В стороне от дороги

* * *

Витька старательно тер мокрой тряпкой крыльцо, когда у дома остановился милицейский «газик». Луганцев легко спрыгнул на землю и, открыв заднюю дверцу, помог выйти молодой женщине в форме лейтенанта.

— Черкашины здесь живут? — повернувшись к Витьке, спросил он.

— Здесь, только отца дома нет, — сообщил младший Черкашин. Он бросил тряпку, вытер руки о белесые брюки и позвал: — Ма! Иди сюда!

На пороге появилась невысокая худощавая женщина.

— Прибыли наконец, — вместо приветствия недружелюбно произнесла она, и Луганцев понял, что здесь их ждали давно и по другому поводу. Но объясняться на улице не стал.

— Я-то совсем надежду потеряла. Уже и заявления писала, и ходила. Только у вас, видно, руки до пьяниц не доходят, — уже другим, усталым тоном добавила женщина.

Она пригласила гостей в дом, провела в небольшую комнату. На большом, круглом столе белела салфетка с вышитым на середине корабликом. Сбоку лежали «Морские рассказы», а на стуле висела тельняшка.

— Сын моряком мечтает стать, — перехватив взгляд Луганцева, пояснила хозяйка. — Только у нас в хате бури похлестче морских бывают, когда отец напивается.

Она вздохнула, провела рукой по лохматой, пшеничной голове сына и тихо сказала:

— Иди, Витя, погуляй. Тут взрослые разговоры.

Но Луганцев остановил его.

— Ты далеко не убегай. Нам с тобой тоже нужно поговорить.

— Только ради него и живу. — Женщина кивнула на дверь, за которой скрылся мальчишка. — Не могу парня сиротить. А так бы...

Она не договорила, промокнула краем темного фартука глаза.

И, хотя Луганцев видел эту женщину впервые, он испытывал перед ней чувство вины. Для нее ведь милиция не отвлеченное, а вполне конкретное понятие. Человек, который носит форму, и есть милиция. И если он отказался помочь ей — значит, вся милиция работает плохо. Что же, она вправе сделать такой вывод. Где-то же пылятся ее заявления, а он, заместитель начальника отдела, не знает. И не узнал бы, если бы не случай.

Неловко было и перед Саниной, которая всего год назад, закончив педагогический институт, начала работать в районной инспекции по делам несовершеннолетних. У нее-то представление о милиции еще книжное, а там герои выглядят порой куда более чуткими, чем в жизни.

— Неужели так никто и не поможет нам? Я ведь три заявления участковому Климченко передала. Он, правда, раз пришел, но мужа не застал. Не буду же, говорит, я за ним бегать, — продолжала Черкашина. — А мой алкаш еще и потешается: давай, мол, жалуйся в свою милицию. Так они и прибежали.

Луганцев молчал. А что он мог ответить? За Климченко и раньше были случаи проявления недобросовестности. И жалобы на него были. Но, когда дело доходило до серьезных выводов, участковый каялся, обещал исправиться и выставлял как последний шанс защиты своего маленького ребенка. Этот довод срабатывал...

— Его второй день нет, а я, верите, хожу и думаю: хоть бы с ним что-нибудь случилось. Вот до чего довел... А знаете, какой он прежде был? Добрый, отзывчивый. Чтобы человеку помочь, в огонь и воду мог кинуться.

— С Климченко мы будем решать особо. А вам с сыном покой я обещаю, — заверил Луганцев.

Но Черкашина смотрела на него с таким недоверием, словно не Климченко, а он обманул ее надежды. И Луганцев вдруг понял, чем оборачивается порой равнодушие одного человека.

— Сегодня же наши сотрудники примут все меры, чтобы в вашем доме было спокойно, — повторил Луганцев.

Хозяйка засуетилась, достала из желто-серого буфета чашки.

— Мы чай как-нибудь в другой раз попьем, — пообещал Луганцев. — А сейчас позовите, пожалуйста, сына. У нас к нему есть несколько вопросов.

Женщина поспешила к выходу. Она думала, что Витьку тоже будут расспрашивать об отце.

Но Витьку об отце не спросили. Майор почему-то стал интересоваться, с кем дружит он, в какие игры играет.

— Мы с Сашкой Санеко на пустырь ходим. Мама на речку не пускает, а мы там в капитанов играем, — бойко объяснил Витька.

— А когда пожар на базе начался, вы тоже там играли? — Луганцев смотрел то на него, то на мать и теребил вихор.

— Да, он был на пустыре. А в чем дело? — почувствовав что-то неладное, заволновалась Черкашина.

— Не беспокойтесь, Светлана Ивановна, — успокоил ее Луганцев. — Нам очень важно знать все, что видел в тот вечер ваш сын.

— Не был я там. Не был. И ничего не видел, — потупившись, упрямо повторял Витька.

— Да как же не был? Я тебе покажу старших обманывать! Там он играл, товарищ майор. Точно вам говорю, — обратилась к Луганцеву, подтвердила Черкашина. — Он у меня отпросился до девяти. Раньше, бывало, программа «Время» начинается — и Витька на пороге. А тут я чего-то устала после смены и заснула. Просыпаюсь, гляжу — нет пацана. Ну, думаю, задам ему, как следует. Только собралась искать, а тут он вбегает. Мамочка, говорит, база горит. А сам аж дрожит. Уже после, когда немного успокоился, я узнала, как он пожар увидел. — Она сняла с головы косынку, поправила золотистые, как у Витьки, коротко подстриженные волосы и укоризненно покачала головой:

— Ну зачем так, сынок? Люди нам помогают, а ты...

— Не был я там. Сказал — не был. В кино ходил, — сообщил Витька и покраснел.

— Не ходил он в кино, товарищ майор. Я-то знаю. Он меня никогда не обманывал, — утверждала Черкашина.

Но Витька стоял на своем.

«А был ли мальчик?» — устало подумал Луганцев и улыбнулся.

— Какую же ты картину смотрел? — допытывалась мать.

Витька промолчал и снова залился краской.

— Значит, ты на пустырь не ходил и пожара не видел? — подвел итог Луганцев. Он решил прекратить эту беседу. Все равно разговора не получилось. Не смог он найти подход к парню. Ясно одно: он видел пожар, и ему еще что-то известно. Вот это «что-то» и заставляет его молчать. Мать права: лгать он действительно не умеет. Это заметно. Но сейчас вряд ли удастся сломить его упрямство. Тем более, если оно вызвано страхом. И Санина, как назло, молчит. То ли в присутствии начальника смущается, то ли опыта пока не хватает.

— Ну что, Елена Сергеевна, у вас есть вопросы? — скорее для формы поинтересовался Луганцев.

— Вопросов у меня нет. — Она сняла большие, круглые очки, словно хотела получше разглядеть этого упрямого мальчишку. — Просто жаль, что из Виктора моряк не выйдет.

— Почему не выйдет? — В голосе Витьки звучала обида и растерянность.

Кажется, Санина попала в цель. Молодец. И зря он, Луганцев, торопился с выводами. Ему бы не мешало получше знать молодые кадры, а иногда и поучиться у них. Вон как задела пацана. Он даже в лице переменился.

— Таких море не любит, — убежденно сказала она. — Слыхал поговорку? Смелость города берет. Так вот, смелость без честности не бывает.

— Он честный, — заступилась мать. — Я сама не пойму, что с ним. Я ж его всегда учила: не делай того, что скрывать придется.

— Я вначале думала записать тебя в клуб юных моряков, а теперь придется подождать. — Санина действительно решила, что поведет его во Дворец пионеров, определит в клуб. Ей очень хотелось, чтобы мальчишка, у которого пьяница-отец отнял детство, увидел не вышитые, а настоящие корабли, на которых уходят в плавание будущие моряки.

— Я играл на пустыре. Но потом мне стало скучно, и я пошел домой. Сел у ворот и сидел. Отца караулил, чтобы маму предупредить. — Витька, наконец, выковырял щепку и возил ее ботинком из стороны в сторону. — Потом я увидел пожар и побежал. Но по дороге...

Что было дальше, он не договорил.

— Ты на дороге встретился с этим человеком? — Вопрос Луганцева прозвучал так, словно ему давно все было известно, но он хотел услышать это именно от Витьки.

— Откуда вы знаете? — Глаза мальчишки округлились. Они были синие, как море, как кораблик на салфетке.

— Ты не бойся его. Поверь, тебя никто не тронет. — Голос Саниной был спокойным и добрым. Она нравилась Витьке. И большие, смешные очки тоже нравились.

— Я бегу, а он мне наперерез. — Витька скрестил руки, показывая, как они встретились. — Остановился, кулак мне показал и хрипит: «Ты меня не видел. Понял?» А от него, как от отца, водкой несет.

Похоже, парень говорил правду. А может, он придумал эту встречу, чтобы отвлечь внимание от себя?

— Ты не запомнил, как он выглядел? Ну, хотя бы примерно. Подумай, — попросил Луганцев.

— Так я его знаю. Высокий такой, черный. А на щеке — шрам. Он по вечерам часто туда приходит. — И Витька протянул руку в ту сторону, где была овощная база.

Все верно. Портрет точный. Значит, его остановил Уваров. Это уже интересно.

— Ну, спасибо тебе. — Луганцев подошел, пожал Витьке руку. — Завтра подъедешь к Елене Сергеевне, и она, как обещала, запишет тебя в клуб моряков.