А-Два

Глава 4. Наука и жизнь

Ленинград, Пулково-7, 14 ноября 2022 года. Здесь и сейчас.

Коммисар третьего ранга Александр Николаев.

Товарища комиссара государственной безопасности третьего ранга, Александра Андреевича Николаева, по-настоящему заботили две вещи. Обе эти вещи имели непосредственное отношение к службе.

Во-первых, его еще не утвердили в полноценной должности. Вместо этого — оставили перед названием занимаемого места и положения мелочную приставку «временно исполняющий обязанности». Во-вторых, на новом месте, в линейном отделе госбезопасности, требовалось немедленно себя проявить с лучшей стороны.

Такое всегда крайне полезно для послужного списка, да и в целом — службу надо исполнять настоящим образом.

Еще немного тяготила новость о готовящемся переводе командиров Комитета на армейские звания. По переаттестации, которую товарищ комиссар обязательно собирался пройти, ему должны были присвоить высокое звание «генерал-лейтенант», что было неплохо, но не до конца хорошо. Генерал-лейтенантов в советской стране много, комиссаров госбезопасности, впрочем, тоже, но не настолько, поэтому получить почетное, но обыденное взамен грозного и интригующего не хотелось.

Новый начальник линейного отдела, впрочем, неправильных и слегка стыдных мыслей старался, по возможности, избегать. Особенно сейчас, когда шла планерка, и два десятка подчиненных старательно вглядывались в начальственное лицо, стараясь если не прочитать мысли, то, как минимум, ощутить настроение руководства.

Руководство не заставило себя долго ждать.

- Смежники сообщили — почти вовремя — что Грин прибыл в Союз сегодня утром. Прибыл через наш, товарищи, порт. Так! - комиссар резко опустил ладони параллельно линолеуму, как бы подавая знак успокоиться: некоторые, особо рьяные, товарищи, уже будто готовились вскочить с мест. На лицах товарищей горело очевидное намерение: держать и не пущать.

- Однако, нам дважды страшно повезло. Во-первых, Грин обратил на себя пристальное внимание профессора Смирнова, прилетевшего тем же рейсом из Утрехта. - Товарищи немного оживились. Профессора Смирнова, главного отечественного судебного психиатра, знали и уважали буквально все. - И, во-вторых, Грин почему-то не поехал в город, а остановился в «Соколе», в транзитной части, и номер у него взят более, чем на неделю. Гражданский контроль он не проходил, значит, он еще на нашей территории и в нашей юрисдикции. Капиталист замаскировался отменно: под прилетевшего для выхода в отставку подзграничника, боевого командира. Если бы не товарищ Смирнов, подметивший ряд очевидных несуразиц, легенда сложилась бы идеальная. Итак, товарищи, какие будут предложения?

- Матерый, гад! - старший сержант Бурзум, молодой орк, совсем недавно переведенный в линейный отдел откуда-то с периферии, высказался первым: такова была традиция. - Надо брать! Я — готовый! - младшие командиры, составлявшие большинство присутствующих, поддержали товарища согласным гулом.

- Брать сейчас и брать вообще рано. Даже если возьмем, что ему предъявить? - Почти незаметно растягивая гласные, оппонировал сержанту коллега, значительно более старший (примерно на две сотни лет) и куда более опытный старший лейтенант эльфийской национальности. - Легенда проработана. Документы, наверняка, не подкопаться. Если телефонировать в часть — уверен, там скажут, что капдва Имярек действительно отбыл в Севстолицу на предмет оформления документов. С территории он не выходил. Если нам известно, где он и под какой личиной въехал в Союз, это значит, что слепки эфирного контура уже есть на каждой рамке. Верно я говорю, товарищ комиссар государственной безопасности?

- Верно. - Временно исполняющий обязанности начальника согласно кивнул. - Что предлагаете, товарищ Лапиньш?

- Если он притворился подзграничником, и, по легенде, прилетел оформлять пенсию, у нас есть отличный повод его ненадолго задержать. Точнее, не прямо задержать-задержать, а найти повод мирно побеседовать. - Лапиньш успокаивающе посмотрел на готового возмутиться старшего сержанта. Полутора единиц эфирных сил, вложенных во взгляд, хватило на то, чтобы молодой орк успокоился, утвердился на служебном стуле и вперил осоловевший взгляд в покрытие пола.

- Например, якобы возникла проблема со служебным литером, надо переоформить заселение в гостиницу, а она ведомственная, а мы зайдем не от себя. Например, так: - Эльф легонечко пошевелил служебным концентратором, и красивая форма Комитета обратилась в невзрачный мундир транспортного контроля, сам Лапиньш стал сильно старше и даже приобрел — визуально — не менее половины человеческой крови.

- Пока будем беседовать, подключится техконтроль, - в комнате для совещаний поднялась одна могучая дворфья рука. Рука как бы показывала присутствие и готовность. - Техконтроль снимет полный слепок и навесит парочку паразитов, лучше из разных школ: одного явного, другого малозаметного, на втором или третьем уровне. Кажется, у нас было что-то такое, что крайне сложно отследить без спецприбора, да, товарищ Каменищенко?

- Есть у нас такое, как не быть, - гулко отозвались с заднего ряда. Дежурный представитель техконтроля воздвигся во весь свой солидный полутораметровый рост, отчего почти перестал быть виден из-за спинки стула. - Паразитный контур, сам по себе не излучает и не потребляет, в магофоне не светится. Многоточечные распредсистемы, товарищи, пока не облучить нужной микроволной, контур молчит. Казанский завод органической магохимии придумал, отличная штука. Навесим быстро, нужно будет пять минут времени и относительно неподвижный фигурант. Например, пусть сидит и пишет. Санкция руководства, - дворф Каменищенко поймал взгляд комиссара третьего ранга. - Я так понимаю, есть?

В третьем ряду зашевелился секретарь, товарищ Шуршундва. В воздухе солидно воздвиглась форма приказа, заранее заполненная всеми нужными данными и увеличенная, на всякий случай, в несколько раз: не все сотрудники отдела нативно обладали отличным зрением.

- Санкция руководства у вас есть, - согласился начальник. Форма приказа немедленно увенчалась печатью. - Действуйте, товарищи.

***

САСШ, Вирджиния. 10 октября 2022 года. Недальняя ретроспектива.

Наблюдатель англоязычный

В серую дверь, приметную только табличкой «комната для совещаний», агент Элджернон Грин постучал ровно так, как учили: уверенно, но аккуратно, чтобы быть услышанным, но не вызвать лишнего раздражения коллег.

- Входите, Грин! - знакомым голосом ответили на стук по ту сторону двери. Грин повернул металлическую ручку, окрашенную в тот же казенный серый цвет, что и сама дверь, потянул ручку на себя и тут же просочился в неширокий проем, не дав двери распахнуться до конца.

В комнате для совещаний, вопреки ожиданиям и практике, оказалось немноголюдно: трое представителей архивной службы, держащиеся небольшой группой в углу, шеф отдела специальных операций, дежурный оракул департамента, и, собственно, сам Грин.

- Тринадцать ноль три! - заявил оракул, глядя на настенные часы.

- Как обычно, да. - Согласился шеф Грина, протягивая коллеге серебряный доллар.

«Как дети. Оба ведь знают, что оракул никогда не ошибается на коротком плече, а все равно спорят,» - вздохнул про себя агент. - «С другой стороны, что поделать — традиция.»

- Давай, Эл, садись, - начальник предложил Грину занять один из стульев, массово и хаотично расставленных по комнате, и немедленно подал пример. Стул он взял, конечно, самый ближний, и уселся на него основательно, как и положено начальнику серьезного отдела Фирмы. - Все садитесь. Кофе никому предлагаю, все равно откажетесь.

Относительно кофе Грин возражать не стал: во-первых, он только что неплохо пообедал, во-вторых, пить откровенно дрянной напиток, лишенный, по последней моде, даже намека на кофеин, было невкусно и незачем. Коллеги оказались солидарны: даже архивисты, по крайне невеликому своему жалованию согласные перехватить что-нибудь бесплатно везде и всегда, и потому ласково именуемые в Управлении саранчой.

Некоторое время здоровались, расшаркивались, рассаживались. Наконец, уловив рабочий настрой собравшихся, шеф начал то, ради чего агента Грина отозвали с последнего дня отпуска: рабочий инструктаж.

- Напомни, Эл, что у тебя с советским языком? - шеф посмотрел на агента немного изучающе: будто никогда раньше его не видел, и теперь сильно удивлялся присутствию подчиненного в рабочем помещении.

- При всем уважении, сэр, язык не советский, он русский. Советским его называют… Наверное, с самого конца Второй Мировой, не раньше. - Грин вернул шефу недоумевающий взгляд. - А с языком у меня хорошо, даже отлично. Лучше всех в Центральном, что Вам, конечно, известно, сэр.

Русский язык был для агента Грина практически родным: несмотря на то, что и к России, и к появившемуся почти сто лет назад на ее месте Совсоюзу, семья гоблинов-эмигрантов относилась хуже некуда, русский язык все дети, а после и внуки патриарха клана Зеленого Колеса учили обязательно и как следует.

Даже то, что сам Грин гоблином был, строго говоря, всего на четверть, и потому в клановом доме был принят неохотно, со скрипом и ради соблюдения приличий, не сильно отразилось на ситуации: русский язык агент Грин знал лучше, чем некоторые из недавних гринкардеров САСШ понимали североамериканский.

- Если бы мне был интересен русский язык, я бы тебя о нем и спросил! Нужно отличное знание советского, со всем его канцеляритом, локальным и всеобщим жаргонами, и, что самое важное — оптимитивами. - Уточнил руководитель. - Предстоит работа по профилю, причем в самом сердце совдепии. Тебе приходилось бывать в Ленинграде?

Бывать в северной столице Совсоюза Грину, конечно, приходилось, и шеф об этом замечательно знал. Знал он и о том, что каждый иностранец, хоть раз побывавший в городе всех русских революций, попадал под особый учет: слепок эфирной структуры уникален, подделать его — так, как это делают с отпечатками пальцев — невозможно, и, значит, попытка пересечь границу России…

- Шеф, я отправлюсь в Союз под своим настоящим именем?

- Этот вопрос мы обсудим чуть позже. Решение у нас уже есть, оно надежное и проверенное. Сейчас надо немного подумать над целью, так сказать, работы. Коллеги? - начальник перевел пристальное свое внимание на троицу архивистов, неизвестно зачем нужную на важном и секретном совещании.

Коллеги оказались вовсе даже и не из архива: Грина смутил и сбил с толку их слегка затрапезный вид, скромное поведение и одинаковые серые костюмы, которые в Агентстве выдавали вообще всем, включая уборщиков, но носили их исключительно нищие архивные работники.

- Меня зовут Лю Вонг, я руковожу группой волшебной экспертизы, Лю — это фамилия, - сообщил один из не-архивистов, самый пожилой и потертый, и похожий, скорее, на потомка викингов, чем на выходца с Юго-Востока Азии. - Знакомо ли Вам, агент Грин, понятие «артефакт Ушедших»?

- Вполне знакомо. Как и то, что никаких Ушедших наука не признает, а само название придумано для того, чтобы сбивать с толку надоедливых газетчиков и читающих всякую ерунду Джонни-сикспаков. Тех из них, конечно, кто вообще умеет читать. - Лю Вонг отчего-то сразу показался Элу неприятным: то ли из-за несоответствия имени и внешности, то ли по причине менторского тона, но идти на конфликт, конечно, не стоило.