Южная пустошь - 2

Глава 13

Утро настало через пару часов после визита Адрея. К связке артефактов, которые прятались в сундуке, добавился еще один, а в моей комнате появились две молчаливые тени: Антос и Грегорик-младший.

Ошейников на них не было, одежда Грегорика тоже мало напоминала рабскую хламиду, однако с первого взгляда было видно, эти подростки привыкли к своему положение и приняли его. С тех пор, как Адрей привел их ко мне, они так и простояли у дверей, опустив глаза в пол и не произнеся ни слова.

На мои вопросы отвечали односложно и так тихо, что мне приходилось прислушиваться. А когда я подходила к ним поближе, чтобы разобрать слова, непроизвольно втягивали голову в плечи и сжимались… Амазонки никогда не были добры к своим рабам. Прекрасные воительницы ненавидели и презирали мужчин. И я только сжимала зубы, когда представляла, что довелось пережить этим ребятам после того, как их статус изменился.

И хотя именно Илайя продала их в рабство, я почувствовала себя виноватой. Если бы я отправила их не в Королевство Кларин… И хотя изначально это решение казалось мне идеальным, сейчас я поняла, как сильно ошиблась.

— Гергорик, Антос, нам пора ехать.

Тени одновременно качнулись и засеменили вслед за мной. Я знала, они не смотрят на меня, привычка опускать глаза была сильнее понимания, что они больше не рабы. Но кожу на моей спине жгло так сильно, как будто бы сам король Грегорик смотрел на меня в упор. Как я могла допустить, чтобы его дети стали рабами⁈ Я должна была вернуть их домой, сразу, как только стала королевой. Но теперь было уже поздно…

— Ваше величество, — рядом с каретой меня уже ждал толстый монах, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, — эти мальчики ваши рабы? — сразу после обычного приветствия выдал он, заставив меня дернуться, как от пощечины. — я думал в Грилории нет рабства…

— В Грилории нет рабства. — Жестко ответила я, злясь на монаха, у которого язык без костей; на Адрея, который подкинул мне эту проблему; на Илайю, которая продала братьев, лишив их статуса пленных; и на себя… За то, что не подумала о такой возможности, и не потребовала у Вайдилы клятвы, что сыновья Грегорика никогда не наденут рабский ошейник, даже если их сестра решит поиграть в рабовладелицу.

— Но эти юные рабы… — начал было Веним, но я холодно перебила:

— Они не рабы. Они мои гости.

Невольно бросила взгляд на источник моих проблем. И в этот самый миг, старший, которого и звали Гергорик в честь отца, впервые поднял глаза и посмотрел на меня с удивлением и робкой надеждой. А я сжала зубы, чтобы не выругаться. Внешне этот юноша оказался копией своего отца, моего двоюродного брата и человека, которого я ненавидела почти так же, как Третьего советника.

— Садитесь в карету, — приказала я им. Получилось довольно резко, и Грегорик мгновенно опустил взор и сжался. Вероятно, он решил, что я накажу его за дерзость.

Они бесшумно проскользнули в карету. Я кивнула толстяку, чтобы садился следующим, хотя по правилам этикета должен был пропустить меня. Но, вероятно, Веним не был знаком с этикетом. А может быть просто решил не спорить. Тем более, что настроение у меня было тяжелое.

— Кхм, — кашлянул он, заглянув внутрь, — простите, ваше величество, но мне кажется, мальчики не совсем правильно поняли ваше распоряжение…

Я нахмурилась. Чувствуя глухое раздражение от всей ситуации. Что еще? Что там можно было неправильно понять⁈ Я подошла к открытой дверце и с удивлением увидела, что ребята сидели на полу, едва не забившись под лавки…

Захотелось выругаться. Но я сдержалась, прикусив губу до боли. Они не поймут, что мое негодование относится не к ним, а к тем, кто сотворил с ними весь этот ужас. И поэтому я сказала, как можно тише и спокойнее, скрывая свою злость:

— Грегорик, Антос, с этого момента вы будете всегда сидеть на скамье, а не на полу. Вам понятно?

Они одновременно кивнули и одним плавным движением переместились на диван, примостившись в уголке и сжавшись так, чтобы занимать как можно меньше места. Если бы не Веним, который занимал большую часть пространства, то в мою карету можно было бы впихнуть еще пару десятков рабов из королевства Кларин. Но я не стала дергать ребят. Боялась, что не смогу сдержаться и вся моя злость, раздражение и боль, которую я сейчас чувствовала, выплеснуться на этих мальчишек, которые виноваты в происходящем меньше всего.

Прошло не меньше свечи с того времени, как мы выехали. Веним дремал, а я несмотря на бессонную ночь никак не могла закрыть глаза. Чувства улеглись, однако сон все еще не шел…

— Простите, госпожа, — услышала я тихий голос, от неожиданности чуть не подпрыгнув на месте, — если мы больше не… то как мы можем вас называть?

Я повернулась. На меня смотрел Грегорик-младший. И в его глазах было что-то такое, от чего у меня ком встал в горле. Надежда… робкая… едва теплилась в глубине его глаз. Ему было семь лет, когда я увезла их из Грилории. А когда он стал рабом и того больше. Он должен был помнить, что был когда-то принцем.

Дыхание перехватило. Я открыла рот, чтобы ответить на его вопрос, но не смогла произнести ни слова. Мешал комок вставший в горле. И вместо того, чтобы представиться как положено, с титулом и всеми регалиями, я ответила:

— Вы можете называть меня тетей Елиной. Ваш отец, — я запнулась, но тем не менее закончила, — мой двоюродный брат…

— Тетя Елина, — выдохнул он и вдруг улыбнулся. Робко и несмело, но так заразительно, что я и сама не смогла сдержать улыбки.

Больше они не произнесли ни слова, затихнув в уголке, как мышки. Но атмосфера в карете стала как будто бы немного легче, хотя, возможно, на меня давил не страх бывших рабов, а мое собственное чувство вины.

На обед мы остановились в трактире. Сейчас, когда нас сопровождали два десятка воинов Великой матери, я боялась нападения намного меньше. К тому же со мной был маг, пусть и не очень сильный. Но если вдруг Илайя нас догонит, мы сможем дать ей отпор.

Но больше всего меня радовало, что Грегорик и Антос немного осмелели и с любопытством смотрели по сторонам, а не разглядывали грязный, заплеванный пол трактира. Хотя, когда младший из братьев поднял лицо, я ощутила еще одни болезненный укол в сердце. Он был чем-то неуловимо похож на моего отца и на моего брата. И мне стало еще труднее не корить себя за то, что сделала.

— Простите, тетя Елина, — Грегорик явно был намного смелее брата, возможно потому, что Астону было слишком мал, когда потерял прав на самого себя, и мальчишка вырос не помня, что когда-то было по-другому. — можно мы с братом поедем с кучером? Нет-нет, — торопливо забормотал он, когда я удивленно взглянула на него, — мы очень благодарны вам за милость, но нам привычнее ехать именно там, а не карете…

Я прикрыла глаза… Сколько еще раз я буду получать пощечины от судьбы за ошибку, совершенную в далеком прошлом⁈ Захотелось запретить, настоять на своем, сказать, что они должны ехать в карете, а не со слугами. Но я понимала, что так еще больше наврежу детям… Да, сейчас я воспринимала их как детей, которых надо было воспитывать и учить, хотя Грегорику было уже восемнадцать.

— Конечно, — улыбнулась я, стараясь, чтобы улыбка была как можно более легкой и доброй, — вы больше не рабы и можете делать то, что хотите сами.

Когда мы уехали из трактира, в карете мы с Венимом были только вдвоем. И я даже вздохнула как-то свободнее, мои племянники больше не маячили передо мной, возбуждая чувство вины…

— Ваше величество, — впервые за все поезду голос подал Веним, — а вы знаете, младший из братьев очень сильный маг…

— Откуда вам это известно? — пробормотала сквозь дрему. Теперь, когда мои чувства успокоились меня стало клонить в сон. — Насколько я помню, вы не способны чувствовать магию. Вы говорили, что слишком слабы.

— Верно, — не стал спорить монах, — однако, я кое-что заметил… У младшего есть медальон. Он прячет его, и очень боится, что вы или кто-то другой заберет его сокровище.

— Медальон? — я почти спала и слова Венима доносились до меня несколько приглушенно, как будто бы он говорил в другой комнате.

— Медальон, — согласился монах. — Много лет назад точно такой же медальон нашел мой друг Агор. И его отец, настоятель нашего монастыря, сказал, что такие отличительные знаки, когда-то давно носили самые сильные маги нашего ордена…

— М-м-м, — промычала я. Я слышала, что говорил монах, но мне это не казалось важным. Подумаешь, еще один артефакт. У меня, вообще, складывалось ощущение, что Древние Боги вручили свои дары всем без исключения…

Меж тем монах не заткнулся:

— Если вы не против, то я мог бы поучить мальчиков молитвам. Я знаю их не слишком много, все же мое служение заключается в уходе за свиньями.

— М-м-м, — промычала я, качая головой. И окончательно заснула.

Мое пробуждение нельзя было назвать приятным. Карета затормозила так резко, что я по инерции слетела со скамьи и расшибла бы себе лоб, если бы мой полет не остановил мягкий, как подушка Веним.

— Осторожно, ваше величество, — воскликнул он, подхватывая меня.

А я ошалело замотала головой, спросонок не понимая, что случилось.

— Почему мы остановились? — спросила я, усаживаясь на свое место и незаметно тряся головой, чтобы разбудить спящие мысли.

— Не знаю, — пожал плечами Веним, он хотел сказать что-то еще, но его перебил громкий крик снаружи:

— Свои! Это свои!

Я сразу встревожилась. Никаких «своих» мы не ждали. Открыла окно и высунула голову наружу. Душный, горячий воздух мгновенно облепил лицо и залез в горло. По сравнению с приятной прохладой, царившей в карете стараниями Венима, контраст был таким сильным, что я на мгновение задохнулась. И закашлялась.

— Что случилось? — закричала я, — почему мы остановились?

Одновременно, краем глаза я заметила какое-то движение под колесами карты, опустила взгляд и с удивлением поняла: Грегорик и Астон затаились под днищем, и теперь лежали, прижавшись к друг другу и, кажется, почти не дышали.

— Мальчики, что с вами? — свела я брови, все еще не понимая, что происходит. Видимо, несмотря на все мои старания, мой разум все еще спал…

— Там госпожа, — тихий шепот перебил крик капитана сопровождения.

— Все хорошо, ваше величество! — громко сообщила мне она, — это наши! Великая мать прислала нам на помощь амазонок…

Я вздрогнула. Не так-то много воительниц из королевства Калирн могло находиться поблизости. Пришлось прикусить губу, чтобы не выругаться. Если бы не монах за моей спиной, я точно не стала бы сдерживаться.

Триумфальный смех Илайи подтвердил, я не ошиблась…

— Что, ваше величество, — ехидно произнесла она, появляясь в пределах видимости на гарцующей в нетерпении лошади, — вы меня не ждали⁈ Неужели вы думали, что я оставлю вас в покое?

— Признаться, — в тон ей ответила я, — ты слегка задержалась. Я ждала тебя еще вчера. — И добавила с улыбкой, — хотя не удивлена. Полагаю, ты как всегда заплутала и пошла не туда. У тебя, Илайя, удивительная способность выбирать не ту дорогу, которую нужно.

— Илайя⁈ — монах встрепенулся.

А сама амазонка, абсолютно верно разобрав намек, мгновенно взъярилась и взбешенно дернула губой. Не знаю, что именно она хотела сказать или сделать, но в этот момент ее взгляд зацепился за братьев, спрятавшихся под колесами кареты.