Роль идей и «сценарий» возникновения сознания

Так что на основании разобранных нами текстов, Бытие в представлении Хайдеггера заключается в том, чтобы,

– во-первых, «выспросить … просвет» для явления идеи, смысл которой является и основанием, и истиной, и событием;

– во-вторых, «вникнуть» в ее смысл, не отвлекаясь на что-либо постороннее,

– и в-третьих, изложить его, смысл, в адекватно выражающих словах.

В то время как весь процесс возникновения сущего должен осуществляется в два этапа:

– этап Бытия, к зарождению, созреванию и возникновению которого мы, разумные и сознающие существа в интеллектуальном плане вовсе не причастны;

– и следующий за ним этап нашего бытия, бытия человека разумного и способного подхватить эстафету (нужду) от Бытия (социума) и – по запросу последнего – создать ту новизну-идею-истину, в которой у него есть Необходимость.

Именно поэтому у Хайдеггера присутствует разделение в написании слова Бытие: он пишет слово Бытие с большой буквы, когда речь у него идет о Бытии социума самого по себе, и с маленькой буквы, когда речь идет о человеческом бытии.

Что касается истины, то достоверность ее не в том, что она есть соответствие нашего представления о вещи самой сути этой вещи, – это, по Хайдеггеру, всего лишь метафизическое представление, – а в том, что она имеет свое происхождение из спонтанно рожденной идеи, где эта вещь есть подручное средство, изготовленное по образцу (по форме), выявленного из смысла идеи искомого сущего. Смысл идеи – это и есть «основание», на фундаменте которого располагается Истина; как на фундаменте плодородной почвы произрастает то или иное дерево. В то время как инсайт, озарение, прозрение – всего лишь печать, которая запечатлевает момент рождения Истины.

3.3. Истина, Бытие и Истина Бытия

А теперь заметим следующее. Самое ходовое понятие в бытийно-историческом мышлении Хайдеггера – это понятие, выраженное словосочетанием «истина Бытия». Так что же оно означает? Как можно понять автора, истина Бытия – это то, что исходит из самой «без-дны», из самого «ис-тока» Бытия, (а по-нашему, из самого Хаоса). А исходить из него может только одно единственное – новизна. Поскольку у Мира – да и у социума, в частности, – нет нужды в том, что у него уже имеется. Ему нужно только то, чего у него еще нет и что ему необходимо на данном этапе его развития.

(Кстати сказать, для будущей философии, философии в другом начале, было бы, в первую очередь, небезынтересным знать, чем определяется как «количество», так и «качество» затребываемой новизны тем или иным социумом, иначе говоря, каков должен быть оптимальный темп обеспечения социума притоком новизны и чем он определяется).

Правда, здесь у Хайдеггера происходит постоянное перескакивание с того, что истиной (Бытия) является то, что исходит из самой «без-дны», из самого «ис-тока» (начало События-1), на то, что истина есть то, что являет себя (по-нашему, на этапе События-11) в виде спонтанных актов озарения, прозрения и т. д. А являть себя может лишь одно единственное – смысл новой для нас идеи-истины. Как видим, можно предположить некоторое противоречие: по Хайдеггеру, истиной является и то, что исходит из без-дны Бытия (по-нашему, начало События-1), и то, что рождается в уме человека в актах озарения, прозрения, инсайта (по-нашему, в процессе События-11).

Так что стремление социума – да и Природы в целом – к обновлению есть единственная сила, которой он движется и которой «управляется». Кстати сказать, это стремление у Шопенгауэра было выражено как воля к жизни, – Хайдеггер называет ее как «голая алчность» – а у Ницше как воля к власти, к возрастанию силы.

3.4. Сокровенная мечта Хайдеггера – мышление посредством «движения идей».

И в заключение, и одновременно в обоснование того, что основным предметом мышления Хайдеггера было мышление о событиях возникновения новизны в виде истин Бытия, приведем текст, где, как мне представляется, изложена сокровенная мысль автора – мысль о предпочтительности мышлении посредством «движении идей». Хотя, справедливости ради, следует заметить, что у Хайдеггера нет нигде (по крайней мере, в разбираемых нами двух работах «Черные тетради» и «К философии. (О событии)»:

– ни представления о том, что такое идея и из чего она состоит;

– ни того, как она возникает в интеллекте человека, кроме намека на то, что возникновение чего-либо «сущностного» не может обойтись как без настойчивости нашего «вот-бытия», так и без акта озарения, прозрения;

– ни того, как раскрывается ее смысл и что именно является результатом этого;

– ни того, в каком виде могут быть представлены и внедрены в жизнь социума результаты раскрытия смысла внове явленной идеи.

Вот этот текст.

«Прежде мыслители могли изложить свои идеи в некоем «труде», придав ему форму трактата или художественных повествований. В будущем мысль должна превратиться в движение идей, ведущее не от сущего к Бытию, а от Бытия в его истину. И это движение является всякий раз лишь разбегом перед прыжком, который-то и дает возможность возникнуть (…) Бытию как без-дне. Пока знание об этом образе мыслей и способность к нему не пробудились, до тех пор «новые» идеи останутся тщетой и подражанием метафизике, в лучшем случае, переворачиванием ее и бегством от нее». (ЧТ, 3, 69).

1. Спрашивается, что такое «движение идей»? Не поток ли это сознания, в котором не слова, беспорядочно приходящие на ум, – как это показано на последних страницах «Улисса» Джойса – а идеи появляются в сознании одна следом за другой? (Об этом наиболее подробно изложено в рукописи книги «Метафизика возникновения новизны»). Да, но какой смысл в этом «движении», если, – как показывает опыт нашего собственного продуктивного мышления, – мы не успеваем раскрыть и знаково зафиксировать в полной мере ни один из этих смыслов, кроме одного, первого, или двух, от силы? Может быть, Хайдеггер предполагает, что в будущем у человека «пробудится» как способность мышления посредством «движения идей», так и способность к полноценному раскрытию и оформлению смысла каждой из них?

2. Далее, что значит «мысль должна превратиться в движение идей, ведущее не от сущего к Бытию, а от Бытия в его истину»? А значит это, скорее всего то, что мышление должно начинаться не с постановки задачи и последующего оперирования имеющимися в наличии сущими (на этапе рефлексии-1), с целью получения идеи и последующего раскрытия ее смысла (на этапе рефлексии-11), а с явления в наше сознание смысла самой идеи, как бы неизвестно откуда взявшегося. (А на самом деле, взявшегося от предварительного настойчивого вопрошания, возможно, заканчивающегося инкубационной фазой и последующим инсайтным явлением в наше сознание смысла самой идеи). Но возможно ли такое: предварительно не оперируя сущими, сразу же выйти на явление идеи? В этом я сильно сомневаюсь.

3. Продолжим далее. Конечно же, Бытие как без-дна – это и есть неисчерпаемый источник новых идей. Но, оказывается, что черпать из него идеи можно двумя способами: либо по одной, успевая раскрыть и оформить смысл каждой, либо сразу по нескольку, правда, без уверенности в том, что мы сможем справиться с раскрытием смысла даже нескольких идей, явленных одна следом за другой. Ведь смыслы внове являемых в потоке идей, а тем более идей разнохарактерных по содержанию, имеют неумолимую тенденцию к забвению даже в течение самого короткого времени с момента их явления в наше сознание.

Да и сам Хайдеггер полагает, что в данном случае, в случае «непредсказуемых изменений» имеет место «постоянство обрывов, не следующих друг за другом, каждый из которых глубоко увязает в колее искомых решений». (ЧТ, 3, 47). И ведь действительно, при потоке идей наше сознание не успевает сосредоточиться на смысле каждой из них, – с целью раскрытия и оформления этих смыслов, – поскольку это сосредоточение на одной из них приводит к забвению смыслов других идей. «Увязание» «в колее искомых решений» – это и есть пока что нам присущая неспособность справиться с раскрытием смыслов «одновременно» явленных идей: рассредоточенность нашего сознания между несколькими смыслами идей, действительно, приводит как к забвению многих из них, так и к нашей неспособности довести до конца раскрытие смысла и оформление хотя бы некоторых из них.

Тем более, что «перескакивание» с одного смысла на другой и вовсе приводит к полной запутанности («увязанию») нашего сознания и забвению первоначально явленных смыслов. И все это случается только потому, что у нашего сознания – как мы покажем в Части 111 – нет долговременной памяти для хранения внове явленных (голых) смыслов идей. Есть только краткосрочная память, в «промежутке» которой мы должны успеть раскрыть смысл нашей идеи и оформить его в каких-либо знаках, в тех знаках, которые уже могут быть размещены в нашей долговременной памяти. А если они там размещены, то мы по ним уже можем восстановить и весь смысл идеи в его целостном виде.

Из всего изложенного выше, мы можем заключить лишь одно: стремление социума – да и Природы в целом – к обновлению есть единственная сила, которой он движется и которой «управляется». И это обновление возможно только посредством генерирования все новых и новых идей. (Кстати сказать, это стремление уже у Шопенгауэра было выражено как воля к жизни, – Хайдеггер называет ее как «голая алчность» – а у Ницше как воля к власти, к возрастанию силы).

4. Что значит «от Бытия в его истину»? То есть: от внове явленного сгустка смысла идеи к смыслу, раскрытому в своем содержании, что означает, предлагающему дальнейший порядок наших мысленных действий: нахождение, в первую очередь, формы искомого сущего и вида материального подручного средства.

4. Двойственная сущность человека как «слуги двух господ». Ратование Хайдеггера за изменение сущности человека

Хайдеггер при всяком удобном случае напоминает нам о том, что в другом начале должна быть изменена сущность человека. И «внешним» проявлением этого изменения должно стать «впрыгивание» человека в Da-sein и его «стражничество» при истине Бытия. Но что, по сути, означает это изменение сущности человека, изменение из чего и во что? И чем не устраивает Хайдеггера нынешнее состояние человека?

Скорее всего, нынешнее состояние человека характеризуется Хайдеггером как «животность», то есть (махинационная) одержимость как самим сущим, так и извлечением для себя пользы из окружающего человека сущего. И это отвращает его от сущностных (бытийственных) решений, ведущих к никак не предполагаемым нами изменениям в нашей жизни, тем изменениям, которые сопряжены с появлением новизны. Он заявляет:

«Нововременный человек желает как можно дольше сохранять и защищать человека как культурное и массовое животное. Стремление к защите уже заранее является отсечением от неизвестных решений, ведущих к изменениям». (ЧТ, 2, 493).

При этом со стороны человека нет никакой заботы о социуме в целом, социуме самом по себе как живом социальном видообразовании самой Природы. А извлечение пользы для самого себя из окружающего человека сущего означает не что иное, как истощение сил самого социума в том случае, если оно, это истощение, не компенсируется притоком новизны в этот соци-ум, а значит и притоком внове создаваемых сущих (подручных средств и Продукции), наряду с существующими и «взамен» используемых.