Жизнь и приключения чудака[сборник]

* * *

Рита стирала дома белье, потом гладила белье, потом читала книжки. От Глеба письма не было — видно, еще суд не состоялся. А может быть, погода нелетная, и поэтому нет писем.

На море второй день бушевал шторм. Купаться было нельзя, волны захлестывали пляж, они разбивались о камни и падали на набережную мелким дождем.

Павлик бегал под этим дождем.

— Нехорошо, — сказал старшина Нанба.

— Что нехорошо? — удивился Павлик.

Опять этот Нанба придирался к нему.

— Это не замечание. — Нанба даже улыбнулся. — Дружеский совет. Нехорошо так долго бегать под этим дождем. Вода холодная, можно простудиться.

— Что вы! — ответил Павлик. — Вода теплая. У нас летом в Енисее вода в десять раз холоднее, и то я купаюсь.

— Значит, ты издалека, из Сибири?

— Из Сибири. У меня мать и отец геологи.

— Ай-ай-ай! — сказал Нанба. — Такая красивая женщина — и вдруг геолог.

— А что же тут особенного? — спросил Павлик.

— Ничего особенного. Многие считают, что красивые женщины не умеют работать, — сказал смущенно Нанба. — Отсталые люди.

— Воюет мантия, — сказал Павлик и кивнул на море.

— Что ты сказал? — переспросил Нанба.

— Мантия, — говорю, — воюет.

— А, — сказал Нанба. — Что это еще за мантия?

— На глубине пятнадцати километров в земле находится расплавленная масса. Ее температура около двух тысяч градусов жары. И она иногда начинает там бушевать. Ну, и тогда на морях начинаются штормы или ураганы, или вдруг вулканы извергаются. Когда я вырасту большой, мы с отцом, — Павлик на секунду замолчал, — и с матерью тоже будем заниматься глубоким бурением, чтобы открыть тайну мантии.

Мимо них прошел Валентин Сергеевич. Павлик поздоровался с ним.

— Между прочим, этот гражданин мне определенно не нравится, — сказал Нанба.

— Почему? — спросил Павлик, хотя и ему «этот гражданин» совсем не нравился.

— Человек, который каждый год приезжает на курорт «соло», то есть один, не вызывает у меня восхищения. Где его жена и дети? Нехорошо, если человек думает только о своей персоне.

Когда Павлик прибежал домой, то застал у них Валентина Сергеевича.

— Валентин Сергеевич, — сказала Рита, — приглашает нас в кино. Быстро переоденься и пойдем.

Павлик посмотрел на человека «соло». Он был одет в модные узенькие брюки и в белую шуршащую рубашку, а на шее у него был повязан черный платок. Он был высокий, с сильными руками.

Но Павлик смотрел на него, а видел отца. В старом костюме, в котором он ходил в будни и в праздники. У него никогда не было лишних денег, потому что лишние деньги все эти десять лет он откладывал на свои экспедиции в тайгу.

— Ну, что же ты тянешь? — сказала Рита. — Собирайся быстрее.

— Я не пойду в кино. — Он хотел сказать матери, что ему совсем не хочется идти в кино с Валентином Сергеевичем, но побоялся прямо сказать так и добавил: — Лучше я посижу дома, а потом схожу на почту.

Валентин Сергеевич промолчал. В общем, ему-то было все равно, пойдет Павлик с ними в кино или не пойдет.

— Я не стану тебя уговаривать, — сказала Рита. — Если хочешь, сиди дома.

И они ушли — Рита и Валентин Сергеевич.