Принцесса Кики

Тронный зал был длинный, а стол для важных гостей находился у дальней стены, так что лестница стала только половиной испытания. Уже преодолев её, Ромион повёл жену через весь зал и угрюмо подумал, как бы ему было удобнее, оставайся она просто крысой. Да, тогда даже милой она не казалась, но всё-таки к крысе король уже привык. И умудрился смешно её обыграть. А эту дурочку как обыграешь?

К тому же, приветственная речь, которую король готовил вместе с советником, писалась именно под крысу – и теперь Ромиону пришлось импровизировать. Усадив супругу в кресло, чуть менее помпезное, чем стоящий рядом трон, Ромион незаметно подвинул из-под стола специальную скамеечку, быстро на неё поднялся – и хоть так сделался заметнее (а то «умный» декоратор поставил на стол перед троном огромный букет роз, из-за которого Ромиона было и не видать).

– Дорогие гости, – неприлично короткое обращение, но Ромион решил, что ничего умнее всё равно сейчас не придумывает, так пусть вся речь будет краткой. Он взял Крысу за руку. – Моя прекрасная жена. Не обижайтесь, но это лучший подарок, который я сегодня получил. – И, широко улыбнувшись, закончил: – Я счастлив!

Светиться от счастья Ромион умел – чуточку смущения, чуточку потаённой радости, жаркий взгляд на Крысу – и гости аплодировали ему вполне искренне и улыбались, а кто-то даже выкрикнул: «Счастья молодым!»

Ромион поклонился, сел и поймал взгляд Крысы. Она робко улыбнулась в ответ. «Надо было придумать ей имя, – подумал Ромион. – Сейчас-то уже поздно, гости услышат, как мы будем имена перебирать. Начнутся неуместные вопросы».

За троном замерли гвардейцы – много, как на параде. Выстроились в шеренгу на всю стену, сверкали эполетами, смотрели перед собой остекленевшими глазами. Ромион обернулся, взглянул на капитана, замершего прямо за троном, без сомнения ловящего каждое движение Крысы… Ромион усмехнулся, но промолчал. В конце концов, так он чувствовал себя чуть в большей безопасности.

Советник, тоже замерший в тени трона, подал слугам знак – и в зал под оркестр гуськом вошли главные повара: пятеро людей, эльф, гном, гоблин и занявший сразу ползала тролль (белый колпак повара на нём смотрелся весьма уморительно). Они внесли и с поклонами поставили на стол перед троном по одному из блюд своей кухни, а слуги тем временем подали те же яства, но в куда большем количестве, для двух других столов, где сидели гости титулами пониже. Фаршированные карпы, распятый на крестовидном гриле бобёр, копчёные камни для троллей (с кокетливым алмазом посредине), горсть жемчуга и чаша с уксусом, печёные кролики, куропатки на вертеле, лебедь, фаршированный яблоками… Столы ломились от угощений в прямом смысле на любой вкус – Ромион пытался угодить всем.

По правую руку от Крысы усадили императора гоблинов (как родственника Ромиона через его брата, Дамиана… в общем, долгая история). Перед гоблином, соответственно, поставили запечённую кабанью голову, громадную и с изогнутыми клыками, на каждый из которых нанизали по два яблока и ещё вишенку сверху. В пустые глазницы кабана вставили по свечке, а в глотке развели маленький костерок, который горел почему-то синим. Не прошло и пары минут, как кабанья голова заполыхала вся, тем не менее, не обугливаясь. Это был любимый гоблинский деликатес – кабаны в Подземье натурально на вес золота.

Император, до этого безуспешно пытавшийся завязать с Крысой вежливый разговор, увидел кабана, одобрительно улыбнулся и обнажил ритуальный кинжал. Синее пламя кабана отразилось на клинке – и в глазах ошеломлённой принцессы…

Крыса перевела взгляд на кабаньи глазницы – оттуда как раз вырвался весьма эффектный столбик пламени, – вздрогнула. И завизжала. На весь зал.

Ромион подскочил на троне – чуть не раскидав при этом подушки, которые ему подкладывали, чтобы король казался выше – и попытался салфеткой зажать жене рот. Крыса вякнула что-то неразборчивое (из-под салфетки) и умолкла. В наступившей тишине стало слышно, как невозмутимый Ульрик уговаривает её успокоиться:

– …Видите, он же совсем не страшный. Смотрите, я делаю так, – и со знанием дела вонзил кинжал в кабанью глазницу. Та задымилась, а кабан издал что-то, похожее на «му-у-у» и почему-то сдулся, превратившись в милого запечённого поросёночка. – Вот и всё. Попробуйте.

Обалдевшая Крыса попробовала: как клещ, вцепилась зубами в кусок, который Ульрик протянул ей на кончике кинжала. Чем очень императора удивила – с клинка гоблины уже столетий пять как не ели.

– Ух ты! – Опять же на весь зал поразилась Крыса, прожевав. – Это изумительно! А можно ещё?!

Ульрик невозмутимо воткнул кинжал в кабана снова, но тут по знаку короля Сиерны перед Крысой поставили такого же поросёнка. Ромион улыбнулся жене:

– Дорогая, позволь… – И лихо поросёнка разделал. А потом протянул Крысе кусочек на вилке.

– Ну как, моя прелесть?

Ульрик с интересом за ними наблюдал.

– М-м-м, – одобрительно промычала Крыса. И, кажется, настроилась на дальнейшее кормление с вилки, но тут к пиру присоединилась принцесса эльфов со свитой, и Ромиону стало не до жены. Тем более, император гоблинов, казалось, был не против обсудить с Крысой погоду, природу и «какие цветы вы предпочитаете». С того момента, как Ульрик женился на принцессе Кремании, фее-полукровке, это стало его дежурным вопросом.

Краем глаза Ромион следил, чтобы жена не надоедала императору слишком сильно. А сам лестью и уловками пытался подвести эльфийку (её усадили по левую руку от короля) к выгодному Сиерне торговому договору. Эльфийка всему руками и ногами упиралась и повторяла, что ничего решать не уполномочена, она не посол и вообще тут случайно: отец сам приехать не смог. А так-то он всё решает, вот с ним и обсуждайте. «Правда твой отец уже одной ногой в могиле, и из своего леса носа не кажет, а про договоры вообще тут же забывает, – думал в ответ Ромион. – Так что да, решишь с ним. Эльфийский двор-то возглавляешь ты…» Но вслух говорил эльфийке комплименты и заверения в вечной дружбе и любви к её народу…

– Ваше Величество? – перебил советник, наклонившись к плечу короля.

– Джек, не сейчас, – прошипел король, обернувшись.

– Простите, Ваше Величество, но ваша супруга уже слишком много выпила и съела, – отводя взгляд, заметил Джек. – Вам сейчас танцевать – я боюсь, она не встанет.

Ромион повернулся и стал свидетелем изумительного зрелища: Крыса уминала запечёного фазана. Целиком. За считанные минуты.

С другой стороны на принцессу также смотрел император гоблинов. Когда Крыса хрумкунула последним из яблок, украшавших фазана, Ульрик отодвинулся, скрипнув креслом по полу.

Ромион вздрогнул и опомнился.

– Прелесть моя, ты… – Он забрал у Крысы бокал, принюхался и чуть не взвыл. Кто-то умный налил невесте гномьего ликёра. – Ты не хочешь воды?

Крыса обернулась, и по её отрешённому взгляду Ромион понял, что если не принять меры, танца новобрачных не случится вовсе.

– Дорогая, ты хочешь воды. Пей…

– Ну, Ромчи-и-ик…

– Я сказал: пей! – прошипел Ромион, схватив Крысу за шею и прижимая к её губам бокал. От Крысы уже жутко несло перегаром. – Вот так. А теперь сиди и жуй вот это, – добавил король, сунув жене пластинку из рога единорога.

– Но… Пмф! – Крыса чуть не подавилась, когда Ромион запихнул пластинку ей в рот. – М-м-м!

– Всё нормально, дорогая, после неё тебе станет лучше…

Ромион поймал взгляду императора гоблинов, улыбнулся, потом кивнул советнику. Тот встал за креслом невесты и, наклонившись к её уху, принялся что-то говорить, нараспев и тихо. «Да пусть хоть колыбельную ей поёт», – подумал Ромион и снова повернулся к эльфийке. Но ничего больше сказать не успел.

Взвыли трубы, герольд объявил выход принцессы фей с супругом, и на лестнице появились Дамиан с Виолой. И пчёлы.

Оркестр играл весёлый гимн Садов, пчёлы жужжали в такт, а Дамиан, так и не сменивший чёрный с серебром костюм, взглядом нашёл Ромиона и всю дорогу до стола смотрел только на него. Принцесса фей, наоборот, улыбалась – такую улыбку Ромион у неё уже видел, когда пару лет назад Виола застукала мужа с одной из сиернских фрейлин за игрой в карты. Пчёлы за феей тогда не летели, зато сковороду Виола вытащила из воздуха и крутила за ручку очень угрожающе. Дамиан тогда даже не пытался объяснить, что с той фрейлиной у него ничего не было. «Конечно, не было! – заявила потом Виола Ромиону, вступившемуся за брата. – Если бы было, я бы достала чугунную сковороду, а не эту железку!»

Пройдя к столу, Дамиан поклонился. Искоса взглянул на жену, но та даже не подумала присесть в реверансе. Только улыбнулась ещё шире и зловещей да выдавила:

– Здрасьте.

Дамиан лишь глаза на мгновение прикрыл.

Оркестр умолк, пчёлы снизились и миниатюрным смерчем закружились над феей. «Ваше Величество», – начал было снова склонившийся к королю советник, но Ромион отмахнулся. Он выбрался из-за стола и направился к фее с демнологом, распахнув объятия.

– Брат, невестка, наконец-то! Я уж было подумал, вы и к нашему танцу не явитесь. Пройдёмте, вон ваши места… – И, схватив фею за локоть прошипел – так, чтобы слышала только она: – Виола, убери пчёл.

– Не-а! – громко откликнулась фея.

– Виола! – ещё тише зашипел Ромион.

– Что?! – прошипела в ответ фея. – Они меня охраняют. Правда, Дамиан?!

– Да, дорогая, – вздохнул демонолог, взглядом попросив короля успокоиться.

Ромион тяжело вздохнул и тут же с видом радушного хозяина сам отодвинул для феи кресло – с краю «королевского» стола.

– Виола, пожалуйста, с меня крысы хватит, честное слово…

– Ах вот как, да? Ах вот ты как о своей жене? – тут же вскинулась фея. И, повернувшись, огрела Дамиана взглядом. – Да у вас это семейное – жён принижать!

Ромион переглянулся с братом – тот кивнул, мол, всё нормально.

– Если что, дай мне придумать оправдание, – прошептал ему король, – потому что у тебя это совершенно точно не получается. – И вернулся к трону.

– Ром-мион, я о-очень боюсь пчёл, – заикаясь, прошептала протрезвевшая Крыса, как только он сел. – М-можно их убрать?

Ромион взял её за руку, сжал и ободряюще улыбнулся.

– Нет, моя звёздочка. Но тебя они не тронут. Обещаю.

Крыса попыталась улыбнуться в ответ, потом снова посмотрела на пчёл и вздрогнула.

– А… А кто та красивая девушка, Ромион? Ты так на неё смотрел, дорогой…

Ромион фыркнул. Крыса, что, ревнует?

– Это принцесса фей, моя прелесть. И она жена моего любимого брата.

– Того, который злой, – кивнула Крыса.

Ромион оглянулся на фею и демонолога. Виола, поймав его взгляд, показала кулак.

«Я бы ещё подумал, кто в этой паре злой», – усмехнулся про себя Ромион, а вслух сказал:

– К нему просто нужно привыкнуть, звезда моя.

– Но почему…

– Тише, дорогая, кажется, объявляют наш танец.

Молодые в Сиерне по традиции танцевали между первой и второй переменой блюд. Отец Ромиона когда-то утверждал, что это хорошо для желудка – да и гости ещё не в доску пьяные. Ромион традиции уважал и, честно говоря, ему было всё равно, когда танцевать – куда сильнее его сейчас беспокоила разница в росте. Скамейку-то с собой не возьмёшь.