Наследие Иверийской династии

— Пожалуй, — смогла улыбнуться я. Представление должно продолжаться… — Кажется, это моя особая сила — собирать вокруг себя изгоев. Из нас с тобой получится неплохая банда, Ренуард.

— Согласен, — хохотнул Батор. — Нужно где-то расписаться? Провести ритуал кровавой магии? Присягнуть тебе на верность?

— Достаточно вместе выпить, — я отсалютовала ему бокалом, на дне которого плавала малина.

— Во имя Квертинда! — согласился он с тостом.

— Во имя квертиндцев, — устало произнесла я на свой лад.

И слегка пригубила вино. Напиваться больше не хотелось. Я уже выяснила, что это плохая идея. Алкоголь, в отличие от кровавой магии, путает мысли. Но, как и ритуалы Толмунда, обнажает тайные желания.

Ренуард несколько секунд меня разглядывал — слишком пристально и откровенно, будто бы испытывал терпение. Отвернулся.

Мы помолчали немного, наблюдая, как маленький ёжик бежит между цветущими кустами спиреи. Мохнатые розовые шапочки топорщились вдоль дорожки, уходящей вглубь сада. На листьях блестели капли. Где-то позади гудел музыкой, громыхал топотом каблуков и звенел смехом гостей настоящий бал. И мне снова вспомнился маскарад в приюте Ордена…

— Бывают минуты, когда я охотнее бы согласился с Орденом Крона, чем с моим отцом, но сегодня он был прав: ты очаровательна, — наконец заговорил Ренуард, поставив бокал на перила. — Ты мне приглянулись ещё в тот раз, когда перерыла этот сад магией Ревда, — он кивнул в сторону. — О, как ты была прекрасна! Воительница. Галиофская всадница. Само олицетворение внутреннего огня и свободы. Я тогда подумал: “Никогда не видел таких женщин!” Но теперь… твоя прелесть многократно усилилась.

Я больше не могла делать вид, что не замечаю его внимания, поэтому покосилась на тиаль парня. За хрустальными стенками кружился вихрь Вейна, а крышку заменяла обнажённая русалка. Весьма эротического, даже вызывающего вида. Это было… дерзко. Пожалуй, именно так.

— Благодарю вас за эти слова, господин Батор, — машинально выдала я.

— Ренуард, — снова поправил он. — Мы же договорились. Хотя бы здесь не будем притворяться.

— Да, — потупилась я.

Из-под тёмно-синего, шитого солнцами сюртука Ренуарда виднелись кружева сорочки. И я хмыкнула, когда заметила, как небрежно она расстёгнута на груди. Подняла глаза — и практически утонула в блестящем, действительно восхищённом взгляде. Сглотнула. Мне понравилось, как Ренуард на меня смотрел. Хитро, немного игриво и в то же время… восхищённо. Как на нечто совершенное. Или просто хмельные, чуть раскосые глаза отражали блеск иллюзий?

Всё-таки проклятая академия благородных дев что-то во мне изменила. И дело даже не в том, что я теперь вызывала интерес у мужчин, а в том, что получала от этого удовольствие.

Молодой Батор же безмятежно заправил за ухо золотистый завиток и стянул перчатки. Оставил их на перилах, рядом с бокалом.

— Знаешь, при всей твоей репутации и возмутительности мой отец был бы счастлив, если бы ты составила мне пару, — сказал он. — Консул лин де Блайт слишком хорош, чтобы его мейлори не была лакомым кусочком для женихов Квертинда.

— А ты был бы счастлив? — тут же вскинулась я.

— Откуда мне знать? — он легко пожал плечами. — Но уже то, что я допускаю этот исход, говорит в пользу положительного ответа. Жениться на Чёрной Мейлори — чем не отчаянный поступок? — он хохотнул. — Возможно, свет простит мне все прошлые грехи за смелость называться твоим мужем. Но если честно, мне просто нужна видимость крепкого союза с завидной партией. Это избавит от нападок отца и преследования одурелых матушек незамужних дев. Я тону в них с тех пор, как достиг совершеннолетия.

— По поводу завидной партии… — Я вздохнула и дотронулась до закрытой тканью шеи. — Вынуждена заранее разочаровать. Мы с ментором ищем способ разорвать связь. Я всей душой желаю этого, так ему и сказала. Подозреваю, что и он тоже. Так что вскоре я могу оказаться не леди Сиреной Эстель и не Чёрной Мейлори, а просто Юной Горст, обычной провинциальной грязнулей, даже без приставки “королева”. Не думаю, что твой отец одобрит такой выбор.

— Ты не заметила, как Лаптолина тебя отмыла? — кивнул в мою сторону Ренуард, оперевшись одним боком о перила. Он расстегнул сюртук, скрестил ноги, и это сделало его образ ещё свободнее. Высокий и подтянутый, с широким разворотом плеч и крепкими бёдрами, молодой Батор казался нарочито неряшливым. — Даже потеряв родовой знак и связь с Чёрным Консулом, ты останешься мелироанской девой. Это теперь часть твоей личности. Как и… всё остальное, что отличает тебя от благородной леди, — он снова поднял бокал, поболтал остатки вина на дне вместе с ягодой. — Убеждён, что для Кирмоса лин де Блайта ты всегда останешься его мейлори, даже без знака соединения.

Я резко вскинула глаза. Да что это за игры? Ренаурд нарочно провоцирует меня и желает поддеть? Хочет ещё раз увидеть обезьяну с палкой, которая его так позабавила? Решил всё-таки обменяться насмешками? Я хаотично придумывала остроумный ответ, пока мой спутник беззаботно прихлёбывал вино, будто не сказал ничего особенного. И даже не ухмылялся.

— Вот это, — он невежливо ткнул пальцем мне в лицо. — Вот этот взгляд я в тебе и обожаю. Ты смотришь так, будто прямо сейчас разрежешь меня на сотню маленьких Ренуардиков.

— У меня нет с собой оружия, — вполне искренне посетовала я. — Хотя однажды я воткнула заколку в ногу хьёль-амиру. Было весело. Сейчас же в моей причёске примерно пара десятков чуть менее острых, но вполне пригодных для пронзания плоти шпилек. Если вдруг у меня закончатся словесные колкости, в дело пойдут именно они.

Я подняла один уголок губ. Опустила глаза вниз, глянула вбок — на сад, и тут же вскинула взгляд на собеседника, невинно хлопнув ресницами.

Ренуард рассмеялся. Так звонко, раскатисто и беззаботно, что я не удержалась — и тоже захихикала себе под нос. Спряталась за бокалом, и от моего сдержанного смеха задрожало вино за красными стенками.

— Идём танцевать? — задорно предложил Батор. — Сейчас будут играть малериону, и это отличный повод тебя потискать.

— О нет, — быстро отказалась я. — Танцы, как ты успел заметить, точно не моя стихия. Пока я вполне законно могу развлекать беседой Его Сиятельство господина Батора на этом одиноком балконе, я предпочту пользоваться этим одобряемым Лаптолиной положением. Так что давай ты лучше снова расскажешь мне… о себе? Об отце? Может быть, о том, почему ты не хочешь жениться на самом деле? А я покиваю в такт и томно вздохну так, будто пытаюсь тебя соблазнить.

— У меня есть идея получше.

Он отставил бокал в сторону, одним прыжком перемахнул перила и оказался в бассейне! Я даже ахнуть не успела. Только испуганно обернулась, будто происходило нечто стыдное.

— Госпожа Горст, — подчёркнуто официально обратился Батор. — Разрешите вас похитить.

И прямо так, стоя по колено в бассейне, подал мне руку. Я оторопела.

— Ну же, — поддразнил Ренуард. — Это не страшно — сбежать с бала. Вряд ли нас кинутся искать, а если и так, это будет отличным развлечением для гостей. Устроим им игру в расследование!

— Ну ладно, — тихо проговорила я.

Села на перила, перекинула ноги и… остановилась. Не от того, что это была совершеннейшая глупость и ребячество, а от того, что я вдруг поняла, что не хочу портить платье. Это осознание пришпилило меня к месту не хуже иголки, на которую насаживают бабочку. Юна Горст боится испортить бальное платье! Такими темпами я скоро перестану поминать троллье дерьмо и кряхта! И вообще забуду, что когда-то была боевым магом, не боявшимся ни грязи, ни крови, ни слизи икша. Но не успела я себя укорить за новые девчачьи глупости, как Ренуард Батор подошёл и подхватил меня на руки. Глупо хохотнув, я обняла парня за шею и поплыла над мозаичным бассейном. Голубое сиянии магии Вейна окружило нас, и я не сразу сообразила, что вода из бассейна поднялась высокой ширмой, закрывая нас от распахнутых дверей танцевального зала.— Ты не слишком изобретателен в маскировке, — задрала я голову наверх — туда, где кончалась стена воды. — Не боишься, что это представление привлечёт ещё больше внимания?— Этого я и добиваюсь, — сверкнул белозубой улыбкой Ренуард. — Тебе сегодня будут завидовать все леди Батора.И стена воды обрушилась, окатывая нас брызгами. Я взвизгнула и крепче прижалась к мужской груди. А краем глаза заметила, как в распахнутых дверях остановилась Лаптолина и совершенно не аристократично раскрыла рот от удивления. За ней последовали другие гости, и в проёме собралось целое столпотворение. Те, кому не хватило места, прильнули к окнам. Захотелось показать всем язык. Особенно Лаптолине. Но вместо того, чтобы бросится в погоню или поднять шум, Првленская захлопала в ладони и даже отвлекла престарелую леди, что возмущённо свела брови.

О Ревд! Да это было очень нелепо, бестолково, но так забавно!

— Я пока не очень разбираюсь в приличиях, но по-моему, мы только что нарушили их добрый десяток, — шепнула я на ухо своему спасителю.

Или похитителю, это как посмотреть.

Батор тем временем поставил меня на край бассейна, вышел сам. Присел, чтобы отжать брюки и вылить воду из ботинок. Ругнулся, прошептал заклинание Вейна, и голубые нити магии вытянули воду из ткани и обуви.

Пронизывающий ветер хлестанул по голой спине, и я поёжилась, обхватила себя руками. Отошла за угол, чтобы спрятаться от толпы сплетников и вгляделась в очертания сада. Среди деревьев и клумб темнел силуэт. Не ментора, нет. Конечно же, нет. Жорхе Вилейн наблюдал за нами из укрытия и не слишком беспокоился по поводу того, что его заметят. Отсюда я не смогла рассмотреть знакомого лица, но хорошо понимала, что стязатель недоволен.

Я тяжело вздохнула, мысленно давая обещание Жорхе не натворить бед.

— Ты верно заметила, что нарушила десяток приличий, но при этом осталась жива. Не так и сложно, верно? — подошёл Ренуард, накинул мне сюртук на плечи. Стязателя он не заметил. — Я готов принять на себя весь гнев Првленской за то, что научил вас плохому, леди… Эстель-Горст. Хотя это вопрос открытый — кто из нас на кого окажет худшее влияние.

В голубых глазах мелькала насмешка и лёгкое превосходство. Ренуард открыто забавлялся. Я могла бы ответить ему, сколько раз мои авантюры выходили не только рамки приличий, но и границы законов, сколько раз я была на волосок от смерти и видела гибель друзей. Сколько глупостей совершила, что эта выходка — невинная шалость действительного дерзкого юнца. Но такой речью я бы навязала ему соперничество, а мне отчего-то очень захотелось понравиться Ренуарду Батору. Сделать то, что лучше всего умеют мелироанские девы — подарить мужчине чувство собственного величия.

— Теперь я знаю, что слухи о твоей трусости явно преувеличены, — я потёрлась щекой о лацкан сюртука.

Одежда Батора пахла океанским бризом, немного религиозной амброй, вином и чем-то острым, перечным. А он сам — юношеским задором, приключениями и живым любопытством. Парень подал мне локоть, и я легко на него оперлась. Мы ступили на освещённую дорожку Сада Грёз. Впереди мелькнули башни-цветы святилищ.