Интроверт

* * *

Верт оставил машину у ворот и зашагал по дорожке, ведущей к дому. Свежий выпавший снег приятно хрустел под его ботинками. Преодолев небольшой двор со скамейками и фонтаном, оказавшихся под белоснежными завалами, Верт задержался у крыльца.

Если бы он курил, то непременно бы зажег сигарету. Нервы сейчас были ни к черту.

Из окон гостиной горел свет, и Верт, облокотившись на перила, вспомнил, как впервые оказался в этом доме.

Была середина осени. Слякоть, лужи, пасмурное небо и полное уныние. На это время года выпадает большое количество депрессий, но Верт был уверен, что состояние Берты в тот момент не было связано с погодой.

С тех пор прошло два года. Два долгих, мучительных года.

Тот день прошел, как и большинство остальных: несколько скучных лекций и семинаров, поиск еще одного склада для квестов, ничем непримечательное свидание с первокурсницей.

Верт вернулся домой за час до ужина. Он принял удобную позу в кресле и раскрыл книгу. Как только он погрузился в чтение, в дверь его комнаты деликатно постучали.

— Дорогой, я войду? — раздался тихий голос матери.

— Входи, — Верт захлопнул книгу.

Через несколько секунд на его кровать присела мать. Ее черные кудри были собраны в высокий пучок, серые глаза взволнованно бегали по лицу Верта.

— У меня важная новость, — слегка пухлые губы женщины тронула слабая улыбка. — Завтра возвращается Берта.

— Берта? — Верт одновременно был рад и удивлен этой новостью. — Но у нее же только началась учеба в Сорбонне?

— Она забрала документы, — голос Каролины дрогнул. — С ней что-то случилось в Париже…

— К ней приезжал отец? — Верт выдвинулся вперед, его взгляд помрачнел. — Он как раз улетал летом в Европу.

— Даниэль тут ни при чем. Моя подруга, графиня де Фобур, у которой жила Берта, рассказывала, что последние несколько месяцев дочь встречалась со взрослым мужчиной, — мать опустила голову и глубоко вздохнула. — Видимо, он разбил сердце моей девочки, моей малышки…

— Хочешь сказать, что из-за неразделенной любви Берта бросила учебу и Париж? — Верт скептически изогнул одну бровь. — Это на нее не похоже.

— Не нужно подозревать во всем Даниэля, дорогой, — женщина положила свою руку на ладонь сына и сжала ее. — Он изменил свое отношение к Берте.

— Откуда такая уверенность? — Верт с непониманием уставился на мать.

— Как только твой отец узнал, что возвращается Берта, то договорился с ректором местного университета. Берта зачислена на факультет искусств задним числом.

— Но Даниэль говорил, что видеть ее не желает… — Верт еще больше ничего не понимал.

— Именно этого я и боюсь, — Каролина заговорщицки прищурилась. — Вдруг Даниэль сорвется и расскажет все Берте. Поэтому у меня к тебе будет просьба.

Женщина осторожно отпустила руку сына и потянулась к карману пиджака. Затем подняла голову и проницательно посмотрела на Верта. Ему показалось, что мама набирает в легкие больше воздуха, чтобы отважиться произнести вслух что-то важное. Поэтому, он решил опередить ее и, взяв в ладонь ее руку, уверенно произнес.

— Может, пора рассказать правду Берте, пока это не сделал отец? — серые цепкие глаза юноши неотрывно смотрели, как лицо матери приобретает бледный вид. Женщина одернула руку, словно услышала нечто страшное.

— Об этом не может быть речи, — ее тон стал резким. — Я хорошо знаю свою дочь. Берта не перенесет эту новость, она слишком ранима и чувствительна. Мы с тобой должны сделать все, чтобы она не узнала!

Каролина решительно вложила в руку Верта прохладную связку.

— Это ключи от вашего нового дома. Точнее от дома Берты. Ты прямой наследник Блэквудов, и тебе достанется все фамильное состояние. А у Берты должна быть своя недвижимость, о которой не знает Даниэль.

— Все равно отец непременно захочет выяснить, где мы будем жить, — Верт с сомнением глядел на мать.

— Я сняла для вас квартиру рядом с университетом. Пускай Даниэль думает, что вы там живете, — решительно заявила Каролина. — Завтра утром ты должен встретить Берту в аэропорту.

Следующим утром Верт не узнал сестру. Она была полной противоположностью той, которую он провожал несколько лет назад. Веселая мечтательная девчонка с растрепанными волосами в розовой толстовке с единорогом и рванных джинсах навсегда исчезла в самолете бизнес-класса Бостон-Париж.

На смену ей вернулась высокая блондинка с гибким телом, облаченная в элегантные брюки из лайки и плотную кремового шифона блузку с широким вырезом. На изящные плечи было небрежно накинуто пальто из кашемира.

Всю дорогу от аэропорта Берта была тиха и замкнута. Не задавала никаких вопросов, не спрашивала Верта о студенческой жизни, не участвовала в разговоре.

— Я себя ощущаю нашей бабушкой, — попробовал пошутить Верт. — Без умолку болтаю, но меня никто не слушает.

— Я устала после полета, — отмахнулась сестра.

— Мы будем жить отдельно от родителей, мама купила дом…

— Прекрасно, — оборвала его Берта и отвернулась к окну.

По приезде она закрылась в спальне и не выходила оттуда несколько дней. Верт ни раз пробовал нарушить ее затворничество, но в ответ получал одну и ту же фразу.

— У меня критические дни. Ты бы не мог оставить меня?

Через неделю Верт решил, что с него хватит.

Он постучал в дверь, и не дожидаясь разрешения войти, стремительно перешагнул порог спальни. Берта лежала на кровати, свернувшись в позе эмбриона.

— Как ты себя чувствуешь? — Верт сел на край кровати напротив сестры.

— Паршиво, — не отрывая взгляда от окна, произнесла Берта. — Не обращай на меня внимания. Это акклиматизация.

— Какая к черту акклиматизация? — не выдержал Верт. — Ты ничего не ешь, не выходишь из дома, не разговариваешь! Что случилось?

Берта перевела безразличный взгляд на брата. Ее большие серые глаза с какой-то мутной пеленой смотрели сквозь Верта.

— Я захворала. Ради всех святых, оставь меня в покое, — она отвернулась от Верта и укрылась пледом.

Но Верт не думал успокаиваться. Перерыв множество психологов, он нашел самого лучшего и привез его к сестре. Сначала Берта не шла на контакт. Но через неделю она попросила брата обустроить на втором этаже дома студию.

Теперь Берта не покидала творческую мастерскую, и Верт не знал, радоваться или пугаться ее страстному увлечению.

То, что писала сестра его поистине страшило. Черные, мрачные, отталкивающие абстракции сопровождались комментариями психолога. Слыша фразу "суицидальные наклонности" Верт еще больше боялся за сестру.

Он облегченно вздохнул только, когда Берта закончила последнюю картину и устроила выставку. На ней Берта держалась уверенно, достойно, порою дерзко, как будто и не сидела несколько месяцев в изоляции. Но вся ее решимость исчезла, когда в художественной галерее появился Даниэль.

После короткого разговора Даниэля и Берты, сестра попросила Верта увезти ее домой. На следующий день Берта впервые отправилась на учебу, и с тех пор спокойная и размеренная жизнь преподавателей и одногруппников мисс Блэквуд закончилась.

Сестра Верта участвовала во всевозможных скандалах. Спустя месяц ее учебы вышел приказ об ее отчислении. Впрочем, Берту все равно восстановили после вмешательства Даниэля. Так повторялось несколько раз, пока не произошло то, что заставило Верта уйти из семьи.

— Я больше никогда не вернусь в этот дом, — заявила Берта в тот день, и Верт не стал с нею спорить.

Белые крупицы снега продолжали падать с неба, а Верт все еще стоял на крыльце. Убрав со лба пару темных прядей, он глубоко вздохнул, и из его рта пошел пар.

Верт пообещал самому себе, что больше не даст прошлому разъедать его изнутри. Но один вид особняка заставлял его пережить весь ужас заново.

"Соберись. Сейчас не время для страданий".

Толкнув входную дверь, Блэквуд зашел внутрь. В холле стояло несколько коробок с оборудованием, доставку которых организовал Верт. Он собирался временно предоставить дом Алисе, и за этот жест доброй воли возненавидел самого себя.

На кой черт он снова помогает невыносимой девчонке?

Уверенными шагами Верт преодолел холл и оказался в гостиной. Теон лежал на диване, негромко похрапывая.

— Где она?

Теон вздрогнул и принял сидячее положение. Его голубые глаза смотрели сонно на Верта, но все равно оставались невозмутимыми.

— У себя в спальне.

"У себя, как же", — Верт с трудом удержался от едких колкостей.

В конце концов, друг не виноват, что нахождение поблизости девчонки делает его предельно раздраженным.

Остановившись у спальни, Верт деликатно постучал. Воцарившаяся тишина заставила его нахмуриться. Он знал, что от Алисы можно ожидать чего угодно, и, не дожидаясь разрешения войти, резко толкнул дверь.

Внутри никого не было. Сделав несколько шагов, Верт остановился и поставил на прикроватную тумбочку пакеты с женской одеждой. Кое-что он выбирал сам, но большую часть ему помогала подбирать Берта.

— Тебя не учили стучаться? — раздался возмущенный голосок за спиной, и Верт обернулся.

На пороге ванной комнаты стояла Алиса, прижимая к себе полотенце. Ее темные волосы спадали на открытые для глаз Верта плечи. По обнаженной коже стекали капельки, рисуя влажные дорожки от шеи и падая в ложбинку груди. Там, где заканчивалось полотенце, начинались длинные ноги, и кадык Верта дернулся. Он поднял взгляд на лицо Алисы и помрачнел.

Как правило, принятие душа делают людей более расслабленными и спокойными, но только не Алису. Она прожигала Верта недовольным взглядом. Все ее тело напряглось, будто она по щелчку готова была ринуться в бой.

— Я стучал, — лениво произнес Верт и разозлился на самого себя.

Какого черта он чувствовал себя так, словно оправдывался перед ней?

— Зачем ты меня сюда привез? Почему не отвез в больницу? — Алиса прошла внутрь спальни и потянулась за своей одеждой, лежавшей на кровати.

Верт раздраженно вздохнул, ощущая, как темная пелена злости застилает глаза. Еще ни одна девушка так его не бесила. Где хоть одно слово благодарности за то, что он в очередной раз ее спас? Где это банальное "спасибо" за его помощь?

— Доктор сказал — у тебя обычное сотрясение. Нужны отдых и обезболивающие, — Верт устало потер переносицу.

Алиса уселась на кровать спиной к Верту и стала натягивать джинсы сначала на одну, затем на другую ногу. Верт сжал кулаки, гневно уставившись на девушку. Неужели, у нее нет ни капли стеснения, раз она в открытую переодевается перед ним?

— А почему ты не вызвал копов? Зачем полез туда, куда не просят? — пробурчала Алиса.

Она распахнула полотенце, и Верт увидел обнаженную спину. Алиса откинула назад волосы, и несколько спутавшихся влажных прядей разметались по лопаткам. Верт напрягся и смог облегченно выдохнуть, когда Алиса надела блузку. Застегнув несколько пуговиц, она обернулась к Верту.

— Ты принял обет молчания? — приподняв бровь, спросила Алиса.