Убийца на краю империи

Глава 8

— Дознатчик Пётр Захаров, — представился инквизитор, разворачивая передо мной ксиву. — Сергей Иванов, если я правильно понимаю?

— Правильно понимаете, — я не стал отпираться.

— Есть небольшой разговор, — мужик в рясе просканировал меня взглядом, от которого стало не по себе. — Не сильно отвлекаю?

— Вряд ли у меня есть выбор.

— Откровенно говоря, нет, — инквизитор сухо кивнул Маро, отвернулся и зашагал по тропе.

— Я подожду, — сказала девушка.

Свернув за выступ скалы, мы оказались на террасе, где фанаты боевых искусств набивали себе рёбра ладоней. Каменные бочки с мешками, наполненными песком, выглядели сиротливо — площадка была пустой.

Инквизитор замедлил шаг.

— Сегодня вы получили сертификат об одарённости, — Пётр Захаров не спрашивал, он утверждал. — Первый ранг. Психотип — ясновидение.

— Всё верно, — кивнул я.

Дознатчик остановился рядом с каменной тумбой, задумчиво погладил рукой мешочек с песком. В глазах Захарова мелькнуло нечто… смахивающее на ностальгию.

— Консистория отслеживает ясновидцев, вы в курсе?

Качаю головой.

— Знаете, — инквизитор уставился куда-то поверх моей головы, — столь необычные таланты проявляют себя… хм… заранее. Как вы относитесь к гипнозу?

— Я не спал на сеансах.

— Об этом доложили директору?

— Это началось на прошлой неделе.

— Понятно. Будем считать, мистер Андерсон не успел отреагировать должным образом. Я и мысли не допускаю, что клановые наставники могли утаить от консистории столь… ценные сведения.

Жду продолжения.

— Так или иначе, — дознатчик сменил тему, — люди ваших склонностей ставятся на учёт. Консистория изредка набирает юных ясновидцев в духовную семинарию… и занимается их образованием.

— Вы хотите сделать меня инквизитором?

— Громко сказано, — Захаров рассмеялся. — Речь идёт о постановке на учёт. Все необходимые запросы уже сделаны, причём без вашего участия. Я пришёл, чтобы проинформировать вас… о новом статусе.

— Поясните, если не сложно.

— Речь идёт о статусе резервиста, — ответил Захаров. — На протяжении нескольких месяцев, иногда лет, инквизиция наблюдает за тем, как развиваются способности… хм… соискателей. Поверьте, берут далеко не всех. Если же компетентные сотрудники консистории решат, что ваша кандидатура достойна внимания… вы станете слушателем духовной семинарии в Турове.

Радости на моём лице не отразилось.

— Быть инквизитором — большая честь для одарённого, — провозгласил дознатчик. — И не просто честь. Растёт ваша социальная значимость, открываются границы, увеличивается доход, появляются новые возможности. Я не говорю, что вы обязательно станете одним из нас, Сергей. Просто у вас появляются шансы на это.

— Спасибо, — выдавил я.

— Не за что, — дознатчик покровительственно улыбнулся. — Теперь информация о ваших успехах будет регулярно поступать в инквизицию от директора Андерсона. Мы, в свою очередь, добросовестно всё проанализируем и примем единственно верное решение.

— Это… замечательно.

— Что ж, не смею вас больше задерживать.

Некоторое время я стоял, провожая взглядом спину инквизитора. Фиг его знает, что там за обучение, но я только что беседовал с хищником, каких поискать. Меня не отпускало чувство, что Пётр Захаров рубанёт ладонью по мешку с песком и пробьёт его насквозь. Вряд ли дело ограничивается только магическими склонностями — такие ребята тренируются круглосуточно, не жалея себя.

Когда фигура дознатчика скрылась за ступенями, связывающими две террасы, я повернул обратно. На душе скребли кошки. Меньше всего я ожидал того, что инквизиторы заинтересуются мной… в таком ракурсе. И что теперь делать? Меня ни в чём не подозревают, ничего не предъявляют. И вообще, думают, что несказанно осчастливили безродного сироту из ПСП. Я же под колпаком. Да, консистория не будет следить за моими действиями круглосуточно. Всё, что их будет интересовать — мои успехи. В том числе на арене, ага. Что из этого вытекает?

Ответ лежит на поверхности.

Успехов быть не должно.

Больше никаких конфликтов, вызовов на дуэль, беспричинного кровопролития. Сидеть тише воды ниже травы. Любые вопросы улаживать через старосту. Не превращать гимназистов в трупы. Ну, вырубать самых наглых придётся, но так, чтобы их потом не доставляли в местные морги.

И вообще.

Если я не достигну в обозримом будущем своих целей… то есть, не найду высокопоставленных клановых заказчиков, готовых хорошо платить за устранение конкурентов… то делать в гимназии Эфы мне решительно нечего. Придётся менять город. Заодно спрячусь от бдительного ока Саурона.

Размышляя таким образом, я подошёл к Маро.

И обнаружил, что девушка не одна. На крыльцо выкатился Хасан с крохотной чашечкой кофе в руке. Колени старика были укрыты клетчатым пледом. Маро сделала глоток из грушевидного стакана армуду, в котором, вне всяких сомнений, дымился чай.

— Смотрите, кто вернулся, — Хасан первым заметил мой приход. — Я думал, тебя уже колесовали.

Маро звонко рассмеялась.

— Хорошо, что друзья за тебя переживают, — я остановился в метре от крыльца.

Взятые напрокат муляжи дожидались своего часа возле стены.

— А мы не друзья, брат, — спокойно возразил Хасан. — Я тебя второй раз в жизни вижу.

— Справедливо.

— У тебя всё в порядке? — Маро сразу перешла к сути.

— Да, норм.

— Чего он хотел?

— Поставили меня на какой-то учёт. Сделали резервистом.

Хасан и бессмертная переглянулись.

— Резервистом, говоришь, — задумчиво произнёс прокатчик. — Ну-ну.

— Ой, не дави на парня, — отмахнулась девушка. — Он что, виноват?

— Никто не виноват, — буркнул Хасан. — только рясы потом напяливают и указывают всем, что делать. Из него семинария сделает совсем другого человека.

— Тебе-то почём знать?

— Не хочешь — не верь, — Хасан сделал глоток из своего напёрстка. — Мне один сержант рассказывал… ну, из вольных наёмников. Легионер, как они любят себя называть. Так вот, у мужика этого был сын. Уж не знаю, что там у него за детство, но паренёк пробудился в восемь лет. И сразу стал кинетиком, очень сильным. Ну, из тех, что ножи в полёте разгоняют и машины на трассе переворачивают. Не знаю, откуда у них в семье такой дар. Сержант думал, что по линии матери.

— Я думал, инквизиторов только ясновидцы интересуют, — ввернул я.

— Все так думают, — отрезал Хасан. — И все ошибаются. У них, чтоб ты понимал, целая иерархия. У каждого говнюка в рясе своя специализация. Есть провидцы — эти сканируют людей по наводке, выявляют ересь. В провидческом отделе и телепаты работают, как же без этого. Ступенькой повыше дознатчики стоят. Вот как этот, что за тобой приходил. Их можно по нашивкам различить, но ты не в теме. Дознатчики — они как инспектора в полиции. Выезжают, проверяют, опрашивают свидетелей, наружное наблюдение… А есть каратели. Выше них только отцы и протоинквизитор.

— А чем каратели занимаются? — кошу под дурачка.

Хотя ясно и без старика, чем они занимаются.

— Угадай, — Хасан сделал ещё один микроскопический глоток. — Не все судьбы редактируются мойрами. Еретиков попроще ликвидируют каратели. Это прям элита, лучшие из лучших. Не думают, не рассуждают. Идут по твоему следу, а потом — чик…

Хасан провёл пальцем по горлу.

— Кто такие отцы? — поинтересовался я.

— Руководство, — последовал логичный ответ. — Они всем заправляют. Планируют операции, принимают кадровые решения. В редких случаях выезжают на объект, чтобы взять кого-то… ну, очень крутого. Для показательной казни. Чтобы по телеку засветили отступника, озвучили приговор Совета, а потом наснимали репортажей, как несчастному судьбу исковеркали.

— А вы их не любите, — заметил я. — Инквизиторов.

— За что их любить?

Пожимаю плечами.

И спрашиваю:

— Хорошо, есть иерархия. И кого берут в семинаристы?

— Не только ясновидящих, — заверил старик. — Им нужны телепаты, прыгуны, кинетики. Я слышал, у них и морфисты работают. Целители, понятное дело. При любых консисториях есть закрытые госпитали, в которых лечат что угодно. Что касается бесов… Для них особые условия. Приглашают, но только тех, что с боевым опытом.

— С очень серьёзным опытом, — добавила Маро.

— А ты откуда знаешь? — мне стало интересно.

— Отец рассказывал.

— Странно, что тебя не записали в резерв, — решил дожать я.

Маро не ответила.

— Если и пробовали, она не скажет, — ухмыльнулся Хасан.

— А что, можно отказаться?

— Не всем, — Маро всё же снизошла до ответа. — Тебе, например, нельзя. А что касается клановых аристократов… Глава Великого Дома может договориться. В порядке исключения.

— Понятно, — беру на заметку эту информацию.

Вопрос в том, захочет ли вписаться за неизвестного нищеброда глава клана. Сейчас я вижу ровно ноль причин, чтобы пойти на такой шаг. Но это сейчас…

— Не отвлекайтесь, — сказал Хасан. — Иначе пропустите мудрую историю. Так вот, наш юный кинетик сходу попал в резервисты. Отец его тренировал, учил драться и клинками махать… Думал, что сынишка поступит в гимназию, а уж потом — в семинарию, если повезёт. Повезло раньше. Забрали нашего героя через два года.

— В десять лет? — офигела Маро.

— Ничего удивительного, — Хасан сделал глоток. — У них там многоступенчатая подготовка. Чем младше кандидат, тем лучше.

— Продолжайте, — попросил я.

— Ага, интересно стало? — прокатчик подмигнул. — Мы ещё только разминаемся. Мальчишку забрали, но отец утешал себя тем, что будущее сына обеспечено. Сам сержант в клан вступить не смог — уж не знаю, по каким причинам… Проматываю вперёд. Годы шли, паренёк рос, учился всяким инквизиторским штучкам и в итоге поднялся до карателя. Однажды каратель этот заявился с рейдом на улицу, где прошло его детство. По наводке, само собой. Жила там семья, с которой его отец дружил. Мутное дело. Вроде как научились какие-то самострелы собирать и продавали бандитам. Не скрою, хорошо кормились, отстроили дом, купили машину, а переезжать никуда не хотели. Мол, все свои, каждая собака на районе знает…

— Торговать самострелами, — фыркнула Маро. — Ума палата.

— Я ж их не оправдываю, — грустно улыбнулся старик. — Людям денег захотелось, Аллах мозгов не дал. Часто такое случается. А только пришли каратели и вырезали всю семью. Даже тех, с кем наш герой в песочнице играл. А его там привечали, за родного считали. Дружили семьями… Так вот.

Что ж, поучительно.

Вот только я с подобными вещами сталкивался множество раз. К примеру, если взять рю, в котором мне довелось обучаться лет четыреста назад, там царили схожие порядки. Сокё, он же патриарх школы, требовал безоговорочного подчинения. В рю набирали четырёхлетних детей, осиротевших по каким-либо причинам, растили из них маленьких зверёнышей, а в итоге получали убийц, по щелчку выполняющих любой приказ сокё. И да, прошлая жизнь никого из синоби не интересовала. Были только братья по рю, отец-сокё и долг, гири, который необходимо вернуть любой ценой за науку…

Хватало и других тайных обществ, с которыми я пересекался в своих инкарнациях. Все они были бесчеловечными по своей сути, если измерять категориями обычных людей, но в каждой структуре такого рода присутствует внутренняя логика.