Игры патриотов

*****

В это же время, когда Мадлен мечтала об уничтожении России, произошла ещё одна встреча. Саша Бланк заехал в гости к Мухтару Казбековичу Гаджиеву – местному начальнику полиции.

Он любил бывать у него дома. Такого вкусного седла барашка, запечённого с овощами в специально сделанной для этого печи, он не пробовал больше нигде.

– Надеюсь, вы помните, кто помог вам занять это место? – напомнил Саша, когда великолепный ужин подошёл к концу.

Александр Аркадьевич действительно лично ходил в Министерство внутренних дел, согласовывая кандидатуру Гаджиева. Но тогда это нужно было ему самому. Саша хотел, чтобы губернатор всегда чувствовал, что за каждым его шагом внимательно наблюдают. И ещё он должен был контролировать руководство диаспор, влияние которых увеличивалось с каждым днём. Но Сашин план не сработал. Губернатор, даже зная о постоянном контроле, воровал, будто собрался жить ещё триста лет. И тот, кто должен был за ним смотреть, тоже не стеснялся.

Не только сам Мухтар Казбекович, но и несколько его родственников, которых он пристроил на хлебные места, стали долларовыми миллионерами. И разбогатели они именно на связях с диаспорами, помогая в выделении выгодных заказов из бюджета и собирая дань с каждого прибывшего гастарбайтера.

Но сейчас это было уже неважно. Теперь начальник полиции и Александр в одной связке. Оба понимали, что нужны друг другу. Их объединил общий враг – новый кандидат в губернаторы.

– Я хорошо помню, Александр Аркадьевич, что вы для меня сделали. Но если власть поменяется, мне не удержаться. И думаю, что и вам с новым губернатором сойтись не получится.

– Не буду спорить – вы правы. Ни вам, ни мне не нужен этот выскочка. Его надо убрать. Не напрямую, конечно. Нужно что-то придумать, чтобы он сам снялся.

– Есть у меня кое-какие мысли. Давно за ним присматриваю. И нашёл слабые места.

– Вы мне не рассказывайте. Мне об этом знать не нужно. Мне нужен результат.

«Не хочет на себя ничего вешать, – подумал Мухтар Казбекович. – Мало ли что, а он чистенький. Мол, глупый Мухтар сам всё придумал. Но мы не в обиде. Знаем, с кем дело имеем. К тому же у нас и свои планы имеются».

– А насчет этой злобной старушки – Мадлен фон Грей, – которая везде свой нос сует, у вас никаких мыслей нет? – спросил Саша. – Она, кажется, вообще не хочет, чтобы выборы состоялись. У неё какая-то своя игра.

– Нет, Александр Аркадьевич. О таких людях нам думать не по чину. Каждый сверчок, знай свой шесток.

Саша понял, что зря спросил. И разозлился сам на себя: «Расслабился. А начальник полиции не дурак. Он же тебя этой ведьме первый и сдаст. Счетов в западных банках и другого имущества у Мухтара полно. Не будет он этим рисковать. Одно дело – прижать какого-то местного никому не известного кандидата-голодранца, а совсем другое – задеть того, кто может за пару секунд сделать тебя самого нищим и невыездным».

Александр взболтнул лишнего потому, что мысли о Мадлен не выходили у него из головы. Кроме личного карьерного интереса в этом деле, у Саши появились новые и необычные для него причины разрушить её планы.

Три месяца назад он оказался в местном монастыре. В период богоборчества его не смогли закрыть даже большевики, и поэтому уже несколько веков он действовал без перерыва, став одним из центров православия всей страны.

Настоятелем монастыря был могучий старик почти двухметрового роста. Когда-то он работал хирургом в ЦКБ. В Москве о нём ходили легенды. Попасть к нему на лечение мечтала вся элита. Но двадцать лет назад он неожиданно уволился и уехал из столицы. Свою работу он не бросил и иногда проводил операции в местной городской больнице. Александр и приехал в монастырь, рассчитывая на его профессиональную медицинскую консультацию по одному деликатному вопросу.

При встрече Саша не удержался и полюбопытствовал, что же послужило причиной разрыва профессора с мирской жизнью. Почему образованный интеллигентный человек так резко изменил свою жизнь.

Настоятель внимательно посмотрел на Александра, и на удивление очень просто и доходчиво объяснил, как видит устройство современного мира и почему не хочет жить по его правилам. Профессор вполне серьёзно говорил о дьяволе и его главном оружии – искушении лёгкой жизнью. О том, что не важно, где проходят границы стран, а важно то, в кого верят и кому служат люди в этих странах.

Они поговорили не больше часа, но после этого Саша на многое стал смотреть по-новому. Некоторые цели, которые раньше казались ему очень важными, вдруг стали пустыми и глупыми. Тогда у него первый раз и появились сомнения в правильности своего пути.

Вернувшись в Москву, он поделился этими мыслями со старым евреем, который всю жизнь проработал в архиве на Старой площади.

– Не слушай ты этих попов, – замахал на него руками Яков Моисеевич. – До добра это не доведет. Религии придуманы, чтобы человек возгордиться не смог. Чтобы грешником себя чувствовал. Чтобы лишнего не думал. И рабом оставался.

– А кому это нужно? Мировому правительству? – с усмешкой спросил Саша.

Старичок грустно посмотрел на молодого чиновника, прекрасно понимая, что ничего объяснить ему не сможет.

– Зря вы, Александр Аркадьевич, иронизируете, – Яков Моисеевич картавил и шепелявил одновременно. – Вы бы Библию хотя бы почитали. Там всё есть. Я понимаю, что работая здесь, в администрации на Старой площади, трудно представить, но поверьте мне на слово: есть люди, которые живут не только одним днём. Люди, которые могут спланировать кое-что на много лет вперёд. На столетия вперёд. И им не безразлично, как будет выглядеть этот мир лет через триста или пятьсот. Потому что у них тоже есть дети и внуки, и им хочется сохранить эту планету пригодной для жизни.

– Наверняка это такие же, как вы, мудрые евреи.

– Бросьте вы эти глупости. Нас, евреев, развели, как глупых детей, ещё три тысячи лет назад. И теперь за свою гордыню и за свою жадность мы и расплачиваемся.

– Это как?

– Повторяю, Александр Аркадьевич, читайте Библию, – проворчал старик.

– А вы бы не могли мне в сжатом виде?

– Не думаю, что вы… – Яков Моисеевич вздохнул, ругая себя за старческую болтливость. – Всех деталей я, конечно, не могу знать, но в общих чертах дело было так… Египетские жрецы, умыкнув золото фараонов, рванули в бега. Деньги большие – преследователей много. Поэтому смешались они с бедными скотоводами, живущими на бесплодных землях за Красным морем. Придумали им религию и, польстив, назвали богоизбранным народом. Да-да, мой друг. Так появились мы, евреи. Те жрецы побежали дальше. В Рим. Там тогда вся сила была. А с золотом им все пути открыты. Потом Венеция, Мадрид, Лондон, Вашингтон… А мы, как были для них прикрытием, так и остались. Им деньги и власть, а нам все шишки и всеобщая ненависть. А всё потому, что гонора много. Мы же избранные. Эх, не то мы себе обрезаем. Не то…

Яков Моисеевич достал из ящика затёртого конторского стола пачку сигарет и с огромным удовольствием затянулся, проигнорировав строгие запреты на курение в архиве. Он, выпуская тонкую струйку дыма, мечтательно посмотрел на потолок и добавил:

– Многие хотят попасть в тот круг, но… Там все как одна семья, и попасть туда кому-то со стороны невозможно. Только если прислугой на кухне…

После этих двух разговоров Саша изменился. У него не было хорошего образования. Поэтому он сделал те выводы, на которые был способен: миром правит шайка воров, которая, чтобы удержать свою власть, не гнушается никакими методами. Именно тогда он решил, что нет смысла стараться занять место Мадлен. Не для того он прошёл такой путь, чтобы стать марионеткой в руках невидимых кукловодов.

«Мы и сами с усами, – решил тогда Саша. – Лучше быть первым человеком в своей деревне, чем прислугой в большом городе… Неплохо бы найти союзников. В таком деле они необходимы. Но где их взять?..»