Тихие ночи

Глава вторая

- 1 -

Прохожих сегодня было на удивление много, всем вдруг неожиданно понадобилось в центр Черноягодья — дети, женщины, от них не отставали и мужчины, будто кто-то объявил общий выходной. Я и в другое время привлек бы внимание, учитывая пыльную, потрепанную и местами рваную одежду в пятнах засохшей крови и слизи мертвецов. Еще и с тюком за плечами. Эх, знал бы, где упасть, соломки бы подстелил. А именно, перед посещением Канцелярии обязательно сходил бы в баню при постоялом дворе, отдав в стирку и починку одежду. Думал после заглянуть, но не судьба. Вывод? Свое, нужно все свое, включая прачку и швею.

Шел я медленно, будто прогуливаясь. В мою сторону поворачивали головы, показывали пальцами, провожали взглядами и не переставали обсуждать, иногда в голос, чаще шепотом. При этом отметил, ругань звучала безадресно, чтобы не могли поймать за язык. Да, слухи в поселении распространялись со скоростью выстрела из бластера, при этом реальные события искажались невообразимо. Сплетники смаковали несуществующие подробности с таким сладострастием и уверенностью, будто являлись непосредственными участниками событий. Некоторые были довольно интересными. Особенно льющиеся не из уст дамочек от шестнадцати и старше, а из глоток убеленных сединами стариков. И мне очень познавательным показался разговор четверки дедов, из которых Глэрд знал только одного — Сакса Убивающего из Тьмы из рода Лесных котов, остальных помнил лишь на лица. Свекр швеи Талли, к которой хотелось бы сегодня заглянуть, но неизвестно успею ли, слыл строгим, но справедливым:

— Этого звереныша лэрг вместе с Кромом от мертвого Линса еле-еле оттащили! Люди говорят, едва отрывать куски от тела прямо там не начал! Руками!

— Да ну…

— Вот тебе и «да-ну», Суник! И будет тебе известно, Вороны, у каких имелись тотемы, никогда мертвечиной не брезговали. Их покровитель и благодетель — Аргес! Жрали всегда разумных, только за ушами трещало! Мимо никого не проходили. А через то способности, умения и силу перенимали!

— Ты говори-говори, да не заговаривайся, — с презрительными интонациями в голосе произнес Сакс, — Какие умения у Линса, чтобы их перенимать? У зеркала вертеться? Честных жен с правильного пути сбивать? И не мясо Воронам требовалось, а печень или сердце, в зависимости от многих причин. У волчонка даже родового кинжала не было! Умения…

— Да, что я вам все как детям неразумным объясняю, — неподдельно возмутился оратор, — Линс должен был стать величайшим магом из Народа! Это все знают! Вот поэтому мрочий выкидыш и спровоцировал его! Сразу задумал обрести магические способности, а уж сердце то или кусок плоти — дело десятое!

— Вот слушаю я тебя, — Лесной кот сделал паузу, дождался абсолютной тишины и продолжил, — И думаю, Тонни, ты жизнь прожил, а ума не прибавилось. Скажи мне, а дочь Выдр, затем их сын, попытавшийся вступиться за сестру, тоже спровоцировали Линса? А может девка из Каменных гадюк? Или тот паренек-скорпион, все время забываю, как его звали? Действительно, чего это они такие красивые и не согласные без замужества дать гаденышу? А братья и родственники с ними заодно — защитить попытались. Налицо заговор против волшебников! Или внучка Власта Знающего? — вопросы прозвучали с нескрываемым сарказмом.

— Да, слухи про девок все! И про парней тоже! Слу-хи! Бабы болтают, собаки лают, ветер все носит! Лживые домыслы это! Главы тех родов сами признали, что нет вины Линса и Волков в тех событиях! Понимаешь, признали!

— А твои слова — истина? Да будет тебе известно, старый ты балабол, Глэрд — не Ворон, те канули в лету, он глава нового рода — Сумеречных Райсов. И как они перенимают способности пока никто ничего не знает. Минимум нужна декада, чтобы он сам почувствовал изменения. Признать же можно все, что угодно… обстоятельства разные бывают. Запомни, Тонни, у любого, абсолютно любого человека есть слабое место. Даже у одного, а когда он отвечает за род, то таких мест становится гораздо больше. Го-раз-до! И за то, что Аристо убил Линса, ему в ноги нужно кланяться, по крайней мере тем, кто имеет красивых дочерей и жен, столько семей пострадали... Тебе, как Медведю, и подавно хвалы возносить — он вас за Ворота не выгнал! Оставил. А ты язык распускаешь! Ничего не зная, мелешь и мелешь, порочишь имя. Тьфу на тебя!

— Это ты говоришь, потому что он вашу любимицу спас от гоблов!

А дальше едва в бороды друг другу не вцепились.

Разговор удалось подслушать благодаря чуткому слуху аристо, а еще из-за того, что старики решили перекинуться словом возле стены усадьбы Гаспера. Я же остановился, будто вытряхнуть из сапога камешек, сам ненароком сверял увиденное с воспоминаниями Глэрда. И лишнего задерживаться не стал, чтобы ни у кого не возникло даже тени подозрения. Основное, важное для себя, вычленил, и не только в беседе. Поднял тюк, закинул его за плечи, положил вновь правую ладонь на рукоять ятагана и зашагал вниз по улице.

Болтовня других пешеходов особого внимания не привлекала, если только как срез общественного мнения. Краем уха цеплял ожидаемое — от ненависти до редкого одобрения. И оно зависело целиком и полностью от того, насколько плотно держали за горло те или иные семейства Медведи и Волки, запоминал всех:

— Ты смотри, убил хорошего человека, и хоть бы хны. Ходит по Черноягодью, мрок…

— Какой ублюдок важный…

— Дожили! Ронец убил одного из нас, и гуляет себе, только не поплевывает.

— Нашелся хоть один, кто наказал волчьего слизня!

— Да… Горе матери. Она ведь так его любила, так любила.

— Если бы Линс в силу вошел, наплакались бы!

— Тише ты, накличешь беду!

— На нашей земле среди бела дня честных людей изничтожают ни за что… Герцогство… Великое… слов нет! Куда лэрг смотрит? А староста?

— Эллен племянника очень любила. Поговаривают они… — точно, красивую тетушку именно так и звали, теперь вспомнил. А Глэрду минус. Без занесения. Иначе придется его самому себе ставить и не за свои просчеты.

— Я вам так скажу, Линсу туда и дорога, куда нужно отправить и этого найденыша!

— Беззаконие! Куда смотрит Кром?! Лирнийский слизень убил человека, и бродит тут с его добром. Ничего не опасается!

— Попомните мои слова, грабить нас скоро будут даже дома! А власти только руками разводить, мол, так и должно быть! Терпите…

Отличный коктейль — сепаратизм, недовольство властями, ненависть к пришлым, помноженная на чванство, сытость и уверенность в будущем, в силу собственной исключительности. И это хорошо.

Плохое заключалось в другом. Кроме общей многолюдности, позади, будто привязанные, держались шагах в тридцати — сорока двое стражников из новых. Они делали вид, что занимались патрулированием. Дополнительно ощущал чей-то недобрый взгляд, который постоянно сверлил затылок. Учитывая, что интуиция, не путать с необоснованной паранойей, два раза сработала на пять с плюсом, то от данного ощущения не отмахивался. Впрочем, относительно «недобрости» перегибал палку, он был скорее холодно-внимательный.

Из-за этих коллизий не удалось вдумчиво изучить подступы к дому Гаспера. Впрочем, несколько брошенных вскользь взглядов подтвердили, что здесь, за исключением мелких деталей, память мальчишки меня не подвела.

Напоследок еще один раз остановился, утирая пот, метров через пятьдесят, где заканчивалась территория участка. По периметру каменного забора, высотой три — три с половиной метра, имелось пять входов-выходов. Два со стороны улицы — это огромные ворота из досок, оббитые железными полосами и украшенные сверху замысловатыми стальными узорами, какие превращались в острейшие шипы. Под створками легко можно было проскользнуть. Расстояние от поверхности около тридцати сантиметров. На ночь никто никаких подворотен не ставил во всем Черноягодье.

Отдельная тяжелая широкая дверь ведущая к парадному входу в двухэтажный особняк по мощенной гранитными плитами дорожке. Слева и справа от нее имелись узкие декоративные стенки высотой по пояс взрослому человеку. Летом их оплетала ползучая растительность, а за ними еще по ряду аккуратно подстриженных кустов лесенкой. Успел заметить и четырех рабынь рода Тигров, которые обогнув стариков, занесли в дом корзины с зеленью и пирогами, какими-то колбасами. Готовились.

Еще по калитке выходящие в узкие проулки перпендикулярные главной улице. Одна вела к дому через хозяйственный двор с конюшней и какими-то сараями, вторая через сад. Ну и со стороны канала имелись еще одни ворота. Однако, как подсказывала память, те были давным-давно заперты, а под ними пролезть не получилось бы, расстояние не больше десяти сантиметров.

Когда практически дошел до мастерской Выдр, то смог подслушать разговор трех замужних женщин — на каждой красовался соответствующий браслет. Брюнетка, блондинка и рыжая, несмотря на разный цвет волос, они были чем-то неуловимым похожими друг на друга, словно сестры. Смешливые, с довольно симпатичными мордашками, одежда пусть не отступала от местных канонов, но подчеркивала весьма объемные груди и крутые бедра. Я пусть не испытал укол ревности, когда они на меня не обратили внимания, но счел это необычным.

— …повезло, так повезло! Медведям всегда боги помогали. А ей муж достался и не совсем урод, и богатый, и из именитого рода! Не зря она носом вертела, других отшивала. Как знала, кто посватается, — разливалась соловьем блондинка.

— У Луиса тотема нет и не будет, — вступила в разговор рыжая, в ее голосе слышалась усталость.

— Кому он нужен? Дались тебе эти тотемы и умения, это в книгах все красиво и все герои, а сейчас не те древние, дремучие времена. И это хорошо! Главное, чтобы у мужчины за душой что-то было. Ты тотемом будешь детей кормить? Или умением? Вот-вот, — с назидательными нотками вмешалась брюнетка, — С утра готовятся к холостяцкой встрече. Лучшие из лучших сыны Черноягодья три дня одни гулять будут… Знаете, подруги, я бы с ними тоже не прочь… погулять, — хохотнула, — Там один другого краше!

— С ними бы любая все позабыла, — как непреложную истину сообщила блондинка, добавила с мечтательно, — Дагс и Руди из рода Тигров, Андриан из рода Волков, Гнесс и Джулиан из рода Медведей — красавчики, каких поискать. Высокие, статные, и точно выносливые.

— Санни, одиннадцать нормальных жеребцов тебя до смерти закатают! — вмешалась рассудительная рыжая, обращаясь к брюнетке.

— И пусть! Как подумаю и представлю, я одна и они. Горячие, готовые… Брр… У меня мурашки по коже! — и столько томного сладострастия в голосе.

— Да, я бы тоже мечтала так умереть! И не один раз! — блонда не осталась в стороне.

— Им даже рабынь в эти три дня нельзя, только пить и дни славные вспоминать. Пригласят девок — оскорбление из оскорблений всего рода Медведей. Устои и Закон. Только где эти сопляки, а где подвиги? Что друг другу пересказывать будут? Как по садам лазили? Или девок украдкой щупали? Как их и кто из стариков палкой гонял? — не упустила возможности спустить с небес на землю подруг рыжая.

— Да ну тебя! Вечно даже помечтать не даешь!

— Что я? Они к ночи нажрутся, как свиньи, и какой с них прок будет? Бе-ме, — довольно похоже передразнила пьяную несвязную речь, — Только у вас в мечтах «одиннадцать жеребцов». Хорошо, если туда-сюда два раза любой из этих «жеребчиков» по вам проедет, а не спустит сразу при виде голой титьки, потом спать завалится — не добудишься, — пессимизм, как он есть, о чем не преминули сообщить другие товарки.