественником, т. е. человеком, комфортно и не спеша созерцающим и изучающим красоты природы, памятники искусства, достижения цивилизации. В дошедших до нас многочисленных его письмах, написанных в различные годы друзьям, родственникам, знакомым из Сибири, стран Европы, Ближнего и Дальнего Востока, Африки, фраз о красотах пейзажа, музеях, местных обычаях и нравах, т. е. о всем колорите и экзотике, привлекавших многих путешественников, чрезвычайно мало. И это не было случайным. Центр его интересов лежал в плоскости политических и социальных вопросов. Посещая, скажем, Париж, он стремился в первую очередь попасть на заседания парламента, побывать на выступлении какого-либо политического лидера, лично встретиться с кем-нибудь из общественных деятелей. И только потом, если позволяло время, посетить Лувр, оперу или иное примечательное место «столицы мира».

Подобная «ангажированность» характерна для биографий многих политиков. В этом смысле будущий председатель российского парламента и министр Временного правительства не являлся исключением. Вот, например, его письмо жене из Стамбула (Константинополя), датируемое 15 января 1909 г.: «Пребывание в Константинополе было очень интересным. Правда, я города совсем не видел. Не был, стыдно сказать, даже в Софии (Айя-София, бывший храм св. Софии. — А. Б.). Но зато набрался сведений-впечатлений от того неимоверного количества людей, которое я перевидал за эти дни. Вчера пробыл весь день в парламенте… Никак не могу вырваться из заколдованного- круга политических интересов»{208}. Желание лично увидеть, узнать «из первых рук», непосредственно приобщиться к тому или иному событию отличало этого деятеля и тогда, когда он не был еще заметной политической фигурой, и когда это имя стало широко известным и в России, и за границей.

Жажда острых впечатлений, стремление проверить и утвердить себя в рискованных предприятиях были ему присущи с ранних лет. На закате жизни он признался одному из своих друзей, что в молодости мечтал «умереть красиво»{209}. Бесконечные поездки и экспедиции часто были сопряжены со значительным риском, который А. И. Гучков преодолевал всегда с большим мужеством и хладнокровием. Что же касается неизбежных в таких случаях бытовых неудобств и неустроенности, то к ним он относился довольно равнодушно.

В 1895 г., в период обострения аитиармянских настроений в Турции, он предпринимает весьма опасную поездку по нескольким вилайетам Оттоманской империи для ознакомления на месте с положением дел. В конце 1897 г. поступил на службу в охранную стражу Китайской Восточной железной дороги и был зачислен младшим офицером в казачью сотню. С декабря 1897 по февраль 1899 г. служил в Маньчжурии, а затем уволился в запас и возвратился в Москву.

О службе А. И. Гучкова в Маньчжурии сохранилось свидетельство С. Ю. Витте, который, откровенно говоря, нашего героя терпеть не мог. Русский министр финансов, р подчинении которого находилась и Восточная железная дорога, и корпус охранной стражи, в своих воспоминаниях счел необходимым заметить, что «клеврет» ненавистного ему П. А. Столыпина был им уволен за вызов «на дуэль одного инженера, а так как последний отказался драться, то Гучков, счел соответственным его ударить»{210}. Очевидно, это утверждение соответствует действительности. «Дуэльные скандалы» неоднократно встречаются в бурной биографии Александра Ивановича. За ним прочно утвердилась репутация отъявленного дуэлянта, и до самих поединков дело доходило шесть раз. Пресловутый «наследственный темперамент» и обостренное самолюбие заставляли его неоднократно посылать вызовы, невзирая на возможные печальные последствия для жизни и личной карьеры. Пожалуй, наиболее одиозным случаем в этом ряду можно считать тот, который произошел в 1908 г., когда лидер октябристов «бросил, перчатку» II. Н. Милюкову. Перспектива дуэли между лидерами двух крупнейших либеральных партий вызвала ужас в среде их друзей, которые сделали все возможное, чтобы не допустить поединка. Моральную победу в этом случае одержал А. И. Гучков, и можно предположить, что подобный исход он предвидел{211}.

К числу поразивших воображение современников эскапад А. И. Гучкова относилась и его экспедиция в 1900 г. в Южную Африку, куда он вместе с братом Федором прибыл в качестве волонтера для участия в войне на стороне буров против Англии. В течение нескольких месяцев oil принимал участие в боевых действиях, попал в плен к англичанам, был ранен в ногу. В результате ранения он стал прихрамывать. В этой военной кампании Александр Иванович проявил храбрость, граничившую с безрассудством. Кстати, эту черту характера отмечали даже те, кто не питал к нему никаких добрых чувств. Тот же С. Ю. Витте заметил, что «Гучков — любитель сильных ощущений и человек храбрый»{212}.

В начале XX в. в жизни Александра Ивановича произошло важное личное событие. Он женился на Марии Ильиничне Зилоти (1871–1938). Непростая история отношений этих двух людей достойна отдельного описания. Здесь же ограничимся лишь несколькими общими штрихами. Невеста происходила из большой и известной дворянской семьи. Ее отец, Илья Матвеевич, много лет состоял предводителем дворянства в Старобельском уезде Харьковской губернии. Мать, Юлия Аркадьевна, приходилась родной сестрой отцу несравненного пианиста, композитора и дирижера Сергея Васильевича Рахманинова{213}. Старший брат Марии Ильиничны, Александр Зилоти (1863–1945), — ученик и друг П. И. Чайковского, любимый ученик Н. Г. Рубинштейна, выдающийся пианист, дирижер, профессор Московской консерватории. Был женат на старшей дочери Павла Михайловича Третьякова, Вере{214}.

Очаровательная М. И. Зилоти была человеком умным, образованным, страстно и искренне любила музыку, театр, литературу. Книги Ф. М. Достоевского, Л. Н. Толстого, А. П. Чехова занимали большое место в ее жизни. С Антоном Павловичем Чеховым была лично знакома, и, говоря о ней, он писал в 1900 г. В. Ф. Комиссаржевской: «Она мне очень и очень симпатична»{215}.

К началу XX в. семьи дворян Зилоти и потомственных почетных граждан Гучковых уже состояли в родстве. Еще в середине 90-х годов младший брат Александра Ивановича, Константин, женился на Вере Ильиничне Зилоти (1868–1939). Их большая и открытая для гостей квартира в Леонтьевском переулке видела многих выдающихся представителей русской культуры. Здесь играли А. И. Зилоти и G. В. Рахманинов, пели Ф. И. Шаляпин и Н. И. Забела-Врубель, бывал К. С. Станиславский, артисты Художественного театра, А. П. Чехов{216} и многие другие. Навещал своего брата и Александр, знакомый как с именитыми, так и другими гостями.

В этом доме часто останавливалась и удивительная русская актриса Вера Федоровна Комиссаржевская. С семьей Зилоти она познакомилась еще в конце 80-х годов. Одно время даже говорили о ее возможном браке с одним из братьев — Сергеем Ильичом{217}. Хотя свадьба и не состоялась, Вера Федоровна осталась в этом доме своим человеком. Особенно доверительные отношения у нее установились с младшей из дочерей Зилоти — Марией. Оли стали ближайшими подругами, вместе отдыхали, путешествовали, постоянно переписывались. Во время своих многочисленных приездов в Москву известная актриса часто жила в семье К. И. Гучкова. На их адрес для нее приходили письма, здесь она назначала встречи{218}. Подолгу В. Ф. Комиссаржевская гостила и в имении Д. И. Зилоти Знаменка в Тамбовской губернии.

Неизвестно, когда и при каких обстоятельствах произошла встреча между А. И. Гучковым и М. И. Зилоти. Очевидно, это было в начале 90-х годов в упоминавшемся имении, адрес которого («Козлово-Воронежская железная дорога, станция Муравьеве, Знаменка») часто встречается в переписке. Из сохранившейся корреспонденции следует, что первую открытку, поздравление с днем рождения, А. И. Гучков послал в ноябре 1892 г. В июне 1893 г. по пути в Кисловодск он пишет ей письмо, из которого можно заключить, что в это время их отношения уже носят, так сказать, романтический характер. Это послание достаточно необычно для стиля А. И. Гучкова, человека трезвого рассудка, умевшего держать себя в руках и подавлять эмоции. Внешняя холодность, невозмутимость, даже чопорность в первую очередь бросались в глаза современникам. Вместе с тем в этой душе было место-и для больших чувств, которыми пронизаны многие его письма к М. И. Зилоти. Первое в этом ряду — вышеуказанное.