Роль идей и «сценарий» возникновения сознания

Но спрашивается, каким образом может быть осуществлен приток в социум сущих все новых и новых видов? Конечно же, если мы должны, в первую очередь, исходить из интересов социума самого по себе, то наше мышление и наша материальная деятельность должны быть ориентированы на «ис-ток» всего сущего, на ту «без-дну» и на ту истину Бытия, из котор(ых)ой исходит, истекает сама нужда (Необходимость) в обновлении тех или иных структур соци-ума. То есть мы должны быть настроены на уловление и разрешение нужд самого социума, а не на удовлетворение своих собственных, по большей части меркантильных (эгоистических) интересов, наносящих ущерб этому социуму.

Вот и получается, по Хайдеггеру, что современный человек находится на развилке Бытия: между осуществлением своей «животной», махинационной сущности, к чему он давно уже пристрастился – это с одной стороны, а с другой стороны – осуществлением (в будущем) своей Природой изначальной и назначенной сущности – сущности стоять на «страже» уловления интересов социума самого по себе, то есть того социума, который втайне от человека из без-дны своих непредсказуемых «всевозможных возможностей» формирует свои истины Бытия, которые способны трансформироваться в нужды (Необходимости) самого социума в притоке новизны, в обновлении. Вот именно в уловлении и разрешении этих нужд (Необходимостей) социума должна заключаться истинная бытийственная сущность человека в другом начале.

Так что человек должен сначала осознать онтологическое различение между сущим и Бытием, то есть различение между сущим (как наличным и подручным) и Бытием как тем, что, в конечном счете, порождает это сущее. Это, во-первых, а во-вторых, он должен понять свою подчиненную роль у Бытия. То есть он должен осознать то, что он, в первую очередь, должен быть Подручным Средством у социума как живого видообразования Природы, как и любое живое существо является подручным средством в самой Природе – в ареале своего проживания или произрастания, – тем средством, с помощью которого исполняется определенная, только ему предназначенная функция, в первую очередь, функция приумножения многообразия в этой Природе.

Как видим, все определяется тем, исходит ли человек в своей мыслительной деятельности из логики своих меркантильных интересов или из «логики» насущных потребностей (т. е. Необходимостей в новизне) социума самого по себе. Первая логика – это логика удовлетворения своих потребностей, запросов, интересов, не согласующихся с потребностями, запросами и интересами социума самого по себе, а зачастую, идущих вразрез с ними. Вторая же логика есть «логика» самоорганизующейся материи социума как образования, в котором человек выступает в качестве вещи, наравне с другими вещами, явлениями, закономерностями, народом и т. д., наличествующими в нем (в социуме) и взаимодействующими между собой.

Причем в первом случае человек выступает как подручное средство у самого себя, в то время как во втором случае он является Подручным Средством у социума, и его Подручность заключается в том, чтобы улавливать потребности социума в новизне того или иного вида и создавать такие идеи, смыслы которых помогали бы разрешать внутренние проблемы, а вернее, запросы социума самого по себе. Ведь любая идея, созданная человеком, в первую очередь, это ответ на вызов какого-либо запроса, исходящего то ли из меркантильных интересов самого человека, то ли из насущных Необходимостей (нужд) в новизне самого социума. Идей как таковых, бесцельных, ни на что не отвечающих, не может быть ни в Природе социума, ни в природе человека как разумного существа. Так что идея, несмотря на спонтанность ее возникновения, – это всегда следствие чего-то ранее уже произошедшего и заявившего о себе каким-либо принуждающим образом, а именно, воздействием какого-либо из негативных факторов: лишенности, недостаточности, неудобства и т. д. Иначе говоря, спонтанность исходит от какой-то ранее уже проделанной работы, как завершающий акт последней.

Но эта работа, с одной стороны, может быть проделана в недрах социума самого по себе (Событие-1), в котором любой человек выступает в качестве «неразумной» вещи, наряду и наравне со всеми остальными «неразумными» вещами, явлениями, закономерностями, народом и т. д. В этом случае человек, продуктивно чувствующий и мыслящий, может воспринять от социума самого по себе выработанную им нужду (Необходимость) в новизне, в обновлении тех или иных его социальных структур. И эта нужда должна воздействовать на человека каким-либо негативным фактором для того, чтобы он приступил к созданию новизны (идеи), затребованной самим социумом.

Но с другой стороны, запрос на приток новизны в социум может изойти не от социума самого по себе (со стороны События-1), а от социума как такового (со стороны Событий-11 и -111), где человек выступает как разумное существо, осознающее свое привилегированное положение («субъектум», по Хайдеггеру) среди всего остального и стремящееся к тому, чтобы выделять и разрешать свои меркантильные интересы: эгоистические, корпоративные, коррупционные, ресентиментные и прочие подобные им интересы. А эти интересы, как мы знаем, могут во многом противоречить нуждам (запросам) социума самого по себе как живого видообразования Природы.

Вот здесь человек оказывается в двойственном положении: толи ему воспринимать и разрешать запросы (Необходимости) в притоке новизны, исходящие от социума самого по себе, толи удовлетворять свои собственные меркантильные интересы, зачастую, противоречащие нуждам этого социума. Двойственность его положения в том, что как существо, продуктивно чувствующее и мыслящее, он, с одной стороны, должен быть Подручным Средством социума самого по себе, – согласно самой идее социума, – и удовлетворять его запросы в новизне, а с другой стороны, у него велик соблазн потрафить своим собственным меркантильным, в том числе и эгоистическим интересам, идущим, зачастую, вразрез с нуждами самого социума. Иначе говоря, у него возникает соблазн быть подручным средством у самого себя, тем средством, которое создает предметно-материальное подручное сущее и изготавливает с помощью последнего какой-либо новый вид Продукции только в своих собственных интересах.

Ведь человек способен продуктивно мыслить (создавать идеи) вне зависимости от того, каким целям будут они служить: на благо ли социума самого по себе или на удовлетворение меркантильных интересов человека как существа способного на бесконечное потребление товаров и услуг, чем, скорее всего, одержима современная, прежде всего западная цивилизация. По сути дела, он, человек продуктивно мыслящий, может быть «слугой двух господ»: как социума самого по себе, так и самого себя. Иначе говоря, продуктивное мышление человека космополитично. И не надо думать, будто бы мы можем продуктивно мыслить только себе во благо. Наше мышление способно сыграть злую шутку над нами в том случае, если мы будем продуктивно мыслить в направлении толи уничтожения собственной среды обитания, – что отчасти и происходит – толи подрыва своей собственной способности продуктивно мыслить, а значит, и обновлять социум притоком все новых и новых идей.

В связи с выше изложенным, мы могли бы произвести принципиальное разделение идей на те, которые возникают по затребованию (по нужде, по Необходимости в новизне) социума самого по себе и те, которые удовлетворяют меркантильные потребности человека: эгоистические, корпоративные, коррупционные, ресентиментные и т. д. Первые мы могли бы именовать идеями социальными, соци-умными, – Хайдеггер назвал бы их бытийно-историческими, – а вторые, меркантильными, а по Хайдеггеру, историографическими, махинационными. А произведя разделение характера идей, мы могли бы вместе с Хайдеггером именовать Событиями только те идеи-новшества, которые изошли по запросу социума самого по себе, а не те, которые удовлетворяют, в частности, эгоистические интересы человека, нанося тем самым ущерб социуму как живому видообразованию Природы.

Получается так, что современное общество движется от наличного сущего (этап рефлексии-1) к своему махинационному бытию, бытию человека, создающего каждый раз все новые и новые подручные средства, удовлетворяющие его собственные интересы. Хайдеггер же, наоборот, призывает идти от Бытия социума (от истины Бытия: от «без-дны», от «ис-тока», от нужды) – через бытие человека – к тому сущему-подручному средству, которое удовлетворяло бы («исторические») интересы этого социума, а вместе с тем и интересы человека, понимающего, что путь бесконечного, безудержного потребления товаров и услуг может привести только к катастрофе: какой угодно – политической, моральной, социальной, экономической и т. д.

Вот что он пишет:

«Впредь человек, т. е. существенный человек и немногие его рода, должен строить свою историю исходя из вот-бытия, т. е. действовать сущим, идя прежде всего от бытiя к сущему». (ФС, 317).

Далее Хайдеггер с горечью констатирует:

«Удасться ли это опрокидывание прежнего человека, т.е. прежде всего основывание более исходной истины, в сущее новой истории, просчитать нельзя, а правит этим дарение или лишение (…) самого о-своения (…)…». (Там же).

«О-своение основывания Вот требует, разумеется, встречного хода со стороны человека, а это означает, конечно, существенное и, возможно, для теперешнего человека уже невозможное. Ибо он должен выйти из теперешнего состояния, которое не заключает в себе ничего больше, чем отрицание всей истории». (Там же, 317-318).

Как видим, по Хайдеггеру, «просчитать нельзя», произойдет ли «опрокидывание прежнего человека», – то есть человека, настроенного на историографическое, махинационное существование – на рельсы его исторического бытийствования, ориентированного, прежде всего, на учет интересов социума самого по себе. И для подобного поворота человека к ценностям социума, – а не своим собственным – необходим «встречный ход со стороны человека», то есть понимание последним катастрофичности современного хода развития, прежде всего, западной цивилизации.

И эту катастрофичность не так-то легко не столько преодолеть, сколько даже понять. Вот что он пишет:

«Обыденное мышление как рассчитывание рассчитывает таким образом: чем сущностнее человек и чем ближе подходит он к себе как к этому сущему и в состоянии все соотносить с ним (…), тем непременнее и увереннее он должен принадлежать бытию.

… Бытие тем вернее светит, чем менее «сущим» является человек? Человек должен был бы мочь не быть, чтобы постичь истину Бытия и на этой основе оценить сущесть всего сущего в его сущностной силе. Поскольку человек также принадлежит сущему и даже все больше обустраивается в этой «принадлежности», постольку для него путь к истине Бытия до такой степени загроможден, а если частично и открыт, то (до этих проходов) еще далеко. (ЧТ, 1, 522).