Колумбина или... Возвращение голубков

Глава 49 (за любовь...)

Полно, сизенький, кружиться,

Голубочек, надо мной!

Лучше вдаль тебе пуститься,

Вдаль… туда, где милый мой.

Полети к нему скорее,

Долети к душе моей;

Проворкуй ему жалчее,

Что не вижу ясных дней.

Как листок от ветра бьется,

Бьется сердце так мое,

К другу движется… несется

Горе с ним забыть свое…

Ах! не туча развилася,

Льет не сильный дождь, гроза —

То по друге пролилася

Горькая моя слеза!

Всё я голосом унылым,

Всё, что встречу, то прошу:

Дай увидеться мне с милым!

Для него я лишь дышу.

Для него не умираю,

Горем мучася моим;

Не на муки я взираю,

На мое свиданье с ним.*

Чарующий чистый голос Софьи разливался по гостиной. Она сидела за фортепиано, играя нежную мелодию, пела романс, а сидевшие рядом в креслах Габриэла и Иона заворожённо слушали. Они ждали ужина, отдыхали здесь втроём, в женской компании, пока Пётр, Тико и Алексей тем временем прогуливались в саду.

В этот же час должен будет приехать и приглашённый на ужин барон Герцдорф. Ему послали срочную записку, чтобы приехал, сразу после того, как дом покинул Врангель. Нужно было быстро всё решить ему с Габриэлой, а Пётр с Ионой планировали уехать обратно к Разумовскому для дальнейшего расследования...

– Как же ты красиво поёшь, Софьюшка, – нежно улыбалась Габриэла, когда та закончила петь романс и повернулась к ней и Ионе.

– Благодарю, милая, – ответила такой же тёплой улыбкой Софья. – Только больно грустный романс вы попросили.

– Что поделать, веселья нынче мало, – вздохнула Иона и обратилась к не скрывающей тревоги Габриэле. – Не печалься, барон следом за вами поедет.

– Малыша ему вернуть надо домой. Ждут его в Баварии, – опустила та взгляд.

– Так беги с ним, – поддерживала Иона. – Хоть ненадолго.

– Опозорить мужа? – удивилась Габриэла.

– Да разве ж он узнает? – улыбалась Иона, а Софья смутилась:

– Иона, соблазняешь.

– Да, я за любовь! Не за эти правила, из-за которых женщинам в наш век страдать суждено. За что заставлять надо выходить замуж по долгу? – пояснила Иона.

– Я хочу, да, и я постараюсь уговорить Карла бежать, ты права. Сама о том думаю... А мужу напишу в дороге, чтоб простил и ждал, что вернусь и не оставлю ни его, ни детей. И так вместе не жили в любви. Так и останется. Другому я принадлежу. Знать супруг должен. Пусть хоть через письмо.

– Правильно, – вздохнула Софья поддержав. – Любовь так важна... А супруг, коль понимающий, остынет.

– Будет время ему подумать, пока Габриэла не вернулась, – кивнула Иона.

– Я всё равно чувствую себя виноватой. Перед всеми, – поднялась Габриэла и отошла к окну. – И перед супругом, и перед Карлом... Перед детьми. Перед вами всеми... Я не хотела, чтоб сложилось так, а виновата я.

– Не говори так, – встали рядом Софья с Ионой и обняли.

– Думаете, он приедет? – сомневалась Габриэла в успехе.

– Обязательно! – воскликнула Софья и взглянула на часы. – К тому же ещё не время.

Они стояли у окна, наблюдая, как Пётр и Алексей сидели в тени на скамье, а прогулявшийся вокруг Тико присоединился к ним позже.

– Он всегда такой? – поинтересовалась Габриэла и спросила Иону. – Ты говорила, Тико вдовец?

– Да, – печально вздохнула та.

– Как он живёт? – посочувствовала Габриэла, замечая, как тот, даже сидя с друзьями, выглядел печальным.

– Воспитывает двух сыновей и неугомонную красавицу-дочь, – улыбнулась Иона. – Жизнь, как ни больно, а продолжается после...

– Я не буду ждать, – мотала головой Габриэла. – Я убегу с Карлом. Я не буду терять то драгоценное время, которого мало, чтобы быть счастливой и сделать счастливым его...

* - из романса, Н. П. Николев, 1793 г.