Пособие честолюбца

Требования к прическам простые — чистые и аккуратные волосы у мужчин, гладкие прически у женщин. Можно приглашать в офис парикмахеров за счёт учреждения. Люди не обязательно идиоты и в конце концов поймут, что к чему. За счёт учреждения можно вручать приличный сувенир самому элегантному сотруднику месяца. Если есть такие, кто не злоупотребляет гигиеной или злоупотребляет дешевым парфюмом — надо найти деликатный подход. Мужчины же должны быть всегда в свежих сорочках с галстуками, если у учреждения консервативный вид деятельности: похоронное бюро, коллекторское агентство или ломбард. В других случаях могут быть небольшие вольности.

Запах в офисе

Радикальное отличие совкового учреждения от буржуйского — запах. В солидном учреждении пахнет свежим воздухом вперемежку с дорогим парфюмом, свежесваренным кофе, сигарами и деньгами.

Это всё был фон, который оттеняет личные достоинства и отдельные качества честолюбца, о которых речь пойдёт ниже. Можно ли обойтись без всего этого?

Можно. Можно ли сделать карьеру, будучи немытым и вонючим? Можно. Можно ли работать в скотском офисе с недомытыми секретаршами и помятыми похмельными сотрудниками?

Да всё можно. Но кто ж, кроме таких же клошаров, будет иметь дело с такой шарашкой и честолюбцем-шаромыжником? Возможно, кому-то все перечисленные вещи покажутся ненужной тратой сил и средств. У кого-то средств вообще нет. Что ж, нет денег — не стройте коммунизм. А если есть, тогда стройте.

Блок третий

Впечатление о вас лично

Ничто не заменит обаяния личного контакта. Как произвести не столько благоприятное, сколько серьёзное впечатление? Почему про одних говорят «хороший», а про других «серьёзный» человек? Как и из чего складывается имидж, а из имиджа репутация? По сути, репутация — это не то, что видят, а то, что о честолюбце говорят другие. Ну и обращаются с честолюбцем соответственно. В формировании репутации честолюбца всё имеет значение — и цвет, и длина, и размер. Но самое главное — чувство собственного достоинства. Уважение к себе. Что не подменяется гордыней, напыщенностью, высокомерием и снобизмом. Уважение к себе приходит через усилия по работе над собой. Честолюбец уже на старте должен навсегда забыть про равенство людей. Люди никогда не были и не будут равны. У одних есть воля к победе, у других нет. Честолюбец тренирует свой мозг, уча языки, читая сложные тексты, жуя противные сырые травки, питающие нейроны, а лузер пьёт пиво с утра, живёт исключительно футболом и убивает время жизни за компьютерными стрелялками. Честолюбец делает миллиардное состояние или взбирается на политический олимп за двадцать лет, а лузер превращается в нищий и никчёмный мешок костей с дерьмом, обузу для жены и позор для детей.

Конечно, очень сложно строить карьеру, поднимаясь с самого социального дна. Но это возможно. Секретов здесь три. Первый — верить, что это возможно. Второй — составить план действий. Третий — действовать, действовать и действовать.

Честолюбец с самого начала чувствует и ведёт себя так, как будто он уже достиг всего, к чему стремится. Главное — с тем же достоинством, которое соответствует искомому социальному статусу. Заходим опять на цель достойной жизни, но уже с позиции статуса. Чем высокий статус отличается от никакого?

Как отличить «милостивого государя» от просто государя?

Совершенно нормально, что у богатства и удачи есть свои внешние признаки. Но не нормально, когда человека, усердно делающего жизнь и пытающегося войти в высшие общественные сферы, гонят из этих высших сфер по формальному признаку — ты не такой как мы, ты чужой.

Как стать своим в кругу избранных? Этому не учат в школах, таких курсов нет в университетах, и только в некоторых заведениях, таких как закрытые частные элитные школы и колледжи в Европе, готовящие будущий истеблишмент — землевладельцев, финансистов и дипломатов, — приоткрывают завесу таинства воспитания аристократизма. Но только приоткрывают, ибо научить этому нельзя — аристократические повадки либо впитываются с молоком матери и воздухом родового поместья, либо путем длительного и внимательнейшего присматривания и подражания вживляются в плоть и кровь за счёт полной подстройки личности к вожделенному образу самого себя.

Откуда берутся аристократы?

Аристократия означает власть наилучших. В том или ином виде аристократия есть в каждой стране, даже в демократической Америке — это англосаксонские потомки первых переселенцев, чьи семьи разбогатели ещё в 18–19 веках, так называемые «старые деньги», и примкнувшие к ним осколки европейской родовой аристократии, занесённые историческими ветрами за океан.

Что бы там ни говорили всякие поборники эгалитаризма и либерализма, то есть равенства и свободы, власть и деньги всё равно в большинстве случаев передаются по наследству. Кажущийся демократизм цивилизованных стран Старого и Нового Света пусть вводит в заблуждение кого угодно, но только не честолюбца. Пусть под свет рамп и софитов попадают выскочки из низов, замещающие публичные должности в государстве или акционерных обществах. Настоящие власть и деньги предпочитают тень.

Некоторое уточнение вдоль темы

Так же и миллиардеры новой волны — как западные, так и наши — всего лишь нищие вонючки по сравнению с истинными размерами состояний старой аристократии Европы и Америки, просто они никогда не попадают в понторезные списки «Форбс» и «Форчун». Как насчёт контроля над ежегодным наплывом наличности в полтора триллиона долларов? А таких семей на планете несколько. А как насчёт контроля над Федеральным резервом, американским Центробанком, эмитирующим всю мировую резервную валюту — доллар США? А ведь это тоже частные лица, потому что ФРС — частная лавочка. Честолюбец должен знать эти вещи. Для разнообразия мыслей следует ознакомиться с работой Ландберга «Богачи и Сверхбогачи». О структуре владения ФРС есть работы на английском языке и работы экономиста Михаила Хазина на русском.

Чем реальный истеблишмент отличается от досужих представлений общественности о властной и экономической элите? Тем, что реальный истеблишмент намного меньше, чем ожидается. И все его члены друг друга знают или лично, или, по крайней мере, через одного человека. В мире существует несколько общественных объединений, куда входят те, кто реально решает вопросы. Это не обязательно постоянные центры силы, но всегда центры притяжения этих сил. Есть три организации, традиционно считающиеся самыми влиятельными и могущественными в мире. Это Бильдербергский клуб, Совет по международным отношениям и Трёхстронняя комиссия. Есть ещё всякие общества типа Фабианского и институты типа Гудзоновского (Хадсонского). Заинтересованный честолюбец всегда найдёт информацию. Но эти объединения не однородны по своему составу — там есть внутреннее ядро, своего рода истеблишмент истеблишмента. Вот это по-настоящему серьёзные перцы.

Всего мировая элита — подчёркиваем, реальная элита — насчитывает максимум десять тысяч рыл, из них только штук пятьсот не просто решают любые вопросы, но и вообще закрывают темы. Наших соотечественников пока среди них нет, несколько есть в широком круге, но они служат на подхвате и сидят на подсосе.

Честолюбец, имеющий дальний прицел, никогда не должен разводиться на всякую байду про жидо-масонский заговор. Во-первых, тех, кого патриотическая общественность называет жидами, туда не попадают, потому что настоящий иудей днём и ночью корпит над Торой и ему некогда заниматься всякими глупостями. Есть много евреев по крови, но это нормально, потому что как им не быть, если они есть повсюду, в том числе и там. А там они не потому, что евреи, а исключительно потому, что умный и честолюбивый еврейский мальчик таки просто обязан там быть. Во-вторых, члены масонских лож там есть, но, опять-таки, не потому, что они масоны, а просто они искали своих путей в жизни. Следует развенчать одно заблуждение о масонах. Нет такой практики, чтобы некто нищий, без роду без племени, стал масоном и тут ему попёрло. Наоборот. Сначала человечек правдами и неправдами поднимается, рвёт зубами жизнь, добивается определённого благосостояния и статуса, и вот тогда тут как тут нарисовываются братья и давай агитировать за масонство, обещая с три короба: да мы такие могущественные, да у нас всё схвачено, за всё уплачено, мы самая страшная буржуйская силища, мы в фартуках с циркулями клянёмся на крови. В скобках заметим, что нищая беспородная срань вообще никому не нужна: ни отцам-иезуитам, ни мрачным адептам «Опус Деи», ни всяким там меченосцам и прочим рыцарям без страха и упрёка — все они рыщут только в поисках удачливых и состоявшихся. И вряд ли честолюбец может рассчитывать на помощь всех этих якобы милосердных и могущественных организаций. В-третьих, заговора никакого нет, потому что договариваться не о чем, и нет никого, против кого стоило бы плести интригу, и тем паче против России.

Честолюбец должен отдавать себе отчёт, что Россия никому не интересна. Так сложилась наша историческая судьба, что живём мы в самом суровом краю планеты, что нефть наша паршивая, что никеля и так полно, как, впрочем, и леса, что металл производят все кому не лень, а наша пресловутая умственность уже давным-давно морально устарела. Россия, с точки зрения мирового истеблишмента, весьма жалкий рынок с нищим безмозглым населением, карликовой реальной экономикой и абсолютно нелепым, идиотским и человеконенавистиническим, законодательством. Честолюбец должен знать это, как и должен знать, что основным поставщиком нефти в США является братская Канада, а вовсе не какой-нибудь Чуркестан или Ближний Восток. Зная это, честолюбец никогда не будет молоть всякую чушь о мировой политике, о причинах войн и конфликтов, о планах порабощения России, выставляя себя деревенским дурачком. Чтобы лучше понимать место, уготованное России мировым истеблишментом, следует ознакомиться с книжкой Збигнева Бжезинского «Великая шахматная доска».

В России пока только формируется новая аристократия, новый слой наследственно состоятельных и образованных людей, фактических хозяев Российской Федерации и основных заказчиков на политику, культуру и правопорядок. Должно пройти хотя бы одно поколение, передающее власть и богатство по наследству. Россия опять опаздывает занять хоть какое-то мало-мальски достойное место в мире. Клоунские посиделки «Большой Восьмёрки» не могут загнать честолюбца в политинформационный блудняк — реальная распальцовка выглядит совсем иначе.

Аристократы берутся оттуда же

Аристократию, эту кастово замкнутую публику, весьма по жизни неслабую, провести насчет себя будет практически невозможно. Некоторые наивно полагают, что если они прошли частную школу в Англии или спецшколу в Москве, шлифанулись «Оксбриждем» или Сорбонной, Гарвардом или Беркли, нашими МГУ и МГИМО, то их как чужаков не вычислят. Как бы не так. Вычислят, обсмеют, обосрут и выгонят. Что-то есть неуловимое, неосязаемое и неизъясняемое — то самое «нечто», что этот узкий слой объединяет, что позволяет сразу вычислять друг друга и отторгать примазывающихся.