Тихие ночи

Едва головой не встряхнул, прогоняя наваждение. Точно, какое-то воздействие извне. Нейро и импланты как мне вас не хватает.

— Мастер, давай сделаем так, я подумаю до завтра, до вечера, — немалых сил стоило побороть самого себя, чтобы дать себе отсрочку, — Обмозгую все, по стоимости сориентируюсь, а затем дам ответ. Цена все же не маленькая… Например, у того же Иммерса фургон из тех же материалов дешевле стоит.

— Да фургон это…

— Папа, прилл готов! В беседке! Остынет! И не распаляйся, Амелия сказала тебе… — не успел корабел высказать в непечатных выражениях, что он думал о всяких сухопутных крысах, вовремя появилась дочь, украдкой окинула меня взглядом.

— А ну брысь! Перебила все мысли! — не дав договорить, скомандовал тот, но не зло, — Пошли, Глэрд, выпьем взвару. Не откажешься?

— Не откажусь, — за подобное в Черноягодье можно и врагом мгновенно стать, одна из степеней неуважения.

— Ладно-ладно, уболтал ты меня… — когда сели за столом в открытой беседке, заявил Уилл, хотя я больше слова не произнес, потом мастер утвердительно кивнул сам себе, и повторил, — Уболтал. В общем, на треть цену общую срезай. Но ниже ни на медяк не подвинусь! Так и знай! Цена справедливая! Мне тоже есть что-то нужно! И работникам семьи кормить!

— Я подумаю, говорю же, такие вопросы так сразу не решаются, — отхлебнул горячий чай, все же местный напиток мне нравился с каждым глотком все больше и больше, задумался даже о наркотическом содержании, но выкинул такие мысли из головы. Страдающих ломкой от него не наблюдалось. И Глэрд про такие случаи не знал. Но у Амелии все же решил уточнить. У нее требовалось много что уточнить.

Мимо нас вновь куда-то пронеслась Виола.

— Вот вертихвостка! — неодобрительно сузил глаза Уилл, — А насчет подумать, это ты правильно говоришь, все беды у нас от того, что никто думать не хочет!

— Красавица растет, года через два-три ухажеров мачтами по хребтам угощать будешь, — сказал я нейтральным тоном, переводя разговор в другое русло.

— Так-то оно так, — сначала улыбнулся Уилл, но потом неожиданно помрачнел. Да тут не глаза зеркало души, а лицо, — Вот только не всегда от красоты счастье и благополучие… Далеко не всегда, Глэрд. Иногда и беды, одни горести. И еще, Волков опасайся, они убийство Линса тебе не простят. Хотя видят боги, хорошее ты дело сделал, для всего Черноягодья… Да, хорошее, — затем переключился на другое, — По нашему делу скажу так, ответа буду ждать завтра до вечера. До этого момента наша договоренность в силе даже без залога, слово на слово, потом не обессудь, если появится покупатель, то продам не думая и не размышляя. Мне деньги на материалы нужны, а лэрг в Демморунг собирается. Хочу со стражей туда добраться.

На том и порешили. И лучшую причину, для появления в данном районе завтра, найти было сложно. Да и не требовалось. А про лодку обдумаю, без наваждения, какое стало наконец-то спадать. В целом же, учитывая виру, где еще имелся и сундук мертвеца, денег на плавсредство у меня хватало. Водный движитель — буду смотреть по обстоятельствам.

А вообще странно, моторы, пусть и на иных принципах рядом с веслами и гужевым транспортом.

При выходе с подворья мастера Уилла не осталось сомнений — стражники-патрульные здесь по мою душу. Я направился вверх по улице, как те перестали «скучать», наблюдая за морем, и зашагали вслед, выдерживая вновь дистанцию шагов в тридцать-сорок.

Впрочем, это хорошо. Будет кому подтверждать, что Глэрд занимался делами, посещал нужных мастеровых людей. А народу вокруг стало намного меньше. Как подслушал из разговора, все сместились на проводы-похороны Линса к дому его матери. Отца вроде бы у злодея-ловеласа не имелось.

Вновь внимательно, пусть для стороннего наблюдателя это было и незаметно, зафиксировал все нужное, когда проходил мимо усадьбы Гаспара. И направился к мосту через Центральный канал, где пусть и неофициально, но начинались владения Медведей, а их власть там стремилась к абсолютным величинам. Адреналин стал поступать в кровь, я практически без особых усилий перешел в боевой режим. Конечно, поход в мастерскую Иммерса не жизненно важен, но мне требовалось осмотреть подступы к одной из ночных точек маршрута.

Да и глупо бегать от неприятностей, надо чтобы они бегали от тебя.

Ничуть не удивился, что, предполагая проблемы, оказался прав на сто процентов. Я каких-то двадцать метров не дошел до поворота на улицу, на которой и располагалась тележная мастерская, когда из закутка слева вырулила четверка косолапых пятнадцати- шестнадцати лет от роду — Тюнг, Аллес, Сторри и Джин. Несмотря на хулиганскую натуру, найденыша они раньше, после внушения родичей, когда тот чуть не прирезал одного забияку, словно не замечали. Аристо отвечал им взаимностью.

Каждый из обормотов был выше меня, шире в плечах, морды наглые, в руках булыжники. А еще, недоросли демонстративно преградили дорогу. Неподалеку находился и ответ на вопрос о приливе смелости. Буквально в шагах пяти-семи от нас стояло двое взрослых — Анк и еще один тип из трактира, чьего имени я так и не вспомнил. Судя по азартным выражениям на лицах и, всякое отсутствие желания окоротить малолетних ублюдков, именно они дали карт-бланш соплякам. Более того, скорее всего выступили инициаторами и организаторами. Логическая цепочка выстраивалась довольно легко — Медведи сидели рядом в таверне, когда я рассказывал Тарину о своих планах на день. Вот и подкараулили по пути к Иммерсу из рода Саблезубов.

Решили Улафа порадовать? Или что-то свое?

Все участники будущего действа из младших ветвей. Умений и тотемов у них не имелось, родовое оружие только у Анка, и то досталось от кого-то из родственников после преждевременной кончины. И не привязанное. Следовательно, опасаться нужно только артефактов, но, скорее всего, и таких у них не было. Не та лига, не те доходы. Впрочем, атакующие свойства моих ятаганов выше всех похвал — резали магическую защиту на раз, еще на левой руке неуничтожимая перчатка. Дополнительно, имелся поблизости патруль, который отстал. Специально или отвлеклись на новые указания?

— Тебе здесь не рады, мрочий выкидыш! Это наша вотчина! Это наша земля! — сказал с ленцой сопляк, смотря сверху вниз, и сплевывая мне под ноги. Чуть-чуть не попал, — Проваливай! Или мы забьем тебя камнями, как крысу или лирнийского слизня! Здесь и сейчас! И запомни ронец, лучше беги из Черноягодья! — продемонстрировал подбросив в руке увесистый булыжник. Любил повторять мой дед про вечное оружие пролетариата.

— Ты это мне сказал? Я не ослышался? — улыбнулся приветливо.

Все пока делал правильно.

А так, за меньшие грязные ругательства в свой адрес убивали на месте. Ситуацию усложняло для малолетних имбецилов множество факторов. Начиная от того, что хамить они взялись реальному главе рода, вынуждая меня поступать крайне радикально, и заканчивая тем, что объявили герцогские владения своими. Я — заложник, так скажем, обстоятельств, и мне очень и очень нравился этот стокгольмский синдром.

— Да, лирнийский слизень, ты не ослышался! И все я сказал именно тебе! Убирайся с нашей земли! Или сдохнешь, как любой мрок! Твой выб… — старшие Медведи, судя по начинавшим открываться ртам, поняли, что произойдет дальше, но не успели ничего сделать, — Ббрырхрррмххм...

При первых словах и утвердительном ответе, которого ждал, пальцы левой руки разжались, отпуская узел, он не успел еще коснуться мостовой, как я с подшагом вперед, успевая извлечь правой ятаган из ножен, воткнул его в солнечное сплетение медвежонка, быстро провернул.

Стоящему слева недорослю рукоятью ударил в висок, отправляя его на землю, бил так, чтобы не проломить. Третьему резанул по внешней стороне бедра. Лезвие вошло глубоко, кровь сразу брызнула в стороны, впрочем, ничего жизненно-важного не задел, как и намеревался. Последнему щенку, не успевшему даже отпрыгнуть в сторону, настолько я действовал быстро, одним ударом длинного кинжала снизу вверх распорол щеку, располовинил нос, глубоко пропорол лоб, откуда сразу хлынул, вполне ожидаемо, поток крови. Смотрелись такие раны всегда страшно, на деле — царапины. Перехватив левой рукой булыжник, вырывая его из руки, пинком в живот отправил Сторри назад, отчего он уселся на пятую точку, когда я уже был в двух шагах от взрослых. Те даже не предполагали возможной радикальной корректировки их планов, да и не были бойцами рода, как тот же Аскольд. Старшаки ожидали развлечения, затем почивания на лаврах, как унизивших одного из врагов семейства.

Я швырнул камень в ближайшего и дополнительно использовал тотем, какой материализовавшись в реальности заставил отшатнуться обоих, первый мужик упал от прилетевшего в лоб метательного снаряда.

Анк все же успел как-то среагировать. Он выхватил родовой клинок и с гортанным криком «Аааа!», хотел пырнуть меня в живот. Какой вроде бы для него был в прямой досягаемости и уязвим. Воин не предполагал, что эти действия не просто ожидаемы, но срежиссированы противником. Выкручивая тело в сторону, уклоняясь, левой рукой схватил оружие прямо за лезвие, и дернул на себя его с силой. Не ожидавший такого финта враг, не только выпустил кинжал, но и подался вперед. Получив мгновенно в открывшуюся пасть тяжелой птичьей башкой в навершии. Хрустнули зубы, мгновенно хлынула кровь. К ней добавилась и из глубокого реза на бицепсе, мясо на котором разошлось до белоснежной кости.

— Ааааа! Больноооо! Мамаааа! Мама! Аааа! — неслась сзади разноголосица.

Под эти звуки с подшагом пнул по яйцам со всей силы, успевшего пошатываясь подняться бойца Народа, где каждый слыл таковым, как только достигал чеки тележной. Сдавленно охнув, а затем подвывая, тот зажимая ладонями причинное место опустился на колени.

И завершающее результативное пенальти в голову, заставило рухнуть и замолкнуть Медведя. Скорее всего, тот потерял сознание. Если и убил — невелика потеря.

— Стоять! Всем стоять! Оставаться на местах! Кто двинется покойник! Руки, руки держите на виду! — проревел стражник позади.

Я, отшагнув от потерпевших, чуть развел руки в стороны, в одной так и оставался родовой кинжал Медведей, какой держал за лезвие. И готов был его метнуть в любого врага даже из этого положения. В правой — ятаган. Замер неподвижно, следуя приказу, но продолжал оценивать и отслеживать обстановку вокруг.

Меньше минуты, один в минуса ушел и пятеро раненых. Неплохо для начала.

Картина получилась страшная. Крови, как на бойне. И труп, который перестала бить судорога. Других малолетних ублюдков не особо покалечил, чтобы постоянно проживали ужас, когда они почувствовали дыхание Смерти, посмотревшей внимательно на них. Да и не они оскорбляли, пусть и поддерживали Аллеса, и готовы были убить, — это факт.

Забить камнями. Добрые детки.

Стражники оружие у меня не забирали, более того, приказали ждать прибытия лэрга, зато остальных это не коснулось, поэтому пояса и даже булыжники лежали в одной куче. Родовой клинок Медведей посчитал законным трофеем, и без всяких комплексов отцепил от пояса Анка ножны, а кинжал упаковал в свой трофейный тюк.

Один из герцогских бойцов только головой покачал. Выражение лица, понятно, осталось за кадром, точнее за глухим шлемом.