Гаситель

Глава 9

Под каменным взором Цианы тар-Оронен собрался весь город. Народу было даже больше, чем в рыночный день. Айнар все замечал знакомые лица, люди отводили взгляд, если он таращился в упор, но помогать им никто не собирался.

«Это вроде про коронацию было: та же толпа, что приветствует тебя, соберется и вокруг твоей гильотины. Но мы не короли, мы же им помогали, Гарат лечила, а теперь…»

Он увидел даже мальчишку с забинтованной шеей — и его мать, которая всхлипнула, когда Гарат со связанными за спиной руками прошла метрах в десяти от нее.

«Они правда пригнали весь город».

Айнар сглотнул. У него чесался нос, а почесать было нельзя. Ребра нудно болели, особенно когда не в меру ретивые стражники пихали в спину. Солнце еще не добралось до зенита: линялые тучи закрывали его, хмурая пасмурная погода сделала мир вылинявшим, без теней и бликов.

Циана тар-Оронен ухмылялась — очень знакомо, словно копируя образы во снах. Она никакая не каменная, не статуя. Они не умирают, не уходят в прошлое — Светочи вообще не совсем люди…

Подумаешь, откровение.

Конечно, Светочи не люди, а живые боги, богоподобные короли, хранители мира, без них нет самого бытия.

Кто-то швырнул комок грязи. Он ударил в костлявую спину Гарат и растекся коричневым пятном по линялой неопределенного цвета куртке. Она только охнула и передернулась.

— Сукины дети, — проговорила Гарат так тихо, что услышал только Айнар, а стражники выдали очередного тычка, чтобы «шевелили копытами» побыстрее.

Эшафот выстроили наспех: перевернутая бочка из дерева-бочки, два воткнутых столба. Без петли виселицы — не повод радоваться, у Светочей фантазия получше, чем обычная пеньковая веревка.

— Не дрыгайся, дура, — стражник схватил Гарат за шею. Она попыталась плюнуть, но красная мозолистая рука только сжала губы, заставляя захлебнуться собственной слюной.

Айнар быстро глянул на нее: не нужно.

Сгусток грязи полетел снова, на сей раз угодил в него и расшиб грудь чуть ниже ключицы. В грязи прятался небольшой, но острый камень, Айнар вскрикнул. Вид свежей крови заставил людей из первых рядов немного попятиться, как будто смешаться, сомневаясь в праведности своих деяний, но уже спустя минуту полетел гнилой овощ, мягкий и вонючий, плюхнулся под ноги, окатив зловонным коричневым соком. Пахло канализацией и протухшими огурцами.

— Не забудь про микстуру от кашля, Кит Улфор, — крикнула Гарат. — А ты, Магда Коггин, зря пришла на площадь, у тебя нога опухла втрое, нужно лежать и не беспокоить рану. Промывай тем составом, что я тебе дала, и все будет хорошо.

Она назвала еще несколько имен. Люди переглядывались и отступали от названных, те мялись, норовили нырнуть за чужие спины. Один из стражников замахнулся на Гарат.

— А, Доуи Йоккен, как твоя дочь? Ей рожать скоро, надеюсь, она не притащилась сюда и не увидит то, чем ты занят. Ребенок будет здоровым, только пусть не перетруждается и не таскает тяжести.

Стражник отодвинулся и принял неловкую позу побитой собаки. На площади воцарилась тишина, в которой Айнар услышал, как плюхнулся кому-то под ноги очередной грязевой ком или гнилой помидор.

Айнара и Гарат привязали к столбам, но стражники мялись, толпа замолкла характерной тишиной, после которой все может измениться. Достаточно затаить дыхание, загадать желание, посчитать до десяти… ах, нет. Маловато.

И все же Айнар ждал робкого: а может, отпустим их?

Потом другого: они ничего же дурного не сделали. Третьего — да, вон баба моей дочке помогла — и моей невестке — и мне чирей на пузе вскрыла, а я уж думал, что кишки сгниют. Капля станет ручьем, ручей рекой, река морем. Айнар даже перестал дышать, прислушиваясь к шепоткам в толпе.

Он расслышал — «Светоч идет!» — и понял: все.

Теперь их мимолетная смелость растворится без следа.

Гарат вздохнула, попыталась улыбнуться Айнару, словно подбадривая. Люди склоняли головы, кто-то неуклюже плюхался на колени, и каждый старался убраться подальше от Светоча — юноша с серебряными волосами, подвижными, как водоросли на дне моря, будто парил над смердами, человеческое недо-море расступилось. Айнар заметил мать вчерашнего мальчика, которая дернула чадо за руку, оттаскивая подальше от неземного воплощения красоты, могущества и магии. Светоч даже не удостоил никого взглядом.

Он был одет в очень простую холщовую рубаху и штаны. Айнар цокнул языком: неплохой эффект. Интересно, накормил ли кто-то из Светочей толпу людей парой рыбешек и булок хлеба? Наверняка, такие вещи всегда нравятся фанатам и будущим последователям. Круче только повисеть на кресте, а потом взмыть к небу.

— Это преступники, — мягким голосом сказал Светоч, обращаясь к толпе.

В ней прошелестело согласие.

— Они совершили кражу Искры.

Откуда-то вынырнул Удо Кейпер, заслоняя своей тушей владельца «Карася и ведра». Трактирщик поглядывал на Искру-свечку в руках Удо, чесал затылок так, что едва не падала большая широкополая шляпа.

— Да вроде ничего и такого… мелочь же, — расслышал Айнар, и вздохнул.

Люди не так уж плохи.

Серьезно, Гарат права: в людей стоит верить, вот тебе главный урок. Трактирщик не заявлял о пропаже, а если заявил — точно не хотел, чтобы все закончилось так.

Он даже подошел ближе и проговорил свое «мелочь же» почти в зоне досягаемости Светоча, но быстро ретировался от холодного серебряного взгляда. Нельзя требовать от каждого становиться героями.

— Но это еще не все. Эти люди покушались на заведенный порядок, осмелились возвести хулу на Искры.

Толпа замерла. Над ухом Айнара жужжала то ли муха, то ли гнус.

— Женщина по имени Гарат Ашшала даровала вам тьманниковы миазмы, оскверняющие тело и душу. Вместо жизни вы выбрали смерть.

В толпе раздалось: а вот и нет, отлично боль в спине снимает.

Снова повисла пауза. Светоч улыбнулся.

— Боль уйдет, чтобы вернуться снова. Отрава и смерть — подобие Искры Жизни, ничтожное и жалкое. Я милосерден и не стану призывать к ответу выбравших отрыжку тьманников, но каждый, кто причастился зла, изведает его на собственной вые.

«Че?»

Айнар аж заморгал. Сквозь тучи проглянуло солнце, грело затылок. Голова закружилась. На лбу проступил холодный пот, перед глазами повисла на долгие несколько секунд темная пелена. Сотрясение мозга, голод, травмы — плохие спутники.

— Держись. Пожалуйста, — прошептала Гарат. Айнар сглотнул кислую слюну и кивнул.

Теперь оставалось выговорить несколько слов.

Он набрал воздуха в легкие, и сначала издал то ли шипение выгорающего на плите чайника, то ли комариный писк. Со второго раза получилось:

— Ты владеешь магией… но и я тоже. Давай сравним, чья сильнее. Я вызываю тебя на дуэль, Светоч.

Под конец фразы голос почти грохотал из-за повисшей тишины. Айнару удалось ухмыльнуться.

— Ты, простой смертный, бросаешь мне вызов?

Светоч почему-то не выглядел удивленным — или же его изумление описало полный оборот вокруг Вселенной, пропутешествовало миллиарды световых лет, вернулось к исходной точки сквозь вереницу черных дыр.

— Да.

Айнар вздернул подбородок, стараясь игнорировать мучительную боль в затылке. Гарат тяжело дышала, краем глаза он отметил, что у той сжаты зубы, зато ноздри расширены, как у загнанной лошади.

— Вы повелеваете Искрами, так? Искры — это огонь. Я смогу создать магию огня. Из ничего. Конечно, для этого мне должны развязать руки, но могущественный Светоч ведь не испугается «простого смертного», не правда ли?

Айнар широко ухмылялся прямо в бледное лицо. Серебряные глаза напоминали рыбью чешую — столько же выразительности.

«Он похож на свежего утопленника: еще не успел раздуться от водрослей, но в животе и под языком уже снуют мелкие рачки».

Толпа присоединилась к «утопленнику»: не дышала. Космическая тишина. Вакуум. Писк комара стал бы грохотом цунами, рухнувшего на город из кирпича и гранита. Сплошные контрасты, думал Айнар, и его сердце стало этим самым цунами, только билось в ушах, в больной голове, пульсом перед глазами. Вряд ли его кто-то еще слышал.

Светоч, впрочем, мог. Наверняка.

— Развяжите его, — приказал он. Стражники замялись, поглядывали больше на Франа и Удо Кейпера, будто прекрасно сознавая: Светоч-то приехал и уехал, а им здесь жить, а командует ими вовсе даже бургомистр.

Кейперы кланялись своему хозяину. Айнар отметил, что грузный Удо раскраснелся до краснопшеничного оттенка: переспел уже, того гляди — лопнет, посыплются перезрелые семечки.

— Позвольте, господин, — юлил и Фран, подбирая слова, старик медлил, никакого подходящего кролика из рукава достать не получалось. Его брат торопился:

— Но господин, — гудел Удо. — У нечестивца могут быть еще ворованные Искры…

— То есть, — сказал Светоч. — Ты считаешь, что смертный может быть мне угрозой? С созданной нами же Искрой? — он медленно моргнул. — Не говоря уж о том, что вам следовало обыскать их обоих до последней нити, дабы вернуть ворованное славному городу Орону. Что именно из этого вы хотели мне сказать?

Фран побледнел: восковая кукла из музея, даже борода застыла в полупоклоне, как будто редкие седые волосья не решался шелохнуть ветер. Удо покраснел еще сильнее.

— Удар хватит, — пробормотал Айнар. Гарат прошептала:

— Кровопускание бы ему помогло…

— Развяжите, — Светочу явно надоело. Айнар предположил, что он злится или раздражен. Хотя нет, не стоило себе льстить: скорее испытывает любопытство естествоиспытательского толка, словно к говорящей собаке или занятному танцу муравьев.

Стражники освободили руки. Айнар застонал, прикасаясь затекшими пальцами одной к запястью другой, выругался полушепотом. Гарат шикнула: тихо ты.

— Руки, — пояснил Айнар. — Чертовски больно, когда пережимают кровотечение.

«Интересно, а если тебя связать, будешь ли таким же надменным и полным магии?»

Айнар догадывался: да. Светочи не размахивают волшебными палочками, посохами или хотя бы пальцами, не выкрикивают «абракадара», не вырывают волосы из бровей или шевелюры. Магия первична, как бульон с преджизнью, зачем ей такие сложности.

— Я собираюсь тратить на тебя слишком много времени, — предупредил Светоч, его серебряные волосы засияли ярче; солнце так и не выглянуло, один были единственным полноценным источником света. — Итак, ты заявил о своем владении Искрами?

— Примерно, — сказал Айнар. — Только еще более мощными, чем твои.

Он засунул обе руки за пазуху. Толпа замерла; а он сам зажмурился, словно перед прыжком с обрыва. Все могло пойти не так. Он медлил, совершая последние манипуляции. Время. Тратить. Это надо же рассчитать, чтобы…

— Это бессмысленно, — вообразил Светоч. — В твоих словах и действиях утрачена нить разума. Полагаю, ты должен поблагодарить меня за то, что публичная казнь вернет тебя к Вековечному Пламени…

Айнар уставился на него в упор.

Все могло пойти не так. Все. Абсолютно.

— Неа. У меня тоже есть огонь.

«Нет, не могло».

Некоторые вещи не слабее первомолекул протоплазмы-бульона.

Он выпростал руку: с кончиков пальцев сорвался огненный шар, пламя лопнуло у лица Светоча — пронзительно-рыжее, яркое, оно не успело опалить кожу Айнара, зато охотно уцепилось за волосы и брови. Серебряные или нет, они взялись с вонью паленой шерсти. Светоч отшатнулся, замахал руками. Он оступился и рухнул с самодельного бочкового эшафота прямо в толпу.